Путь домой

– Сроки поставки, Саша?

– Пока не могу определить, сколько смогу сюда доставить, но через неделю картина будет ясна. Так что, работаем?

– Если бы кто другой такое предложил, послал бы его далеко и надолго. Работаем, Саша.

– Мне в первую очередь нужна статистика по больницам. По детским больницам. Перед очередной поставкой буду требовать список отчётности – когда и кому было вколото лекарство. Выборочно сделаю звонки, проверю лично. И так каждый раз, предупреждаю. Сами должны понимать кто Вам и мне дороже – НАШ ребёнок или какой-нибудь толстосум за границей. Повторю – узнаю, что кто-то из челяди или из работников больниц прикарманит лекарство – остальных людей оставлю без надежды на выздоровление. Мне безразлично – будет это член семьи истинных Романовых или дворник. Перед смертью все равны. Не знаю, какие Вы примите меры отчётности, но поблажек не потерплю. Меня в первую очередь волнуют не деньги. Детки – вот ради кого стоит работать и о ком надо беспокоиться. Вам в первую очередь.

– Саш, ты меня извини, я наш разговор записал. Не ради своей безопасности и спокойствия, а ради общего дела. Завтра начну решать этот вопрос на самом верху.

– Только, думаю, с нынешним Императором говорить бессмысленно. Он уже временщик. Вам следует выйти на царственную династию, уж простите за глупый совет.

– С этим Романовым я ничего и не собирался обсуждать, - хмыкнул старик. – Есть правительство, есть ответственные люди. С ними в первую очередь и переговорю. Дам запись послушать. Для того, что бы ручки раньше времени не потели.

– Спасибо за понимание. Тогда перезвоню через неделю. Вы мне подготовьте списки и при случае, когда появлюсь, пусть кто-нибудь из ваших людей завезёт, а то в квартиру ко мне снаружи не попасть. Раз оставил, сразу нежданные гости заявились. Перевернули вверх дном кабинет, да поживиться уже было нечем. Так что теперь всё наглухо закрыто.

– Понял. Всё сделаю, Саша, обещаю.

Допил кофе, потом и виски. Докурил сигарету, которую зажигал раз пять, тухла, и пошёл на кухню мыть чашку. Слышал, как в кабинете звонил мой местный телефон, но бежать не собирался. Когда вернулся, посмотрел кто звонил. Усмехнулся – бывшая. За неделю пыталась дозвониться больше десяти раз. Сегодня дважды. Вот, снова звонит. Выслушать что скажет? А что скажет нового? Наверняка уже знает, что мы в разводе и её нежелание соглашаться меня совсем не волновало. Телефон не переставал звонить и я не выдержал… нажал на соединение.

– Почему ты не берёшь трубку? – нервный раздражённый голос.

Молчу, давая возможность продолжить.

– Ты меня слушаешь?

– Слушаю. Что хотела сказать?

– Как ты посмел? Как только мог, Александр? После всего, что с нами было?

– Ты о чём? – мне внезапно стало смешно.– И что с нами было такого, что мне могло помешать адекватно отреагировать на твой уход? Знаешь, подруга, лучше бы ты переспала с кем-нибудь. Это было бы не так больно, как информация, которую я получил, что ты с ранних лет обманывала мою семью. Сначала отца, потом меня. У тебя отлично получалось, не буду скрывать. Чувства, страсть, которую изображала. Только ведь я давно замечал твои промахи. Когда была уверена, что я тебя не вижу или не обращаю внимание. Твои гримасы, недовольство. Твои эмоции, в конце концов. Так что сейчас, считаю, нам просто не о чем говорить. Найди себе достойную пару и живите долго и счастливо.

– Ты настоящий мерзавец, если можешь такое сказать. Я не дам тебе развод, так и знай.

– Катя (сам не ожидал от себя, что Ольгу назову её настоящим именем). Ты до сих пор не в курсе, что мы уже не муж и жена? Как по церковным канонам, так и по светским законам? Странно, что как сотрудник службы безопасности, до сих пор в неведении. Документ у меня на руках и ему уже больше недели срока. Так что, дорогая, я тебе ничем не обязан, как и ты мне.

Длительная тишина и еле слышный голос. Потрясённый подобным известием.

– Ты сейчас правду сказал?

– Я тебя когда-нибудь обманывал? Врал? Нет. И сейчас сказал то, что есть. Мы разведены и развенчаны. И очень прошу тебя, не надо меня дёргать. Да, прожили вместе почти год, но продолжать и дальше изображать из себя близких людей, пожалуй, не стоит.

– Значит, ты меня предал? Предал в самую трудную минуту моей жизни?

– Катя, заканчивай играть. Очнись – театр закрыт, и зрители давно ушли. Ты одна осталась на сцене, продолжая лицедействовать. Весь твой трагизм сейчас у меня вызывает улыбку. Особенно после того, как увидел на записи, как ты устроила разгром в моём кабинете, как пыталась перейти в другое отражение… Ты что, в самом деле считала, что я настолько глупый? Ничего не вижу и не слышу? Ведь сама убедилась, что я вовремя «просчитал» все твои дальнейшие действия. Убрал камни, документы и картотеку из этого мира, понимая, что ты это попытаешься присвоить. Ведь ты не смогла удержаться даже в мелочах – украла часть камней из сейфа, рассчитывая, что я не замечу, но пусть они тебе послужат утешением, требовать возврата не буду. Ты всегда прокалывалась именно на мелочах, Катя. Давай заканчивать, а то у меня на сегодня ещё много дел. Желаю тебе личного счастья и всего самого лучшего. Будь здорова и постарайся забыть о моём существовании.

– Я никогда не прощу твоё предательство.

– Занавес давно уже опустился, Екатерина Александровна, к тому же я тебя не предавал. Учись жить настоящей жизнью.

Надоело. Отключил телефон и убрал в сейф. Проверил наружную дверь и через несколько минут был дома. Удивился, что разговор с бывшей женой в душе ничего не всколыхнул. Разве что вызвал некое недоумение и улыбку.

Взял телефон в руки – Никодим так и не позвонил. Даже не ответил на сообщение. Открыл сообщения, посмотрел – судя по одной галке в отправлении, его телефон вообще выключен. Сообщение не доставлено.

Женя тоже молчит, хотя время уже позднее – почти десять вечера. Пора ложиться. День был насыщенным, уже почувствовал усталость. Завтра надо начинать бегать. Что, зря сюда из другого мира спортивный костюм притащил?

Глава 16.

Утром пробежка по уже установленному маршруту и комплекс упражнений. Жаль, в моём мире тира нет, но в любой момент можно перейти туда, где он есть. Правда, мне и без этого хватило нагрузки – последнее время совсем обленился.

Заглянул в телефон – сосед звонил, но уже в первом часу ночи. Пух же, зараза, так телефон и не включил, а у меня на него были огромные планы...

Завтрак и переход в мир, где хранил вооружение и снаряжение. Сегодня у меня свободный день и его можно посвятить путешествиям, а начиная уже с завтрашнего, придётся поработать физически – вновь таскать тяжести из одного мира в другой. Проверил снаряжение и стукнул по стенке шкафа – выбор места назначения предоставил древнему механизму.

– - -

Обстановка, неизменная во всех мирах. Письма отца на столе нет. Сейф. Кроме традиционного набора, ничего лишнего. Бумажные деньги вполне узнаваемые – Ленин. Красные червонцы. Прошёл по квартире – убого, но чисто, убрано. В спальне традиционный комплект. Удивили три костюма, отдельно от остальных висевшие на плечиках в шкафу – убожество, какое поискать. На себя подобное одеть - это только в крайнем случае. Стиль сороковых годов. Хорошо, в комплекте не сапоги, а ботинки. Оружейка не порадовала – пустота. Эту комнату, как понял, приспособили под кладовку. Старые вещи, всякий хлам, швабы, вёдра…

Постоял у окна, наблюдая за людьми на улице – мои предположения оказались верны – люди одеты старомодно, да и лица прохожих не светятся радостью. Сосредоточены и двигаются не прогулочным шагом, а все куда-то спешат. Что удивило, телевизора в квартире вообще не нашёл. Как и простенького радиоприёмника, который во многих отражениях стоял на подоконнике на кухне. Что ж, по моим стандартам здесь жизнь замерла на границе шестидесятых годов. Проспекты и путеводитель, что достал из стола, лишь подтвердили догадки – город, как и страна, для меня не представляют никакого интереса.