Путь к тишине. Часть 1

Объяснение у всего этого безобразия было. Митос все-таки жил на свете не первый день.

Кассандра…

МакЛауд все это время мог находиться под ее влиянием. Да, он не позволил ей убить Митоса. Но и только. Во всем остальном его поведение оставалось тем же, даже когда ее рядом с ним не было. После стычки со Стивеном Кином Митос вновь начал надеяться, что дело с мертвой точки сдвинулось, но тут появился Байрон — и надежды эти рухнули окончательно. Митос не был уверен тогда, что захочет продолжать попытки восстановить нормальные отношения с Горцем. Но, услышав от Ричи о внезапных странностях в поведении МакЛауда, решил-таки переступить через свою гордость снова. Увы, помочь он тогда не смог ничем, и с Демоном Горец справился сам. А Митос вновь начал на что-то надеяться.

И вот — результат.

Знакомая вибрация резко ударила по нервам. Митос вздрогнул и прислушался. Кто?.. И почти сразу нахлынула мрачная тоска.

Он выпрямился, пытаясь вернуть лицу равнодушное выражение. На вошедшего не стал оглядываться, хотя удержаться стоило сил.

— Надеюсь, я не помешал.

Дункан МакЛауд осторожно сел на крайнее сиденье по другую сторону прохода.

— Нет, — ответил Митос.

— Не ожидал увидеть тебя здесь.

— Почему? Это место для меня запретное?

— Нет, но…

— Что тебе самому здесь нужно?

— Наверно, то же, что и тебе.

— Очень интересно, — без всякого интереса произнес Митос.

МакЛауд помолчал, потом сказал с тенью неловкости:

— Я… не поблагодарил тебя.

— Мне не нужна формальная благодарность. Слова пусты, если за ними нет чувства.

— Тогда зачем?..

— Что?.. — едва не расхохотался Митос. — Так я, выходит, помогаю тебе ради формальных изъявлений благодарности?

— Извини, — отозвался МакЛауд, отводя взгляд. — Я сказал глупость… Все равно, спасибо.

— Не за что, — с неожиданной горечью произнес Митос. — Благодари его.

Он не назвал имени, но Горец намек понял.

— Не знал, что ты был знаком с Дарием.

— Ты многого не знал.

Сказано это было без всяких намеков, но МакЛауд глянул на него остро:

— Еще одна темная страница в прошлом?

— Нет. На сей раз очень светлая. Ты не слишком этим разочарован?

МакЛауд нахмурился:

— Зачем ты так?

— Потому что я устал! — с внезапно прорвавшимся чувством сказал Митос.

Он резко встал и повернулся к собеседнику. Терпению его наступал конец.

— Да, устал. Устал гадать, кто передо мной сейчас — друг, которому можно довериться без опаски, или судья, готовый использовать каждое мое слово против меня. Устал каждую минуту ждать, что очередной призрак, выползший из моего прошлого, отправит к чертям остатки того, что еще есть между нами. Я не нуждаюсь ни в исповедниках, ни в прокурорах, неужели это так трудно понять?

— Митос… — начал было МакЛауд, но тот не дал ему продолжить:

— Что «Митос»? Я пять тысяч лет Митос! Вдумайся в эту цифру, МакЛауд! Неужто ты годишься мне в учителя? Или в судьи?.. Или мне нужна твоя помощь, чтобы разбираться в собственных проблемах?.. Побереги силы для тех, кто в этом действительно нуждается!

МакЛауд поднял на него сосредоточенный взгляд. Казалось, он внезапно увидел нечто, чего не замечал прежде, и это нечто заставило его задуматься.

— Митос, мы оба устали… — снова начал он.

Но снова Старейший не дал ему договорить:

— Если надумаешь поговорить — поговорить, а не обменяться взаимными упреками! — ты знаешь, как меня найти.

Не дожидаясь ответа, он повернулся и пошел прочь. Но, не дойдя до выхода, остановился.

— Дарий был хорошим другом, — сказал он упавшим тоном. — Самым лучшим. Единственным, кто знал обо мне, наверно, все лучше, чем я сам мог объяснить.

Он обернулся и закончил уже гневно:

— Потому что он умел слушать! И не искал абсурдных объяснений там, где истина лежала на поверхности!

МакЛауд поднялся:

— В чем же я, по-твоему, виноват? В том, что случайно узнал правду?

— Узнал правду? Правда была у тебя перед глазами, МакЛауд. С самого начала. С первой нашей встречи… Если же ты думаешь, что услышал правду от Кассандры, то очень сильно ошибаешься! — Митос сделал короткую паузу и закончил спокойнее: — Интересно, Дария ты хоть раз осмелился упрекнуть в наличии не самого лучшего прошлого? Или на него тебе просто никто не приходил жаловаться?

Не дожидаясь ответа, он махнул рукой и пошел к дверям, не оглядываясь.

Ни назавтра, ни еще через день МакЛауд не пришел. То ли побоялся, то ли не счел нужным. Спустя две недели Митос узнал от Джо, что Горец уехал из Парижа.

Вернувшись домой и запершись на все замки, он дал волю горю и гневу… А придя на следующее утро в ванную, увидел в зеркале свое лицо с припухшими глазами и обнаружил где-то внутри своей души холодный ком, оставшийся от когда-то яркого и чистого чувства. И без сожаления столкнул его на самое дно памяти, к великому множеству других таких же.

Жизнь продолжалась…

*

С тех пор прошел год. Не великий срок по сравнению с тысячелетиями, но и за год можно передумать и перечувствовать очень много. Хотя решение раз и навсегда поставить крест на попытках восстановить дружеские отношения с МакЛаудом было принято им категорично, в мыслях он возвращался к нему не раз и не два…

Со временем боль от потери и предательства утихла, гнев не подступал комом к горлу при малейшем воспоминании о кошмарных днях, проведенных в обществе Кроноса. Конечно, от прошлого не деться никуда, но в настоящем ему упрекнуть себя было не в чем. Он никому не лгал, что бы там ни говорили МакЛауд и Кассандра. Он никого не предавал, кроме своих братьев, но это уже никого не касалось, только его и их. Он не играл в грязные игры, которые ему все наперебой приписывали. Было неприятно, что МакЛауд, гадая, зачем он снова связался с Кроносом, даже не подумал об очень простом объяснении — о желании защитить самого МакЛауда.

Митос уже успел смириться с тем, что Дункан МакЛауд — еще один экспонат в его богатой коллекции теней прошлого. И вдруг оказалось, что этот осколок памяти вовсе не мертв. Короткое напоминание — и тень начинает обретать зримые очертания. Что это — дань былой верности? Или давняя привязанность не умерла, а лишь заснула?

А что предпочел бы он сам?

========== Глава 2. Комедия масок ==========

Возможно, Джо прав, думала Энн Линдси, глядя в иллюминатор самолета.

Лайнер шел на посадку, уже видна была земля. Скоро покажется и Париж.