Путь к тишине. Часть 2

Он помолчал, потом сказал тихо и огорченно:

— Конечно, можешь. Но я с этим ничего не поделаю. Именно потому, что я — это я, но не больше.

Он допил вино, отставил бокал и, не дожидаясь, пока восторженная публика его хватится, вышел из зала.

*

К своим комнатам Кедвин и Мишель поднимались вместе.

— Сегодня вы с Адамом не захотели остаться? — спросила Мишель.

— Нет, как видишь. Он не захотел. Впрочем, его можно понять.

— Да уж, — зябко поежилась Мишель. — Видала я хороших актеров. Но это…

— Я тоже, видала.

— Я с самого начала знала, что он особенный, — сказала Мишель. — Вы с ним были бы хорошей парой.

— Рано об этом говорить, Мишель, — перебила ее Кедвин, остановившись у своей двери. — Рано. Иногда все оказывается сложнее, чем выглядело сначала. Завтра мы возвращаемся в Париж. Сказке конец. Спокойной ночи, Мишель.

Она вошла в комнату, закрыла дверь и долго стояла, прислушиваясь к тишине. Потом прошла в спальню. Села на край неразобранной постели.

Сказке конец.

Почему она так ответила Мишель? Она была уверена, что ничего не кончилось, что Митос придет к ней и в эту ночь, пусть позже, но придет. Но почему-то после сегодняшнего «представления» она больше, чем прежде, была уверена и в другом: человек, в котором при свете дня у нее не было повода усомниться, ночью исчезал, превращаясь в призрак, тень себя настоящего. В этом тоже был какой-то смысл, но чтобы понять, какой, нужно было уйти от этого наваждения.

Завтра они возвращаются в Париж.

*

Митос стоял у приоткрытого окна, вдыхая морозный воздух. Он знал, что Кедвин уже у себя, и знал, что она его ждет. По крайней мере, ему хотелось думать, что ждет.

Нужно было отправиться к ней, но он медлил. Слишком много волнений вызвал сегодняшний вечер. И фраза Кедвин, о том, что его теперешнее обличье — не более чем маска, придуманная специально для нее.

Если сейчас он сделает то, что хочет, если пойдет к ней, то подтвердит он ее подозрения или опровергнет?

Он решительно захлопнул окно и направился к двери. Если он начнет раздумывать, Кедвин окажется права. Но он-то знал, что в его чувствах настоящее, а что надето, как маска!

Он задержался возле ее двери, прислушиваясь. Хотел постучать, но передумал и взялся за ручку. К его удивлению, дверь оказалась не заперта. Он бесшумно вошел, закрыл дверь и запер на замок. Пересек темную гостиную.

В спальне горел ночник.

Кедвин спала, уткнувшись в подушку, и не пошевелилась, когда Митос подошел и остановился рядом. Он тихо присел на край кровати, осторожно коснулся плеча Кедвин.

Быстрым движением перехватил ее руку с кинжалом.

— А я думал, что дверь открыта для меня, — прошептал он. — Я ошибался?

— Ты ошибался кое в чем другом, — ответила Кедвин.

— В чем же?

Одно движение руки в его захвате, и кинжал упал за подушки. Свободная рука Кедвин выскользнула из-под одеяла, мягко прошлась по руке Митоса — снизу вверх, к плечу и шее, потом тонкие пальцы погрузились в его волосы… И вдруг вцепились в них сильно и грубо.

Митос не стал противиться и позволил повалить себя на постель.

— Так в чем же? — выдохнул он, увлекая Кедвин за собой и притягивая для поцелуя.

— Нехорошо. Заставлять. Даму. Ждать, — выговорила она.

========== Глава 32. Снова Париж ==========

Кассандра уехала по делам в Лондон, но обещала вернуться как можно скорее. Несколько дней МакЛауду предстояло провести в одиночестве.

Оставшись один, он начал понимать, насколько к ней привязался и как стал нуждаться в ее обществе. Это было очень непривычное и неприятное чувство.

В первую ночь он проснулся с твердым ощущением, что слышал голос, обращавшийся к нему по имени. Да, он начал слышать голоса во сне, после жуткого приключения в подвале особняка Крамера. Он долго сидел на постели, прислушиваясь.

Нет, на барже тихо. Но голос продолжал звучать где-то позади его сознания, такое было впервые и внушало страх.

Он не осмелился снова лечь спать. Оделся, включил свет и просидел до утра у камина.

Что, черт возьми, с ним происходит?!

*

Этим же вопросом он задавался и следующим вечером, не зная, стоит ли ложиться спать или лучше плюнуть на все и отправиться в бар к Джо. Столкнуться там с Митосом сейчас можно было не бояться. Старейший уехал из Парижа вместе с Кедвин и Мишель, несколько дней их здесь не будет. Но идти в бар тоже не хотелось…

МакЛауд поймал себя на мысли, что не хочет встречаться с Джо. Тот снова заведет разговор о Митосе…

Он сидел на диване перед камином до полуночи и сам не заметил, как заснул. Проснулся, как от толчка, с отчетливым ощущением, что в помещении кто-то есть. Не Бессмертный — Зова он не почувствовал.

МакЛауд взялся было за меч, но тут же отдернул руку. На собственном печальном опыте он успел усвоить, чем может обернуться размахивание оружием, когда не знаешь, с кем или с чем имеешь дело.

Он встал и бесшумно вышел на середину каюты. Осмотрелся.

— Кто здесь?

Ему почудилось ответное движение возле лестницы, где было сейчас темнее всего, и он осторожно двинулся в этом направлении. Остановился, дойдя до кухонной секции, снова окликнул:

— Я же знаю, что ты здесь. Выходи!

Силуэт высокого стройного человека обрисовался среди теней. Человек не вышел из-под лестницы, он как будто возник прямо перед ней. В следующий момент оказался на свету.

Едва разглядев лицо и фигуру, МакЛауд застыл на месте, вытаращив глаза.

Грэйсон!

*

Он шарахнулся назад, налетев на кухонный стол. Этого просто не могло быть! Но это было. Столь же реально, как при том первом и последнем их разговоре.

Грэйсон смерил его взглядом и изогнул губы в знакомой насмешливой улыбке:

— Я смотрю, со времени нашей последней встречи нервы у тебя порядком сдали, МакЛауд. Жизнь среди смертных невеликое благо.

— Этого не может быть, — шепотом произнес МакЛауд. — Аримана больше нет…

— Я не Ариман, если это может тебя утешить, — холодно сказал Грэйсон. — Хотя тот факт, что я смог прийти к тебе вот так…