«Путь к Успеху: Обретение Силы внутри себя»

Когда я набираюсь смелости снова выйти на улицу, Тристан разжигает сигнальный костер, а также обычный костер рядом с ним и жарит что-то, что выглядит восхитительно. Я думаю, он уже совершил ежедневную охоту. Отлично, потому что я умираю с голоду.

— Ты что, заснула? — спрашивает он.

— Да, ненадолго, — вру я.

— Хорошо.

Он окидывает меня обеспокоенным взглядом.

— Ты плохо отдохнула прошлой ночью, не так ли?

Я снова лгу.

— О, это было не так уж плохо.

Прошлой ночью я проспала, может быть, два часа из-за неудобной позы, в которой я была, и жар, исходивший от его тела, был удушающим.

— Мне жаль, если…

— Давай не будем снова начинать эту дискуссию, Тристан. Тебе снятся кошмары. Для меня они не имеют большого значения, просто шум. Но они имеют большое значение для тебя. У тебя больше их не было прошлой ночью, после того как я подошла. Когда ты спал в кабине, ты метался всю ночь. Это уже улучшение.

— Да, так и есть.

— Ну, в этом-то все и дело.

Тристан кивает, перемещая птицу над огнем.

— Что ты сделал со змеей?

— Избавился от нее. Лежала на солнышке на крышке душа.

— Можем ли мы что-нибудь сделать, чтобы предотвратить попадание змей или чего-либо еще в корзину с водой?

— Я что-нибудь придумаю.

— Спасибо. Похоже, еда будет готова не скоро. Я собираюсь поискать фрукты, чтобы мы могли съесть их на ужин.

Тристан резко встает.

— Нет.

— Хм? Почему? Я делаю это каждый день.

— Я видел там несколько тревожных отпечатков лап.

Он указывает на пространство между хвостом самолета и забором.

Мой желудок подскакивает к горлу.

— Он попал на внутреннюю сторону забора? Ты можешь сказать, что это было?

Тристан качает головой.

— Это может быть ягуар.

— Ты сказал, что они редки.

— Да, ну, нам уже повезло, что мы разбились на этом холме над паводковыми водами; я думаю, нам не повезло в этом вопросе. С этого момента мы всегда будем держаться вместе.

— Но это совсем не эффективно, — протестую я.

— Как и в том, что ты можешь быть убита.

— Почему ты так пессимистичен? — раздраженно спрашиваю я.

— Я реалист. Ты понятия не имеешь, как защищаться.

— Я умею лазать по деревьям, — горячо говорю я.

Тристан оставляет все попытки сосредоточиться на нашей еде и встает, взволнованный.

— Так может каждое животное в этом лесу. Кроме того, ты сходишь с ума, когда видишь чертову змею. Как ты будешь сохранять хладнокровие, когда окажешься лицом к лицу с ягуаром?

— Это было один раз, — говорю я сквозь стиснутые зубы.

— Один раз — это все, что нужно, чтобы стереть разницу между жизнью и смертью. Ты действительно ссоришься со мной из-за того, что хочешь пойти в лес одна? Ты боишься этого.

— Вот почему я всегда стараюсь держаться поближе к самолету, — выплевываю я в ответ.

— Это не подлежит обсуждению. Если возникнет чрезвычайная ситуация, которая потребует, чтобы только один из нас отправился в лес, я пойду, а ты подождешь внутри самолета.

— О, так ты можешь пойти сам, а я не могу? В прошлый раз, когда я проверяла, у тебя не было суперспособностей.

Я стараюсь держать себя в руках. Что же, черт возьми, вызвало такой вспыльчивый характер? Это не потому, что он думает, что я не могу защитить себя. Я знаю, что не могу. Я делаю глубокий вдох, роясь в голове в поисках ответа, прокручивая в голове этот разговор. В ту секунду, когда всплывает слово "ягуар", я понимаю, что послужило причиной всего этого. Я просто в ужасе — окаменела от мысли, что с ним может что-то случиться. Это пугает меня больше, чем мысль о том, что со мной может случиться что-то плохое. И тот факт, что он относится к собственной безопасности более легкомысленно, чем к моей, усиливает мои опасения.

— Я могу защитить себя, Эйми, — говорит он более спокойным тоном.

Я отступаю, делая несколько глубоких вдохов.

— Ладно, я веду себя нелепо. Ты, конечно, прав. Опасно ходить в одиночку, когда поблизости может быть ягуар. Но мы должны быть разумными. Я ходила одна в лес бесчисленное количество раз, когда у тебя болела спина, и ничего не произошло.

— У нас не было другого выбора. Может быть, тебе повезло. В любом случае, мы не можем пойти на такой риск. Мы будем координировать все, чтобы тратить как можно меньше времени. Когда ты будешь искать фрукты, я могу искать ядовитые растения или яйца.

— Хорошо, — говорю я, все еще недовольная. Тристан кладет руку мне под подбородок, приподнимая его. Его прикосновение посылает электрический разряд через меня, заставляя все мое тело гореть. Будь то жаркая дискуссия или другой вид накала страстей, я не хочу знать, но я все равно делаю шаг назад.

— Единственный вариант, когда я позволю тебе уйти самостоятельно, — это если ты научишься метко стрелять, — говорит он, и решимость в его глазах почти тревожит. Кивая в сторону дерева с мишенью, он говорит:

— Лук и стрелы там. Тренируйся, пока наша еда не будет готова.

Я охаю, но делаю, как он говорит. Он прав. Мне нужно уметь защищаться. Мне нужно стать лучше в этом. Моя решимость начинает растворяться двенадцать стрел спустя. Не более одной попало в цель. Я с трудом могу сосредоточиться на стрельбе, и каждый раз, когда я смотрю на цель дольше нескольких секунд, у меня кружится голова. Так что, возможно, отправиться сегодня в лес, чтобы полазить по деревьям в поисках яиц и фруктов, было бы не такой уж хорошей идеей, даже если не считать ягуаров. Тот факт, что я спала даже меньше, чем обычно, затуманивает мое зрение и снижает концентрацию внимания. Это может означать разницу между наступлением на правильную или неправильную ветку и падением с дерева, так как гнезда находятся на более высоких ветвях.

— Твоя стойка снова неверна, — говорит Тристан из-за моей спины.

— Ах, — восклицаю я.

— Черт возьми, Тристан. Предупреждай сначала, хорошо? Мне не нужен сердечный приступ.

— Извини, не хотел тебя пугать.

Положив руку мне на живот, он говорит:

— У тебя здесь нет никакого напряжения.

— Я… я знаю, просто…

Я делаю глубокий вдох, изо всех сил стараясь не замечать, как его прикосновения влияют на меня. Что, черт возьми, со мной сегодня происходит? Он прикасался ко мне так десятки раз до этого, и он был единственным, на кого это, казалось, влияло. Только не на меня.