Путь Короля. Том 1

В центре же того полукруга разместились Рагнарссоны со своими подручными. Тут же реял вороний стяг. В нескольких шагах от них, обвеваемый со всех сторон шафрановыми плащами, стоял темноволосый человек, король Элла. Точнее, бывший король. Белизна же лица его была такова, что Шеф, наблюдавший за всей сценой с расстояния в тридцать ярдов, даже сравнил ее с белизной изнанки сваренного яйца.

Ибо король был обречен на нечто страшное. Армия еще не вынесла свой приговор, но он уже витал над ним с неумолимостью рока… Еще немного, и король Элла услышит лязг оружия, которым армия выразит одобрение решению вождей. И тогда они приступят к нему и вытворят нечто подобное тому, что сделали и с королем Эдмундом, и с королем Маелгуалой, да и со всеми другими ирландскими королями, на которых оттачивал Ивар свои клыки. Участь его была решена. Это он посадил Рагнара в orm-garth, а потому даже Бранд, даже Торвин признавали, что сыновья Рагнара имеют право на его кровь. Более того, обязаны ее пустить. Армии же оставалось со всем здравомыслием проследить за тем, чтобы все было исполнено как должно и в полном согласии с воинской честью.

Но собралась она здесь не только затем, чтобы утвердить смертный приговор своему врагу. Ибо на сей раз она готова была предать суду своих вождей. И сам Ивар Рагнарссон, и даже сам Сигурд Змеиный Глаз не могли вполне быть уверены в том, что вернутся со схода в свои шатры, сохранив в неприкосновенности жизни, тела или, по крайней мере, репутации. В воздухе собиралась гроза.

Когда солнце достигло — по понятиям английской зимы — своего зенита, Сигурд, набрав в легкие воздуха, крикнул:

— Мы — Великая Армия! И мы здесь для того, чтобы обсудить дела сегодняшние и дела будущие. Мне многое хочется вам сказать… Однако до меня дошли слухи, что в армии есть люди, которые недовольны тем, как был взят город. Может быть, кто-то из этих людей выйдет и сам нам расскажет, в чем дело?

Тут из рядов выступил воин. Он подошел к вождям и повернулся вполоборота к ним и к армии, так, чтобы его могли слышать обе стороны. То был Скули Лысый, тот самый, который вел к городской стене вторую башню, но по дороге угодил с ней в яму и до крепости так и не добрался.

— Сработано как надо, — пробурчал Бранд. — Только не думаю, что ему удалось продаться задорого…

— Да, я недоволен! — закричал Скули. — Ведь я вел свои команды к городской стене. Мы собирались взять их приступом! Я потерял дюжину человек, включая своего зятя, а он был хорошим парнем. Мы перелезли через стену и пробивались дальше, пока не дошли до самого Минстера! А потом нам почему-то запрещают потрошить Минстер, хотя это наше полное право! Дальше нам объясняют, что мы только понапрасну теряли людей, потому что город, оказывается, был взят без нашей помощи. К добыче нас не подпускают, убытки возмещать никто не собирается! Почему ж ты позволил нам идти на крепость, Змеиный Глаз, коли знал, что это никому не нужно?

Ряды дружным воем приветствовали слова Скули. Правда, тут же воины с ладей Рагнарссонов подняли оглушительный свист. Сигурд шагнул вперед и взмахом руки унял смуту.

— Благодарю Скули за то, что он это сказал. И признаю, что со своей стороны он прав. Но у меня есть два возражения. Первое. Я не знал, что нам не потребуется атаковать крепость. Жрецы запросто могли бы нас обмануть. И потом, если бы королю вдруг стало об этом известно, он бы послал к воротам своих лучших дружинников. Если начать растолковывать это каждому человеку в армии, то наверняка какой-нибудь раб прослышал бы об этом и донес обо всем англичанам. Так что нам приходилось помалкивать… Но я должен сказать еще кое-что. Поначалу я не верил в то, что Скули со своими людьми переберутся через стену. Честно говоря, я даже не верил, что они смогут подойти к ней. Эти… машины, эти башни для нас еще в диковинку. Поэтому я полагал, что несколько стрел — и все закончится, хоть вы целое море пота пролили, пока их отлаживали. Если бы я знал тогда, что все будет иначе, я бы сказал Скули, чтобы он поберег свою жизнь, да и людей бы своих тоже. Но я ошибался. И за это приношу свои извинения.

Скули кивнул и со степенным видом прошествовал обратно на свое место.

— Но этого мало! — раздался чей-то голос. — А как быть с возмещением убытков? Мы требуем уплатить вергельд за убитых!

— Сколько вы получили от жрецов? И почему даже не предлагаете нам долю?

Сигурд вновь поднял руку:

— Я еще не закончил!.. Хочу задать армии один вопрос: зачем мы сюда пришли, ради чего воюем на этой земле?

И тогда вперед ступил Бранд. Потрясая своим топором, он зарычал так, что кожа на затылке на миг побагровела:

— Ради денег!!!

Но даже и этот нечеловеческий рык потонул в неистовом хоре:

— Ради денег! Добычи! Золота! Серебра! Сбора дани!

Когда буря стала замирать, Сигурд Рагнарссон снова возвысил голос. «А ведь он держит их всех в руке, — мелькнуло в голове у Шефа. — Все происходит в точности так, как он задумывал. Даже Бранд и тот действует согласно его воле…»

— А теперь скажите мне: для чего вам нужно столько денег?!

Внезапно наступило смятение. Слышны были только отрывистые выкрики. Кое-кто разразился проклятиями.

Сигурд решил не терять времени даром.

— А я сам вам отвечу! Вы же хотите вернуться домой и купить там себе землю! Хотите, чтобы пахали на ней другие и чтобы вы сами никогда уже не притронулись к плугу! А тогда слушайте, что я вам скажу: для этого денег здесь маловато. Точнее, деньги эти ни на что не годны! — Он брезгливо рассыпал по земле пригоршню монет, и все тотчас узнали ту чеканку из низкосортных сплавов, от которой нет никакого проку.

— Но только не подумайте, что мы не сможем получить то, что хотим! Но на это нам нужно время!

— Для чего тебе время, Сигурд? Чтобы подальше упрятать свою долю?

Змеиный Глаз сделал шаг вперед. Отыскивая обидчика, впились в толпу жуткие зрачки с белоснежной каймой. Рука коснулась навершия меча.

— Мы с вами на открытом сходе, — проговорил он. — Здесь каждый волен говорить то, что захочет. Но если найдется человек, который обвинит меня или моих братьев в том, что мы поступились честью воинов, он объяснится с нами где-нибудь в сторонке сразу после окончания схода!.. А теперь слушайте. Мы взяли недурной выкуп с Минстера. Те из вас, кто брал город приступом, тоже разжились барахлом — поснимали с мертвых, почистили дома за стеной… И все мы хорошенько выпотрошили город за пределами Минстера…

— Да ведь все золото собрано в Минстере! — распаляясь пуще прежнего, зарычал Бранд и также сделал шаг вперед, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что кричал именно он.

Сигурд смерил его холодным взглядом, но угрожать на сей раз не стал.

— Я объясню. Мы сложим воедино всю добычу — и выкуп, и барахло, и все остальное — и разделим ее по командам, как испокон веку повелось в нашей армии… Потом мы обложим королевство новыми податями, которые им велено будет доставить нам до наступления зимы. Они, это понятно, заплатят нам дрянной монетой. Но мы заберем и это. Потом выплавим все серебро и отчеканим все заново. А уж потом новые монеты поделим так, чтобы каждому досталось по справедливости… Есть только одна загвоздка. Для этого нам понадобится монетный двор… — Несмотря на то, что Сигурд повторил эти два слова дважды, воины продолжали судачить об их смысле. — И люди, которые справятся с этой работой. А также все необходимые инструменты. Все это мы найдем в самом Минстере. Ибо там сейчас засели христианские жрецы… Я не говорил об этом раньше, но собираюсь сказать сейчас: мы должны заставить их работать на себя…

На сей раз в рядах викингов начался настоящий разброд. Кто-то выступал из рядов, пытался в чем-то убедить товарищей. Шеф все же почувствовал, что предложение Сигурда находило все большую поддержку, ибо рассчитано было на людей, подуставших от бесконечных грабежей, приносящих убогий улов. Впрочем, нашлись и те, кого оно возмутило, в первую очередь — приверженцы Пути, но также и те викинги, которые попросту питали к христианам стойкую неприязнь или отказывались им доверять. По-прежнему раздавались недовольные голоса тех, кто был раздосадован потерей Минстера…