Путь Короля. Том 1
Шрифт:
Не сказав ни слова, он протянул алебарду Бранду и начал протискиваться назад. Викинги отпихивали друг друга и тянули шеи. Но кое-кто наблюдал за всем происходящим из крепостной башни; Шеф оставил там своих людей, чтобы те присмотрели за машинами. Петляя, на землю упал конец веревки — викинги быстро поняли, чего хочет молодой карл. Вскарабкавшись на стену, он с удовольствием вдохнул запах свежеобструганного дерева и металла, недавно побывавшего на наковальне.
— Он сделал уже три круга, — сообщил один из викингов, с шеи которого свисал фаллос Фрейра. — Нет, так человеку ходить негоже…
Стрела уже на месте. Короткий разворот — вчера они додумались снабдить орудия парой крепких колес. Оперение стрелы сейчас как
Шеф нацелил стрелу точно на рану в основании живота несчастного короля. Погоняемый огненными прутьями, тот как раз проковылял еще один круг и обернулся лицом к стене. Шеф медленно надавил на защелку.
С глухим клацаньем страшная стрела взметнулась в воздух и упала, прошив грудь Эллы и воткнувшись концом в землю у самых ног Муиртайга. Отброшенный навзничь силой удара, король тут же переменился в лице. Сейчас на нем были мир и покой.
Не сразу потрясенная толпа пришла в движение. Все головы медленно повернулись к башне. Ивар же кинулся к мертвому телу, но тут же выпрямился и стиснул кулаки.
Шеф взял из рук одного из помощников новенькую алебарду и пошел по уступу стены в направлении войска. Ему необходимо было быть замеченным и узнанным. Поравнявшись с одним из крыльев полукруга, он, опершись на алебарду, вспрыгнул на зубец.
— Я в этой армии не ярл, а всего-навсего карл! — воскликнул он. — Но пусть армия услышит, что я ей скажу… Первое. Сыны Рагнара решили выполнить именно эту часть своей клятвы потому, что у них не хватает духу взяться за другие свои обещания… Второе. Что бы ни плел вам Змеиный Глаз, но когда он пролезал в ворота Йорка, которые держал ему священник, то думал он о благе своем и своих братьев, а не о благе всего войска. У него и в мыслях не было, что его обманут и что ему придется драться. Или делиться добычей…
Последние слова потонули в яростных воплях. Гаддгедлары завертелись на месте, выискивая глазами ближайшие ворота в стене. Другие викинги тут же обступили их и вцепились в шафрановые пледы. Шефу приходилось теперь кричать во всю мощь своих легких.
— И третье! Обращаться с человеком и воином так, как поступили Рагнарссоны с королем Эллой, — это не drengskapr. Я заявляю, что это — nithingsverk.
Nithing — презреннейший из смертных, положением много хуже любого изгоя, человек, лишенный каких бы то ни было прав, и быть обвиненным в nithingsverk, да еще перед всей армией, — худшего поношения ни один ярл, да и карл вообразить себе не мог. При условии, что воины с этим согласятся.
Оказалось, что таких было совсем немало. Бешено потрясал своей алебардой Бранд; верные ему викинги еще плотнее сомкнули ряды, оттирая наседавших сторонников Рагнарссона щитами. С другого крыла им на подмогу спешил отряд, возглавляемый Эгилем, почитателем Хеймдалля. А это кто там бушует? Да это же Сигвард, с малиновым от гнева лицом, грозит расправой какому-то обидчику. Скули
Лысый мнется в нерешительности у трупа Эллы, Убби что-то кричит ему, но слов не разобрать…
Вся армия пришла в движение. И разделилась. Сердце успело отсчитать сотню ударов, а между двумя частями некогда единого войска возник уже явный зазор. Во главе стоявшей вдалеке группы оказались Рагнарссоны; ближнюю же возглавили Бранд, Торвин и несколько других сторонников Пути.
— Путь против всех остальных, — пробормотал почитатель Фрейра. — Да еще кое-кто из твоих друзей. По-моему, их двое против одного нашего…
— Ты расколол армию, — сказал гебридец с ладьи Магнуса. — Молодчина. Только, боюсь, ты поторопился…
— Машина была уже заряжена, — отвечал ему Шеф. — Мне оставалось только выстрелить…
Глава 6
Когда армия потянулась прочь от стен Йорка, с безветренного неба повалили густые комья снега. Ту армию уже не назвать
было «великой». Великой Армии более не существовало. Та ее часть, что вышла из-под повиновения Рагнарссонам и не желала далее жить с ними в тесном соседстве, насчитывала двадцать больших сотен, или, по римскому исчислению, две тысячи четыреста человек. С ними по дороге шел длинный обоз, навьюченные лошади и мулы, тащились вперед скрипучие телеги, груженные доверху разным добром: бронзой и железом, кузнечными инструментами и точильными оселками, а также сундуками с местной дрянной монетой вкупе со скудной пригоршней настоящего серебра, доставшегося раскольникам после раздела награбленного.С городских стен за их уходом наблюдали викинги, пожелавшие сохранить верность Рагнарссонам. Те из них, кто был помоложе и поретивее, провожали недавних товарищей издевками и гиканьем и даже запустили им вдогонку несколько стрел, попадавших в снег за спинами уходивших. Но раскольники не отвечали, молчали и их собственные вожаки — и молодые скоро потеряли задор. Поплотнее закутавшись в свои плащи и глядя на низкое хмурое небо, на подбитую морозом траву на склонах окрестных холмов, они с наслаждением возблагодарили судьбу за заготовленные на зиму поленья и хворост, за заколоченные ставни и не пропускающие сквозняков стены.
— К завтрашнему рассвету по сугробам идти придется, — заметил Бранд, замыкавший колонну на случай какой-ни-будь непредвиденной выходки Рагнарссонов.
— Ты же норвежец, — сказал Шеф. — Уж ты-то не должен бояться снега.
— Я его и не боюсь, при условии, что морозы стоят крепкие. Но если снег выпадает и тут же тает, как в Англии, то это значит, что идти мы будем по колено в жиже. Люди устают, скотина выбивается из сил, а телеги вообще еле тащатся. А уж когда человек идет по распутице, он жрет за троих… Ты знаешь, за сколько времени бык проедает свой вес? Ладно, нам нужно отойти от них подальше. Никто ведь не знает, что у них на уме…
— И куда мы теперь направляемся? — спросил его Шеф.
— А я почем знаю? Кто вообще главный в этом войске? По-моему, все считают главным тебя…
Оцепенев от неожиданности, Шеф не смог выговорить ни слова.
Когда последние замыкавшие колонну воины скрылись за изуродованными остовами домов, Рагнарссоны впервые посмотрели друг другу в лицо.
— Скатертью дорожка, — проговорил Убби. — Меньше ртов кормить надо, меньше ручонок будут к добыче тянуться… Да и что такое несколько сотен сторонников Пути? Слизняки, белоручки…
— Вигу-Бранда еще никто белоручкой не называл, — заметил на это Хальвдан. После того holmgang'а нападки братьев на друзей Шефа находили не слишком горячий отклик в его душе. — И потом, он — не человек Пути.
— Какая разница, кто они такие? — сказал Сигурд. — Они для нас теперь враги. Самое главное, что нужно знать о человеке, — враг он или друг. Но пока мы не можем позволить себе разбираться с ними. У нас есть и другие заботы…
И он выразительно ткнул большим пальцем в скопление людей, выжидательно стоящих на стене в нескольких ярдах от братьев. То был архиепископ Вульфир со своими старыми друзьями-бенедиктинцами, среди которых сразу бросался в глаза своим сухопарым сложением и бледным цветом лица архидиакон Эркенберт, новоявленный хозяин монетного двора.
Ивар внезапно расхохотался. Братья смерили его недовольным взглядом.
— А кто говорит, что нам нужно будет с ними разбираться? Они унесли с собой собственное проклятие…
Вульфир, в свою очередь, не спускал хмурого взгляда с удалявшейся колонны.
— Ну что ж, половина своры сгинула, — промолвил он наконец. — Если бы они это сделали раньше, нам, пожалуй, не пришлось бы договариваться с остальными. Но теперь мы пустили их за наши ворота. — Он говорил на латыни, дабы до варварских ушей не дошло ни слова из сказанного.