Путь на восток

— Не только, — моя собеседница широко улыбается, демонстрируя ровный ряд белоснежных зубов. Бьянка выдерживает непродолжительную паузу, словно обдумывая дальнейшую речь, после чего делает очередную затяжку и продолжает. — Я просто хотела сказать, что ты и Ксавье… В общем, если хочешь знать, я не против.

— О чём ты? — и хотя я уже понимаю, к чему она клонит, но решаю уточнить.

— Да брось, — Барклай снова усмехается и закатывает глаза с таким видом, словно моя реакция её искренне забавляет. — Только бедный наивный Тай до сих пор ничего не заметил. Остальные уже давно в курсе.

— В курсе чего? — отчасти я кривлю душой, старательно изображая недоумение. Но публично признаваться в своём иррациональном влечении к хренову герою слишком унизительно.

— Не притворяйся, что не понимаешь, — её удивительная проницательность слегка выбивает из колеи. — Я ведь не слепая и прекрасно вижу, как он на тебя смотрит. Я знаю этот взгляд лучше остальных. Ведь когда-то смотрел так на меня.

— Полагаю, алкоголь в сочетании с никотином слишком сильно ударил тебе в голову, — я твёрдо намерена держать оборону до последнего. Бросив на землю недокуренную сигарету, я затаптываю огонёк носком ботинка, недвусмысленно намекая, что разговор окончен.

— Подумай хорошенько, Аддамс… — бросает Барклай мне вслед, когда я уже направляюсь обратно к костру. — Мы не сегодня-завтра можем умереть, так зачем тратить время на отрицание очевидного?

Не удостоив её ответом и ни разу не обернувшись назад, я возвращаюсь к остальным спутникам — Аякс с Энид опять горячо спорят насчёт имени будущего отпрыска, а Тайлер подкидывает в догорающий костёр сухие ветки. Забрав у миротворца бутылку, я делаю большой глоток игристого и даже вступаю в диалог четы Петрополусов, предлагая несколько небанальных вариантов.

Но взгляд то и дело падает на крышу трейлера — хренов герой сидит к нам спиной, высоко задрав голову. Непохоже, что он слишком усердно исполняет обязанности дозорного. Скорее, просто разглядывает звёзды.

Oh merda, ну какие они всё-таки кретины.

Но эта мысль отчего-то не вызывает привычного раздражения, даже напротив — я испытываю нечто смутно напоминающее восхищение от их идиотской способности видеть прекрасное даже в нашем агонизирующем мире. Очевидно, никотин и алкоголь ударил в голову не только Бьянке. Пора ложиться спать, пока я и впрямь не начала размышлять о её словах.

Благоразумно передав бутылку благоверному блондинки, я жестом подзываю к себе собаку и забираюсь на заднее сиденье своего джипа.

Пару дней мы обыскали случайно встреченное по дороге ранчо и обзавелись невиданным сокровищем — несколькими подушками, пуховым одеялом и тремя клетчатыми пледами.

Но повышенный уровень комфорта отнюдь не способствует быстрому погружению в сон. Вещь уже негромко сопит, свернувшись клубочком на полу внедорожника, а я всё никак не могу заснуть. Странная речь Барклай крутится в голове на бесконечном повторе — и мне никак не удаётся переключиться или абстрагироваться. Даже бесконечные гнетущие мысли о погибшем брате ненадолго отступают на второй план.

Мы не сегодня-завтра умрём, так зачем тратить время на отрицание очевидного?

В одном она точно права — смерть неуклонно следует по пятам, и нет никакой гарантии, что закрывая глаза вечером, ты откроешь их утром.

Но разумно ли в такой ситуации поддаваться иррациональным желаниям плоти?

Ведь обратного пути уже не будет.

Но если прежде я была безоговорочно уверена в собственных принципах, теперь что-то изменилось — неуловимо, но необратимо.

Разговоры на улице понемногу стихают.

Очевидно, мои спутники разбрелись по своим машинам и легли спать.

А я всё продолжаю ворочаться, безуспешно пытаясь отыскать удобную позу. Несколько раз открываю и закрываю окно, тщательно взбиваю мягкую подушку в такой омерзительно пёстрой наволочке, словно на неё стошнило единорога.

Но ничего не помогает.

Похоже, заснуть мне сегодня не удастся.

Может, стоит поговорить с хреновым героем?

Только для того, чтобы опровергнуть идиотские предположения его бывшей и окончательно поставить точку в наших несуществующих отношениях. Один из моих многочисленных психотерапевтов был помешан на гештальтах — постоянно твердил, что неразрешённые ситуации подобны снежному кому. И если игнорировать их, они будут разрастаться до тех пор, пока не превратятся в сокрушительную лавину.

Мысль звучит вполне здраво.

Поэтому я решительно отбрасываю одеяло и, накинув на плечи кожанку, выхожу на улицу.

Как я и думала, остальные уже разбрелись по машинам — возле почти догоревшего костра валяется только пустая бутылка. Время уже явно перевалило за полночь, но на улице не совсем темно — высоко в небе висит круглый диск полной Луны, заливая окрестности мягким голубоватым светом.

Сделав глубокий вдох как перед прыжком в ледяную воду, я плотнее запахиваю куртку и решительно направляюсь к трейлеру.

— Не спится? — Торп слегка улыбается, когда я взбираюсь на крышу их гроба на колёсах и усаживаюсь рядом с ним.

— Надо поговорить, — твёрдо заявляю я, желая побыстрее расставить все точки над i и закрыть проклятый гештальт, мешающий спать по ночам.

— Все решения, принятые глухой ночью, обычно теряют силу при свете дня, — философски изрекает хренов герой, не сводя с меня невыносимо пристального взгляда. Словно он пытается заглянуть глубоко внутрь и обнаружить там что-то потаённое, скрытое за семью печатями от посторонних глаз.

— Это тоже Ремарк? — я иронично усмехаюсь самыми уголками губ. И машинально отодвигаюсь подальше, словно пара дополнительных сантиметров расстояния помогут справиться со странным смятением, охватывающим меня в его присутствии.

— Нет. Это Диана Сеттерфилд, — он и бровью не ведёт, сохраняя тотальное непроницаемое спокойствие.

— Ты специально эти фразы записываешь, чтобы потом цитировать девушкам при свете Луны? — привычно прячу небольшую растерянность за ядовитым сарказмом.

— Не всем девушкам. Только тебе.

Внезапная откровенность окончательно выбивает из колеи — и я мгновенно забываю, что именно хотела сказать изначально.

Воспользовавшись моим секундным замешательством, Торп вдруг протягивает ко мне руку и осторожно касается запястья.

Тепло его пальцев отзывается странным покалыванием в месте тактильного контакта.

Oh merda, ну что за чертовщина.

— Давай не будем ни о чём говорить? — мягко предлагает он. — Иногда молчание красноречивее любых слов. Иди сюда. Смотри, какие тут звёзды…