Путь служанки

– Госпожа, прошу, простите меня, – вытерев слюни руками, Вэй Инло глуповато захихикала. – Я от природы такая горластая. Матушка Чжан столько раз меня била, да я все никак не исправлюсь!

Во дворце каждое движение определялось правилами, особенно это касалось служанок, которые прислуживали благородным господам, – даже спать им полагалось в строго определенной позе. А для таких, как эта глупая девчонка, которая осмелилась вздремнуть, стоя прямо на коленях, были предусмотрены суровые наказания.

Благородная супруга Хуэй недоверчиво посмотрела на нее:

– Это ты сказала, что молодые листья мушмулы ядовитые?

– Ага! Ядовитые! Ни в коем случае есть нельзя! – торопливо замотала головой Вэй Инло. – Госпожа, а вы зачем спрашиваете? Ай, неужели решили мушмулы поесть? Тогда ни за что на свете не ешьте косточки и на молодые листья не налегайте, можно отравиться! Я в детстве ну такая прожорливая была, случайно объелась, а потом так мучилась поносом и рвотой, чуть не померла! Тогда госпожа из дворца Юнхэ тоже захотела поесть мушмулы, так я отговорила! Вот повезло же, а? А, кстати, е-еще…

Служанка начала трещать без умолку, казалось, что и вовсе не собирается останавливаться. И, как назло, с каждой фразой голос ее становился все громче, словно кричала стая уток, отчего у благородной супруги Хуэй вскоре разболелась голова.

– Хватит! Хватит! Хватит! – сорвалась она на крик. – Что за нелепицу ты несешь? Полная чушь! Ты уже долго во дворце, до сих пор не научилась, как правильно отвечать госпоже?

Вэй Инло сначала закивала, а потом замотала головой из стороны в сторону, взгляд ее начал блуждать, пока наконец не уперся туда, куда ни в коем случае было нельзя, – в чашу с лотосовыми крахмальными шариками.

– Госпожа. – Чжилань больше не могла смотреть, как Вэй Инло постоянно глотает слюни, глядя на еду. Она приблизилась к госпоже и тихонько прошептала ей на ухо: – Кажется, эта девчонка немного дурная…

«Думаешь, я сама этого не вижу?» – подумала та, но вслух произнесла, подняв руку:

– Иди сюда.

Вэй Инло угукнула и, словно не поняв, что ей нужно подняться на ноги и подойти, подползла к госпоже на коленях. Выглядела она словно верная собачонка и едва не рассмешила благородную супругу Хуэй.

– Знаешь, что это? – Госпожа говорила с Инло так, будто та была домашней зверушкой. Она покачала перед ней фарфоровой миской с сине-белыми узорами.

Вэй Инло поворачивала голову вслед за движениями миски, а затем с глуповатым видом спросила:

– Это юаньсяо [64] ? Только… черные-то они почему? Госпожа, я таких черных юаньсяо в жизни не видела!

– Бедняжка, никогда не ела лотосовых шариков? – улыбнулась Хуэй. – Я тебя угощу. Держи, поешь.

Она дала Вэй Инло чашку, но не ложку.

64

Традиционная китайская закуска, которую подают на Праздник фонарей (Юаньсяоцзе) – окончание китайского Нового года. Готовится из муки клейкого риса, которой придают форму шариков и затем погружают в кипящую воду. Бывают разного размера, с начинкой или без.

– Госпожа, огромное вам спасибо за вашу милость! – Вэй Инло, казалось, была в полном восторге. Она радостно приняла чашку и начала прихлебывать прямо из нее, а оставшиеся несколько шариков, которые прилипли на донышке, вытащила прямо руками и засунула в рот.

– Вкусно было? – Госпожа Хуэй была сама любезность.

Обычно такая любезность таила под собой лютую злобу.

– Очень! – простодушно улыбаясь, ответила Инло.

Никогда еще благородная супруга Хуэй не встречала таких людей, а потому ей было сложно понять, какой Вэй Инло была на самом деле. Впрочем, ее планам проучить эту служанку это не мешало.

– Раз понравилось, надо еще поесть, – ответила благородная супруга Хуэй и махнула рукой. – Чжилань!

Во дворец Чусю одну за одной доставили чашки всевозможного вида. Фарфоровая с сине-белым узором, расписная лакированная из дерева, изящная из белого фарфора – все они были наполнены щедрой порцией лотосовых шариков.

– Не стесняйся, – улыбнулась Хуэй, откинувшись на стул. – Как всё съешь, можешь идти.

Половина чашек уже валялись на полу пустыми, но тут принесли новые, еще больше. Раздувшийся живот Вэй Инло было видно невооруженным глазом, но она продолжала жадно глотать шарики, словно голодный зверь.

– Ик! Ой, госпожа, вы очень-очень хорошая! Такую обжору, как я, до сих пор не прогнали! – Вэй Инло снова схватилась за бело-синюю миску. – Ик! Так вкусно! Ой, я… меня сейчас…

Часть съеденной пищи начала вываливаться у нее изо рта, но девушка будто бы не замечала этого, продолжая заталкивать новые шарики и глотать бульон.

Какая госпожа могла бы стерпеть такое омерзительное зрелище? Вот и благородная супруга Хуэй, нахмурив брови, с презрением и отвращением кинула ей:

– Та еще дурочка! Я утомилась, пусть проваливает, надоела!

Чжилань тоже чувствовала омерзение, даже не захотела касаться служанки руками, лишь пнула ногой:

– Ну, всё, довольно! Хватит есть! Госпожа велела тебе убираться!

Вэй Инло вдруг резко прихлебнула бульон, Чжилань снова ее пнула, и та с жалостным видом обернулась. Рот ее был набит шариками, отчего речь ее стала совсем невнятной:

– Но… но я же еще не доела!

Бросив взгляд на чашку, которую дуреха сжимала в руках, Чжилань с отвращением подумала, что та умудрилась даже чашку испоганить. Служанка нахмурилась:

– Забери с собой!

– Правда, можно? – Вэй Инло аж просияла.

– Пошла отсюда!

Вэй Инло быстро перелила оставшийся суп в чашку, убежала.

– Что… что за девица! – Чжилань едва ли не до слез рассмеялась, глядя, как Инло постоянно оборачивается, будто боится, что сейчас ей прикажут вернуть эти шарики. Она пересказала увиденное благородной супруге Хуэй, и та тоже не смогла сдержать слез от смеха.

– Потом нужно будет узнать у дворцового управления, что за слуг они набирают? – Госпожа Хуэй затрясла головой, словно хотела выкинуть из памяти отвратительную картину обжорства. – Она же полная дурочка!

Чжилань уже хотела было согласиться, но внезапно вспомнила розовые облака на вышивке.

Розовые облака, раскинувшиеся на весь небосвод… Даже из тысяч мастериц сложно найти такую, которой под силу будет выполнить столь сложную работу. Разве способна на это такая дурочка?

Заметив, как та задумалась, благородная супруга Хуэй спросила:

– Что такое?

Поколебавшись с мгновение, Чжилань все-таки поделилась тем, что было у нее на уме:

– Госпожа, а вам не кажется, что она притворяется?