Путь Стратега 8. РеалРТС

Оценить масштаб вражеского войска пока было сложно. Полагаю, от ста пятидесяти до двух или даже трёх сотен тысяч. Последняя цифра не кажется фантастической, если учесть, что значительная часть воинов занята патрулированием и наблюдением за рекой на протяжении многих километров.

«Ниже по течению лежит город Табир», — напомнил мне Сандис. — «Жителей эвакуировали, но в нём остался гарнизон. Похоже, бросать его шаддинцы не собираются. Предлагаю, направиться туда».

Мы сразу не пошли в Табир, чтобы не пересекать пустыню Сахут. Однако теперь город может стать нашей промежуточной целью. Поможет ли он нам пересечь реку? Сомневаюсь. Однако оставлять у себя на фланге вражескую группировку достаточно сомнительная идея. Кроме того осада — хороший способ размяться перед решающим сражением или даже спровоцировать Ксериона на него.

Кстати, Царь царей не заставил себя долго ждать. Судя по карте он был недалеко от нас. И тут же воспользовался этим обстоятельством, чтобы обратиться к нам через командный голос с пламенной речью:

«Имперские вторженцы, враги моего народа, с вами говорит Ксерион Великий. Ксерион, выбросивший прочь захватчиков и кровопийц из благословенного Шадда. Ксерион, осененный лучами…»

Представлялся он долго и основательно. Некоторые легионеры шумели, выкрикивая ругательства или демонстрируя оскорбительные жесты.

«Выкованный в солнечном огне…» — вещал Ксерион.

— Козло#б! — добавляли имперцы.

«Прославленный покоритель…»

— Шлюх!

«Наделённый божественной властью…»

— Говноед!

Закончив с общим приветсвием, Ксерион прошёлся по отдельным личностям. Начал с меня, однако уделил моей скромной персоне лишь пару реплик:

«Михаир Лиардиан, твоя победа на Севере стала благом для всех народов. Не меньшим благом станет твоё поражение здесь. Сражайся достойно и моя милость станет наградой».

Вот и все. Куда больше внимания царь уделил моему коллеге Сандису.

«Слышишь меня, шелудивый пёс? Подошва от рваной сандалии. Наточи свой меч поострее, но не для сражения с нами, ведь такой трус как ты не поведет своих людей в бой. Но клинок тебе пригодится. Вскрой им свои зловонные потроха, когда твои воины побегут в страхе. Я не хочу марать руки казнью такой собаки как ты, но если придется, то знай, шакал, что каждую секунду ты будешь жалеть об ошибке богов, из-за которой такое убожество вообще появилось на свет. Ты оскорбляешь лучи Солнца, падающие на твою собачью шкуру. Ты позор отца и горе матери. Животное, гадящее под себя. Кусок…»

И ещё много-много красочных эпитетов. Эту речь Царя царей мои войска встретили отчасти даже благосклонно. Некоторые ругались, но непонятно на Ксериона или добавляли «похвал» Сандису.

Хорошо, что хоть системы комментариев и удаленной переписки между стратегами наш дар не подразумевает. Иначе представляю какие эпические срачи генерировал бы имперско-шаддинский конфликт. Всю ноосферу зафлудили бы.

Закончив с Сандисом, Ксерион ещё немного поругал Покорда, а затем вроде бы замолк, но Орина тут же передала:

— Он говорит со мной.

— Предлагает предательство? — спросил я.

— Пока нет. Расточает похвалы словно бы мы не враги.

— Ничего удивительного. Он пытается с одной стороны, вбить между нами клин. С другой, приготовить почву для дальнейших манипуляций. Ксерион умен, хитёр, но у него есть подобие чести. Поэтому не советую с ним сейчас ругаться и сам не собираюсь. Хорошей войны не бывает. Как бы сейчас не хвалил, он может легко убить тебя, если появится такая возможность.

— Понимаю, — кивнула девушка и перевела разговор на другую тему. — Как хорошо, что мы дошли до реки. Мне уже казалось, что этот пыльный ад бесконечен.

Я ещё раз бросил взгляд на поверхность воды. Солнечные лучи плясали на слабой ряби. Это зрелище, действительно, успокаивало.

А Ксерион снова заговорил с нами всеми:

«Ваш бандитский набег обречен. Земля, воды, ветра и само Солнце обернутся против вероломных захватчиков. Богам не жаль разбойников. Лишь ваши жены и дети будут лить слезы по сгинувшим здесь воинам. Но я не говорю вам уходить. Поздно бежать. Страшитесь, ждите нашего правосудия. Его принесут вам стрелы и копья. Святая река смоет прочь вашу поганую кровь».

И все в том же духе. Возможно, Ксерион хотел бы вещать часами. Запустить для нас своего рода радио, однако у него время использования командного голоса на чужих юнитах было ограничено. Он же вместо «Времени великих дел» взял на 15 «Выбирая судьбу».

Ещё раз глянув на необъятный лагерь шаддинцев с высоты птичьего полёта, я понял, что практически не чувствую тревоги. Близость врага скорее успокаивала. Вот они все как на ладони. Более не скрыты туманом войны и пыльными бурями. Великая река не только защищает их от нас, но и нас от них. Поток медленно текущей воды почти полкилометра шириной.

Глядя на него, я хорошо мог понять шаддинцев, которые объявили реку Айрат священной. Было в ней нечто возвышенное и спокойно-благородное. Река одним своим присутствием здесь словно бы бросала вызов многим сотням километров сухих степей, пустынь, безжизненных скал.

— Как же здесь много людей! — взволнованно воскликнула Милен. — Как много!

Не волнуйся, девочка. Скоро мы начнем сокращать нашу численность.

Но пока стрелы ещё не летели, а шаддинские кони спокойным шагом паслись у шатров своих хозяев. Важно ступали верблюды, нагруженные множеством стрел. Помню эту тактику шаддинцев. Если у них появится возможность, конные лучники будут постоянно пополнять боекомплект, устраивая нам настоящий ливень из стрел.

«А вот и Михаир. Да благословят боги твое смелое, хотя и неверное сердце», — обратился ко мне ещё один из знакомых шаддинских стратегов — Келим. — «Среди всех невидящих истинный свет ты один из самых доблестных воинов. Однако с собой ты привёл отъявленного негодяя».

Я сначала не хотел отвечать бывшему кочевнику, но затем коротко произнес:

«Ну спасибо».

Следующим ко мне обратился Тайкано. И он был тут. Вся элита шаддинского царства собралась нас встречать.