Путь в космос

Г а г а р и н. Нет. Слова ни к чему. Только вы, Сергей Павлович, говорили… Вы говорили… Риск неизбежен. Дерзание.

К о р о л е в. Не такой ценой. Я начинаю терять веру. Какой-то рок…

Г а г а р и н. А я верю, уверен.

З а т е м н е н и е

Ж у р н а л и с т. Вот так или почти так все и было. Время, конечно, примирило сторонников и противников полета человека в космос. Забылись жестокие споры, нелицеприятные дискуссии, поиски технических решений, удачи и срывы. И лишь бесстрастные архивы сохранят следы об этом. В них не найти только самого главного: чего все это стоило дерзавшим, смотревшим вперед, на много сотен лет вперед! Укорачивало жизнь. А она, жизнь, даже у тех, кого мы называем бессмертными, всего одна! Только одна! (После паузы.) А теперь вернемся в сегодняшнее, в день двенадцатого апреля тысяча девятьсот шестьдесят первого года.

СТРАНИЦА ПЕРВАЯ (продолжение) 12 апреля 1961 года ПРЕКРАСНОЕ МГНОВЕНЬЕ

Снова подземный командный бункер космодрома Байконур. Здесь Г р о м о в, Д у м е н к о и К р у т о в. У пультов о п е р а т о р ы, П р е с н я к о в а и Н а т а ш а. Чуть в стороне К у л и к о в, Х о р о в, П р е с н я к о в и Т о м и л и н. К о р о л е в, откинувшись на спинку кресла, задумался.

К о р о л е в (как бы сам себе). Теперь вперед, не останавливаясь, вперед!

Г р о м о в (Королеву). Вы что-то сказали, Сергей Павлович?

К о р о л е в (улыбается). Да нет. Что-то прошлое вспомнилось. Промчалось, как на киноленте.

Входит Г о р ш и н.

Г о р ш и н. Есть еще новости, товарищи!

Д у м е н к о. Интересно.

Г о р ш и н. Предполагается торжественная встреча!

Х о р о в. В Кремле?

Г о р ш и н. Принято специальное решение Центрального Комитета партии и Советского правительства. Гагарин расскажет о полете в космос с самой высокой трибуны — с Мавзолея Ленина — всей стране, всему народу…

К о р о л е в (взволнованно). Всего ожидал, но только не этого.

Вбегает К а л ю ж н ы й. В руках у него телеграфная лента.

К а л ю ж н ы й. Сергей Павлович! Игнатий Игоревич! Смотрите! Только что приняли.

К о р о л е в (взглянув). Тройка! Дубль. (Дает дубль Хорову.)

Х о р о в. Не может быть! (Всем, показывая ленту.) Идет тройка. Включите экран!

Включается телевизионный экран. Изображения нет.

Т о м и л и н. Это же катастрофа! Я предупреждал…

К о р о л е в (резко). Помолчите! (Овладевая собой.) Ясно… Ясно… Проклятая тройка! (Калюжному, сдерживаясь.) Что вы скажете, Вячеслав Федорович?

К а л ю ж н ы й. Возможно, недостаток кислорода. Предполагаю выход из строя одного из узлов регенерационной установки, отсюда почти потеря сознания.

К о р о л е в. Так-так.

К у л и к о в. Или то, чего мы боялись больше всего, — воздействие невесомости. Частичное расстройство сердечно-сосудистой системы.

К о р о л е в. Так-так. А если радиация?

К а л ю ж н ы й. Ни в коем случае, Сергей Павлович. Ни в коем случае… В зону непосредственной опасности корабль не заходил. Солнце было абсолютно спокойно.

Г о р ш и н. Было, товарищ Калюжный. А сейчас? Ваши данные суточной давности. Запросите институт.

К а л ю ж н ы й. Хорошо. Но это не меняет положения.

К о р о л е в. Меняет. Необходимо срочно вызвать специалистов-медиков. Возможно, понадобится эффективная помощь. (После паузы.) Может, каждый из вас и прав. Будем возвращать корабль немедленно. Возражения? Нет. Хорошо.

Калюжный убегает.

(В микрофон, решительно.) Я — «Заря-один». Внимание «Восьмому»! Без вопросов. Ждите наших указаний. (Громову.) Леонид Николаевич, подготовьтесь к проведению нулевой программы на двадцать минут раньше. (Хорову.) Товарищ Хоров, свяжитесь с группой поиска.

Х о р о в. Есть. (Быстро уходит.)

К о р о л е в (в микрофон). Внимание службам управления полетом! Внимание службам управления! Работаем по нулевой. Точные координаты посадки корабля будут переданы позднее. Объявляется готовность номер один к посадке корабля. По внештатной.

Н а т а ш а. Это ужасно!

Вбегает Ч е т в е р т ы й л е т ч и к - к о с м о н а в т.

Ч е т в е р т ы й л е т ч и к - к о с м о н а в т (радостно). «Пять»! Смотрите, как четко «пять»! (Показывает ленту.)

Все поворачиваются к Четвертому летчику-космонавту.

«Пять», «пять», Сергей Павлович! Товарищи, шифровка! Наземный аппарат передавал неточно. Вот, смотрите, вместо «пять» выбивал «три»! (Передает ленту.)

К о р о л е в (резко). А если аппарат исказил «три», передав сейчас «пять», Павел Романович?

Ч е т в е р т ы й л е т ч и к - к о с м о н а в т (недоуменно, растянуто). Нет, не может быть. Все-нормально.

К о р о л е в (всем). Приступаем к заключительной операции.

Преснякова вскакивает, снимает наушники.

П р е с н я к о в а (радостно). У Гагарина отлично! Наземной станцией слежения двадцать пять установлена прямая связь. У Гагарина все отлично, Сергей Павлович!

Общее оживление. Радостные возгласы: «Отлично!», «Молодец!»

К о р о л е в (жестом призывает к тишине. Надевает наушники. Лицо светлеет. В микрофон). Я — «Заря-один». Внимание всем службам! Нулевой — отбой. Приземление — по основному. По пер-во-му. Я — «Заря-один». Я Королев. Дайте прямую. Я — «Заря-один», как слышите меня, «Кедр»? Как слышите меня, Юра?

Вспыхивает телевизионный экран. На нем чуть усталое, счастливое лицо Гагарина.

Г о л о с Г а г а р и н а. Я — «Кедр», я — «Кедр». Слышимость прекрасная. Все приборы корабля работают отлично. Перехожу на прием.

К о р о л е в (в микрофон). Я — «Заря». Радуюсь за вас, крепко жму руку. Через несколько минут будут переданы команды на спуск. До встречи! (Отключается от микрофона.) Ну и задал ты нам работы, Юра! Минуты, минуты…