Путь в Версаль (др. перевод)

– Да, честное слово, я это и сам ощущаю, – скромно признался Баркароль. – Жизнь не лишена удовольствий, и, полагаю, в конечном счете я нравлюсь здешним обитателям. Я рад, что в своем возрасте достиг вершины карьеры.

– Сколько тебе лет, Баркароль?

– Тридцать пять. Самый расцвет зрелости, физических и духовных возможностей мужчины. Пойдем-ка, сестренка, я представлю тебе благородную даму, к которой, не стану скрывать, испытываю нежные чувства… и она отвечает мне тем же.

С видом удачливого любовника карлик повел Анжелику через мрачный лабиринт переходов Лувра.

Они вошли в темную комнату, где Анжелика заметила сидящую за столом женщину лет сорока, крайне уродливую и смуглую. Она готовила что-то на маленькой позолоченной плитке.

– Донья Тересита, позвольте представить вам донью Анжелику, самую прекрасную мадонну Парижа! – высокопарно возвестил Баркароль.

Женщина пробуравила Анжелику угрюмым и проницательным взглядом и произнесла что-то по-испански. Анжелика разобрала только слова «Маркиза Ангелов». Баркароль подмигнул ей:

– Она спрашивает, не ты ли та Маркиза Ангелов, о которой я ей все уши прожужжал. Видишь, сестренка, я своих друзей не забываю.

Они обошли вокруг стола, и Анжелика отметила крошечные ножки доньи Тереситы. Это была карлица королевы.

Подхватив юбку двумя пальцами, Анжелика сделала небольшой реверанс, чтобы выказать уважение к столь высокопоставленной особе.

Кивком карлица указала молодой женщине на табурет и продолжала неторопливо помешивать варево. Баркароль прыгнул на стол. Что-то по-испански рассказывая своей подруге, он колол и грыз орешки.

Прекрасная белая борзая обнюхала Анжелику и улеглась у ее ног. Животные инстинктивно льнули к ней.

– Это Пистолет, борзая короля, – представил собаку Баркароль. – А вот Доринда и Миньона, левретки.

Анжелике было уютно и спокойно в этом уголке дворца, где двое уродцев предавались любви между двумя фортелями.

Ноздри Анжелики затрепетали от удивления, когда она унюхала идущий от кастрюльки запах. Это был какой-то необъяснимый, приятный аромат, где преобладали нотки корицы и душистого перца. Она пригляделась к лежащим на столе ингредиентам: лесной орех и миндаль, стручки красного перца, горшочек меда, наполовину раздробленная сахарная голова, плошки с семенами аниса и зернами перца, баночки с молотой корицей. И наконец, какие-то бобы, названия которых она не знала.

Полностью отдавшись священнодействию, карлица, казалось, не была расположена пускаться в объяснения с вновь прибывшей.

Однако болтовня Баркароля в конце концов вызвала ее улыбку.

– Я ей сказал, – объяснил он Анжелике, – что ты заметила, как я помолодел, и что этому я обязан счастью, которое она мне дарит. Дорогая, я здесь живу припеваючи! По правде сказать, я обуржуазился. Иногда меня это беспокоит. Королева очень добрая женщина. Когда ей особенно грустно, она посылает за мной и, похлопывая меня по щекам, говорит: «Бедный мой мальчик! Бедный мой мальчик!» А я, ты же Баркароля знаешь, не привык к такому обращению. У меня даже слезы на глаза наворачиваются.

– А почему королеве бывает грустно?

– Так ведь она начинает подозревать, что муж ей изменяет!

– Значит, правду говорят, что у короля есть фаворитка?

– Еще бы! Он ее прячет, свою Лавальер! И все же королева узнает. Бедняжка! Она не слишком проницательна и ничего не понимает в жизни. Знаешь, сестренка, жизнь принцев не особенно отличается от жизни их смиренных подданных. Они доставляют друг другу неприятности, ссорятся, совсем как девушки со своими дружками.

Ты бы видела ее, нашу королеву, когда она по вечерам ждет прихода своего супруга. А он в это время совершает экзерсисы в объятиях другой. Если уж нам, французам, есть чем гордиться, так это любовными способностями нашего властелина. Бедняжка королева Франции! – Похоже, циничный Баркароль стал приверженцем умилительной философии. Заметив улыбку Анжелики, он подмигнул ей. – Неплохо иногда испытывать добрые чувства, правда, Маркиза Ангелов? Чувствовать себя порядочным, честным, зарабатывать на жизнь упорным трудом?

Она не ответила – ей не понравился слащавый тон карлика. Чтобы сменить тему, Анжелика спросила:

– Ты не скажешь, что донья Тересита готовит с таким тщанием? От этого кушанья исходит такой странный аромат… Даже не знаю, как его назвать.

– Да это же шоколад королевы.

Анжелика резко поднялась, чтобы заглянуть в кастрюльку. Она увидела какую-то темную, густую и совершенно неаппетитную массу. Через Баркароля она затеяла разговор с карлицей. Та поведала, что, для того чтобы произвести шедевр, который она готовит, ей потребовалось сто зерен какао, два зернышка чили, или мексиканского перца, горсть аниса, шесть александрийских роз, зубчик кампеша, две драхмы корицы, двенадцать ядер миндаля, двенадцать ядер лесного ореха и полголовы сахара.

– Мне это представляется невероятно сложным, – разочарованно сказала Анжелика. – Это хотя бы вкусно? Можно попробовать?

– Попробовать шоколад королевы! Какое святотатство! Ты нищенка! Что за кощунство! – с деланым возмущением воскликнул карлик.

Хотя карлице просьба Анжелики тоже показалась очень дерзкой, она все же соблаговолила протянуть Анжелике капельку темного месива в золотой ложечке.

Чрезмерно сладкая кашица обволокла весь рот молодой женщины. Из вежливости она произнесла:

– Восхитительно.

– Королева не может без него обходиться, – прокомментировал Баркароль. – Ей требуется несколько чашек в день, но его приносят тайком, потому что король и весь двор смеются над ее пристрастием. В Лувре его пьют только она и ее величество королева-мать, которая тоже испанка.

– А здесь можно достать зерна какао?

– Королеве специально доставляют их из Испании через посла. Их надо обжаривать, толочь, обезжиривать, – пояснил карлик и тихонько добавил: – Не понимаю, к чему столько хлопот ради такой гадости!

В этот момент в комнату вошла девочка и скороговоркой, по-испански, потребовала шоколад ее величества.

Анжелика узнала Филиппу. Поговаривали, будто это внебрачная дочь короля Филиппа IV Испанского и что ее воспитала инфанта Мария-Терезия, обнаружившая малышку в коридорах Эскориала. Девочка состояла в испанской свите, переправившейся через реку Бидасоа.

Анжелика встала и простилась с доньей Тереситой. Карлик проводил ее до низкой двери, выходящей на набережную Сены.

– Ты даже не спросил, что со мной произошло, – сказала она ему.

Ей неожиданно показалось, что карлик превратился в тыкву, потому что теперь она видела только его огромную оранжевую атласную шляпу. Баркароль смотрел в землю.

Анжелика присела на порог, чтобы быть одного роста с маленьким человеком и видеть его глаза:

– Отвечай!

– Я знаю, что с тобой произошло. Ты бросила Каламбредена и оказалась во власти добрых побуждений.

– Похоже, ты меня в чем-то обвиняешь? Ты что, не слыхал о сражении на Сен-Жерменской ярмарке? Каламбреден исчез. Мне удалось сбежать из Шатле. Родогон в Нельской башне.