Чтение онлайн

ЖАНРЫ

Путь Владычицы: Дорога Тьмы
Шрифт:

— Так то у всех женщин так, моя доннина, вам в тёплое место надо, я приготовлю всё и отнесу.

Очень быстро он вернулся, поднял лёгкую двойную ношу с покрывалом и отнёс на кровать, на которой почти четыре месяца спала Кайа. Младенец даже не захныкал от тряски, продолжая держаться ртом за материнскую грудь. Кайа приобняла его рукой и снова, в сотый раз за день, заплакала. На этот раз счастливо. И зашептала молитву-благодарность Началам Жизни.

Йоран гремел в соседней комнате, докладывая в печку дрова, чтобы нагреть воды для молодой матери, испытывающей непреодолимое желание искупаться самой и вымыть ребёночка, к тельцу которого присохла “рубашка”, светлая, не чёрная, с какой рождались фрейи. Аше не хватило сил разорвать всю, и она ограничилась той частью,

что закрывала лицо новорожденного, мешая ему сделать первый вздох.

Немногословный фрейлер, помогая госпоже улечься в чистой кровати, сказал удивлённо и осенив себя знаком Тьмы:

— Раз ваш малыш родился сам, без помощи гвыбодов, значит, воин будет сильный, что надо.

— Это мальчик? — Кайе до этого времени и в голову не приходило спросить про пол малыша.

— Ещё какой, моя донна!

Йоран первым назвал юную принцессу донной, взрослой фрейей. Конечно, Тьма ещё не чувствовалась сразу после опустошения чрева, но Кайа и не была уверена: она ведь не знала, что именно должна ощутить с приходом долгожданной силы. Пока была только одна — прижимать к себе крохотное существо, необычайно милое, и гладить его.

Утром, как только буря затихла, прилетел Инграм. Он не слышал Зова, который сестра в порыве отчаяния отправила матери. Но королева поручила ему осмотреть восточную границу, где, возможно, что-то случилось во время шторма, и Инграм понял намёк.

К этому времени Хельга была в домике и хлопотала вокруг роженицы, покаявшись, мол, всю ночь оббегала деревню, а повитухи не нашла, та была занята у диких. И вернулась: “… А тут счастье такое! Доннина разрешилась сама, слава Тьме Созидающей и Утешающей!” Аша шипела на неё, запрещая приближаться к кровати и дотрагиваться до малыша, рассмотреть позволила лишь издалека.

Лицо Инграма вытянулось, едва он увидел безмятежную сестру, кормящую своим молоком бастарда.

— Ну и ну… Я ко многому был готов, но если бы матушка меня предупредила! — он сел на край кровати, какое-то время рассматривал сестру и поморщился. — Чего довольная такая? Себе новую игрушку нашла?

— Я его в муках родила, это моя жертва. Не отдам и не позволю его убить!

— С ума сошла! — возмутился Инграм, — жертва Свету? Вернёшься с ним домой? Отец тебя не пустит, отправит к диким. Там теперь Захеб-кхан заправляет… А, и твой раб там же. Ждёт свадьбы Солвег, чтобы уехать домой.

Кайа молча выслушала гневную тираду брата, не зная, что сказать. Но упоминание Дыва вызвало эмоции, и она не смогла их скрыть:

— Дыв не вернулся во дворец?

Инграм усмехнулся:

— Возвращался, но, очевидно, ты новая ему не понравилась. Уехал. Твой морок по секрету мне сказал, что вы с ним поругались.

— Кто? Я?! — вскинулась Кайа.

— Ну не я же. Ты! — Инграм расхохотался. — Твоя копия, похоже, только меня не обманула.

Чтобы скрыть навернувшиеся слёзы, Кайа опустила голову: брат, уязвлённый рождением сына от другого, теперь ни за что не расскажет Дыву про “маленький секрет”, пока Кайа сама не сможет это сделать. Но случится это не скоро: пока тело не очистится от материнской крови, нельзя возвращаться домой, так сказала Хельги.

— Когда свадьба Солвег? — сиплым, до сих пор не восстановившимся от криков, голосом “равнодушно” поинтересовалась Кайа.

Инграм вытянулся на кровати рядом, чтобы получше рассмотреть малыша:

— Через неделю… Хотя теперь мы её передвинем. Хельги, через сколько дней доннина сможет вернуться домой? — крикнул в пустоту фрей.

Хозяйка домика мгновенно появилась в дверях и поклонилась:

— Дней через сорок, Ваше высочество, не раньше.

Инграм повернулся к Кайе:

— Значит, через сорок дней. Женишку надо малость Тьмы поднабраться, иначе будет, как Севим, на свадьбе ножками ходить. Сделаем так, что Солвег никуда не поедет. Нечего ей делать в Кар-Эйре. Чую, малерийцы что-то мутят. Потребовали, чтобы все члены семьи принесли клятву о непричинения вреда своим гостям, — Инграм зевнул. — Да, я тоже наслушался про свадьбу Марны и одобряю отца. Жадалах-кхан слишком жадным был… А после объявления брачного союза

лично прослежу, чтобы твой карамалиец со своим ублюдком сел на корабль и провожу до самой Кар-Эйры.

— Инграм! — жалобно прохрипела Кайа.

— Не спорь, если ещё хочешь выйти за меня замуж, — он поднялся и потянулся. — От тебя Светом несёт, как от кар-малерийских принцев. Каждый день не буду прилетать, не жди. Раз в неделю, думаю, достаточно будет. Вдруг твоя кровь быстрее почистится, самому интересно, как сбудется Откровение отца… Что тебе принести в следующий раз?

[1] Место — здесь «плацента».

Сорок дней спустя

— А если, на самом деле, фрейи поедают своих детей, чтобы не страдать от разлуки с ними? И никакая тьма тут не причём?.. — Кайа, подперев голову рукой, наблюдала за спящим малышом. И вздохнула. В который раз за день, и сотый — за последнюю неделю.

Чем меньше шло материнской крови, тем тоскливей становилось на душе Кайи. Молчание няньки, в течение больше пяти месяцев справлявшейся с ролью утешительницы и вдруг будто бы уставшей повторять одно и то же, добавляло обречённости.

Кайа оплошала. Кайа родила малыша от недостойного… Но пресвятая тьма, какой же он милый! С первых минут юная мать вцепилась в дитя и решительно заявила: не позволит его умертвить! Никому! Даже если родители будут настаивать!

Пусть живёт, как безымянная сирота. Пусть страдает, как простолюдин, — Кайа его не оставит! Пусть никогда у него не будет шанса получить свою тьму, зато он будет жив и, возможно, однажды под видом слуги окажется в королевских чертогах, будет рядом, как сводный брат Кайи — Горан, личный помощник отца. Если Горану повезло остаться в живых и отцовская тьма не поглотила новорожденного, значит, не всё так однозначно. И не исключено, что есть и другие, просто нянька притворилась, что знает только о Горане…

А Дыв… Дыв не увезёт малыша, потому что никогда о нём не узнает.

С Инграмом почти получилось договориться. Цену он назначил мутную: Кайа должна будет для него кое-что сделать. Отчасти догадываясь о сути договора и заранее содрогаясь, она всё же согласилась. Собственно, поэтому Кайе разрешили остаться на два дня на Утёсе. Сегодня узаконят брак Солвег, её жених получит крылья Тьмы, и малерийцы уедут. А вместе с ними и Дыв сын Кариата, карамалиец с придуманным именем…

Нянька усмехалась. Пыталась убедить: стоит Кайе получить свою тьму, как все сердечные привязанности уступят место холодному разуму, и юная доннина ещё пожалеет, что поддалась жалости.

Кайа сглотнула страх:

— Как мои сёстры прощались со свомими маленькими? — прошептала, чувствуя волну мороза на спине.

— Как — как… — нянька отвернулась, чтобы скрыть гримасу страха, — Тьма вырывалась и поедала. Я почти ничего не видела. Мне не дозволено присутствовать при великих всплесках…

Потом была долгая пауза, и Кайа впервые, за всю свою недолгую жизнь, сказала противоречащее Законам фрейев:

— Я… не хочу… такой тьмы… Я. Не хочу. Есть. Собственных. Детей.

— С последним ваша матушка, помнится, особенно сильно мучилась. Ох, и проклинала всех мужчин тогда… Отродье ей изнутри выжгло всё чрево… Никому не пожелаешь такой участи. Таких сложных родов я и не припомню… Зато потом ваша матушка велела мне выйти, как обычно, и… Я вернулась, и на лице вашей матушки впервые за несколько месяцев расцвёл румянец. Вечером она уже смогла раскинуть крылья и улететь… А ваша старшая сестра, донна Марна…

Нянька спокойно рассказывала, убирая комнату и заменяя запылившиеся одни вышитые салфетки другими. Рассказывала, пока ей в спину не прилетела чашка:

— Замолчи, проклятая! — Кайа взорвалась. Если бы могла, ударила бы больнее! За разочарование, за страх, посеянный неторопливым нянькиным бормотанием.

Кайа ничего обо всём этом не знала. И нянька молчала четыре месяца, пока младшая дочь фрейев дохаживала свой срок вне стен дворца. Только нянькина радость и удивление от лёгкой беременности, хорошего аппетита выглядела подозрительной. Про выжженное чрево нянька не рассказывала, ждала, вдруг тьма снизойдёт на принцессу, и та сама всё почувствует.

Поделиться с друзьями: