Путь

— Но ты же сама себе противоречишь! — он сузил глаза.

— Я противоречу? Да что ты говоришь? Ишь ты какой умный выискался! И в чём же я противу-протива-противно речу? Про-ти-во-ре-чу, — старательно выговорила она, стараясь не сильно заплетаться непослушным языком.

— Ты говоришь, что тебе нужен мужчина сильнее тебя, — не обратил на это внимания Алекс. — Но таким ты не сможешь управлять, потому что он не позволит вить из себя верёвки. Он не будет идти у тебя на поводу просто потому, что твои желания эгоистичны и частенько сумасбродны, я тебе уже об этом говорил. Умный мужик будет смотреть не на слова, а на дела, и когда он увидит, что ты заботишься только о своих дешёвых интересах, то тут же тебя бросит, потому что, ну, а зачем с такой жить?

— Да?! — осклабилась Алиса.

— Да! И ты сама это видишь на своём примере. Тебе нужен подкаблучник, который будет бегать за тобой, как собачка, высунув язык. Вот с такими ты умеешь управляться, таких ты можешь контролировать и манипулировать ими в своё удовольствие. Но ведь это не сильный мужик — это рохля. Поэтому я и говорю, что ты сама себе противоречишь — говоришь, что тебе нужен мужчина с характером, а на деле выискиваешь тех, кто будет держаться за твою юбку и потакать капризам.

— Что ты говоришь! Какой ты, блять, умный! — она облизнула пересохшие губы и упёрла руки в боки. — Да все вы за мной бегаете только потому, что вас цепляет моя непокорность и непокабелимость!

— Непоколебимость, может быть?

— Может быть. Может, и она! Пойми, я — это я! А все остальные — жалкие пародии!

— Алис, послушай, а ты сегодня много пила?

— Что ты сказал? Я? Пила? А ты тогда топор! — пошутила она, высунув язык и поморгав осоловевшими глазами.

— Алкоголя, говорю, много пила?

— Ты шутишь, что ли, со мной, мальчик? Я же при тебе пару бокалов мартини выпила всего, вон, глянь в бутылке! — указала она, поводив пальцем. — Или ты ослеп?

— А чего ты тогда такая пьяная?

— Кто пьяная, я? Да ни в жизнь!

— «Снега» не много вынюхала?

— Да пошёл ты в жопу, понял?!

— Понял, понял. — Алекс почувствовал, что его настроение портится, но постарался сгладить. — А пойдём-ка спать, дорогая? Я тебе голову поглажу.

— Хрена лысого тебе, понятно? Вы мужики — такие. Вы всегда замечаете наши маленькие недостатки, как будто у вас такие большие достоинства, что прямо держись за него двумя руками, — Алиса покачнулась, чуть не упав. — А на самом деле, чё там, а?

— Алиса, я тебя не понимаю…

— И не надо меня понимать, мальчик! Все мужики — козлы, и ты такой же. Только приехал и начал командовать — это не пей, это не нюхай! А что ты мне дал, чтобы так себя вести, а? Рублы, может быть, или бриллиантами увешал, а? Я женщина, которая любит себя такой, какая я есть. Понял? Что? Что ты, блять, делаешь? Отпусти! Берега попутал, что ли, отпусти, тебе говорят! Ты, тварь, на, получи! — отбивалась она от Алекса, пытавшегося её обнять и успокоить. Но, получив ногтями по шее и груди, он оттолкнул её, взбешённый:

— Да пошла ты на хер!

— Если и пойду, то на такой хер, который стоит хотя бы, а не как у тебя, импотент сраный!

— Вот, гамота! — в сердцах выругался Алекс и, в чём был, вылетел из квартиры, хлопнув дверью.

Вернулся он глубокой ночью, когда она уже спала, тихонько посапывая. Тогда Доктор лёг на другую сторону кровати, свернулся клубочком и крепко задумался. Мысли блуждали, ни на чём конкретно не останавливаясь, потому что эмоции не давали сконцентрироваться. Он снова ощущал себя ненужным, покинутым и одиноким, как щепка посреди океана Алекс болтался по волнам, не понимая, то ли приближается к берегу, то ли удаляется от него. Его мир сузился до этой маленькой комнатки на берегу огромного моря, и не было никого, кто бы мог вдохнуть в него жизнь, заставляя стать больше и значительнее.

*

Тут он вспомнил, как совсем ещё недавно они прогуливались с Бо по набережной Волги и со смехом спорили о чём-то интересном. Тот разговор почему-то очень ярко запечатлелся в его памяти. Он как будто перенёсся туда и даже почувствовал, как с реки вдоль набережной дул несильный, но ощутимо прохладный ветер. На Бо был легкий чёрный плащ, который очень ей шёл, а над ними горели миллиарды звёзд. Она подняла на Сашку свои внимательные тёмно-карие глаза и ответила на какую-то его реплику:

— Вселенная и должна расширяться!

— Да с чего ты взяла?!

— С того! Всё в мире или растёт, или гниет! И деревце, и вселенная. Наше тело постоянно обновляется, верно? Значит, оно растёт и перестаёт это делать только в гробу, начиная гнить. То же самое и со вселенной. Закон термодинамики, — произнесла молодая женщина после паузы. — Это второй закон термодинамики.

Алекс непонимающе поднял брови.

— Закон гласит, что в закрытой системе все стремится к энтропии, то есть к хаосу. А наша вселенная не показывает признаков увеличения хаоса, наоборот, она развивается от простых газов до тяжелых металлов, от одноклеточных до людей. Значит, она не стремится к энтропии. Значит, система открыта. А это означает только одно — она растет. Как только рост прекратится, она начнет стремиться к хаосу или гнить.

Тогда он принялся спорить с Бо, считая её логику неверной, но сейчас, лёжа в кровати рядом с любимой девушкой, Алекс почувствовал себя этим самым деревцем, которое начинает гнить.

**

— Послушай, отлезь от меня! — раздраженно начала день Алиса, когда он утром прижался к ней в полудрёме. — Вообще не подходи ко мне сегодня.

С одной стороны, было понятно, что у неё просто недостаток серотонина с дофамином, и она не может быть весёлой и дружелюбной. С другой — а не пойти ли ей уже на хер со своими закидонами? — примерно так подумал Алекс, вставая с постели. Но промолчал.

Всё утро они молча провалялись на пляже, время от времени окунаясь в волны Дунайского моря, и до полудня не перекинулась даже парой слов. Шурик — потому что был обижен, а Алисе, по всей видимости, и так было хорошо. Лишь за обедом, когда они спрятались в номере от палящего солнца и выпили полбутылки крепкой ракии с тоником, их языки развязались. Разговор начался с пустяков, а затем плавно перетёк к воспоминанию о вчерашнем вечере. Оказалось, что Алиса опять ничего не помнит. И тогда Алекс решился:

— Алиса, слушай, я тут немножко поразмышлял об этом «снеге» и, мне кажется, кое-что понял. Очень важное для тебя.

— Хм, и что же именно? — лениво повернулась к нему девушка.

— В нейрологии есть такое правило — те нейроны, которые одновременно возбуждаются, со временем создают устойчивую связь, так называемый клеточный ансамбль. Понимаешь? Нет? Ну, смотри. Представь, что маленький ребёнок учится ходить. Сначала он обучается стоять и держать равновесие — для этого различные группы нейронов мозга соединяются друг с другом, образуя связь. То, что видит зрительная кора, соединяется с тем, что ощущает вестибулярный аппарат, к этому подключается моторная кора, управляющая движениями ног, и так далее. Сначала связь не очень хорошая, но со временем ребёнок учится не только ходить, но и бегать, и прыгать. Чем больше нейронов совместно работают, тем прочнее и сильнее связь. Теперь понятно? Хорошо. Так вот, этот пример подходит для любого действия мозга — чем бы ты ни занималась, сначала это получается плохо. Но, если определённые нейроны постоянно вместе срабатывают, то между ними образуется связь, и чем чаще ты что-либо делаешь, тем эти взаимные контакты крепче. Так происходит процесс обучения в целом.