Путь
Шрифт:
**
В мозге нет какого-то одного отдела, ответственного за сексуальное возбуждение. Скорей, их несколько, и каждый отвечает за что-то своё. Безусловно, одним из самых важных из них является лимбическая система — тот самый эмоциональный мозг, что побуждает нас совершать безумные поступки. Если мы видим какие-то эротические сигналы, например, раздвинутые ноги обнаженной женщины, ласкающей себя, то в организме пробуждается желание. Миндалина мгновенно реагирует, гипоталамо-гипофизная система посылает команду, заставляющую мужские половые железы вырабатывать тестостерон, а женские — эстроген. Кровь приливает,
Переполненные кровью половые органы, опутанные огромной сетью чувствительных рецепторов, начинают вопить, умоляя спинной мозг поскорее активизироваться и начать уже что-нибудь предпринимать. Тот немедленно обращается за ответом в головной мозг, а там, вместо вдумчивого сознания, на запрос отвечает безбашенный хор эмоций, запускающих сладострастный процесс, пронизывающий всё тело и доставляющий огромное удовольствие.
Разные пучки нервов передают наверх неодинаковые сигналы, поэтому каждый вид стимуляции приносит немного различающиеся ощущения. Например, анальный секс будет отличаться от обычного, а поглаживания в одном месте не будут походить на трение в другом просто потому, что качество и количество сигналов в срамном нерве, например, выше, чем в повздошно-паховом.
Возбуждение нарастает с каждым толчком, и, чем ближе к оргазму, тем большее количество отделов мозга присоединяется к нейро-оргии, запоминая подробности, усиливая эмоции и выбрасывая всё больше и больше дофамина, окситоцина и вазопрессина. И в этот момент мы чувствуем, что сильнее доверяем, лучше чувствуем и становимся ближе к тому человеку, что страстно извивается, посасывая пальцы рук.
И только орбитофронтальная кора, та самая, что бдительно контролирует наше поведение, недовольно бубня, отключается практически полностью, не в силах наблюдать за подобной срамотой. Именно в такие минуты соседи начинают слышать громкие стоны, переходящие во всхлипы и бурные крики, заканчивающиеся слезами счастья в уголках закрытых в истоме глаз.
**
— Алиса, а есть что-то, что тебе не очень нравится в сексе? — спросил Алекс, едва отдышавшись от очередного бурного заезда верхом. — Или ты в край озабоченная штучка?
Девушка счастливо хихикнула, вытерла слезинки в уголках глаз и толкнула его в бок.
— Это я озабоченная? Мне кажется, что в нашей компании из двух человек именно ты самый настоящий сексуальный маньяк. Жарит бедную девушку второй день подряд, без перерыва и остановок. Скоро мозоли будут, наверное, — Алиса дерзко поглядела на него, замерла на секунду и довольно чувствительно укусила его за плечо. Алекс хоть и был без сил, но тут же ответил на агрессию и, немного поборовшись, вцепился зубами в её левую ягодицу, рыча, словно бульдог. Так они ещё долго барахтались в постели, пока, наконец, не выдохлись, и Алиса не затихла, успокоившись на его груди.
— Так всё же, расскажи, что тебе не нравится? — Доктор погладил её по волосам и щеке, — просто я хочу знать, что делать можно, а чего не стоит. Ведь что самое главное в интимных отношениях, ты знаешь?
— И что же, просвети? — подняла она вверх брови.
— Самое главное — это поговорить. Не держать в себе неудовлетворённость или надеяться, что партнёр догадается, от чего тебе хорошо, а просто взять и обсудить. Тогда, на мой взгляд, есть шанс, что чувства не затихнут через неделю, а будут жить долго и счастливо. Ты согласна? Нет?
— Почему нет? Наверное, ты прав, — кивнула Алиса. — Но я вряд ли так
сразу смогу сказать, что мне не очень нравится… хотя, нет — могу. Если честно, между нами говоря, то мне не нравится минет. Никогда его не делала и, знаешь, нет никакого желания.— Никогда? — удивился он и сглотнул, снова испытав чувство недавнего страха, что охватило его пару дней назад.
— Никогда, — уверенно ответила Алиса без тени сомнения. — А что ты удивляешься? Я вообще тогда очень сильно испугалась, когда ты мне это предложил сделать. Тогда, в доме у Прудка, помнишь? Вот это я очень хорошо запомнила, кстати. А больше… Ты, наверное, мне не поверишь, но я и правда мало что припоминаю из того дня, если честно. Не знаю, но… Мне кажется, что когда я употребляю алкоголь со «снегом», то почти всегда на утро в памяти остаётся только стыд и ничего больше.
— Стыд? — Алекс удивился настолько резкой перемене темы. — Ты что-то плохое делаешь в таком состоянии?
— Нет, ты не понял, — полушепотом произнесла девушка, потирая висок. — Стыд от того, что я могла сделать что-то нехорошее, но точно в этом не уверена. Не понимаешь? Как же объяснить… Просто… Просто на следующий день всегда кажется, что все за моей спиной сплетничают и смеются, будто знают больше, чем я сама. А мне нечего… Вернее, я ничего не помню. То ли это алкоголь влияет, то ли «снег», не знаю. Ладно, не могу объяснить, — нервно махнула она рукой.
— Я вроде бы тебя понял, — как можно спокойней промолвил Саша, внимательно глядя ей в глаза. — Кстати, этот «снег». Алиса, я хотел поговорить с тобой о нём. Ты знаешь, я не хочу больше употреблять его. Видишь ли, я попытался разобраться в этом наркотике, понять, как он действует на мозг, и кое-что меня настораживает, правда, пока не могу понять, что именно. Вот кстати, мы вчера «снег» не употребляли, и смотри, какой замечательный день…
— Точно! Мы же вчера не нюхали и сегодня тоже, а я даже и забыла! — резко приподнялась на руке девушка, расширив глаза. — Слушай, а давай-ка по чуть-чуть, а?
— Алис, я же говорю, я серьёзно. — Доктор пытался говорить убедительно. — В чём прикол обдолбаться до зелёных соплей, чтобы ничего потом не помнить? Бычий кайф, как мне кажется. Поэтому я не хочу видеть этот препарат ни рядом с собой, ни у тебя…
— А ты мне кто, папочка, что ли? — внезапно огрызнулась она и отодвинулась. — Какое ты имеешь право мне ставить условия или ограничивать в чём-то?
— Нет, не папочка, — он присел на кровати. — Конечно, я тебе не папочка. И это меня тоже, кстати, беспокоит.
— Что именно? — фыркнула она.
— Ну, — не сразу нашелся он. — Вот, например, скажи мне, Алиса, кто мы друг другу? Кто я для тебя?
— Ой, всё! Дай мне время разобраться в своих чувствах, — внезапно раздраженно ушла она от ответа, вскочила с кровати, включила свет и направилась в гостиную, накинув по дороге легкий черный пеньюар. — Я же не смогу сделать выбор, пока тебя толком не узнаю. По крайней мере, эти слова мне всё время папа говорил.
— Он прав, — кивнул Доктор. — Аттал частенько бывает прав.
— Но иногда и ошибается…
— Что ты имеешь в виду?
— Так, ничего, — Алиса зашла в туалет, не закрывая за собой дверь. Через минуту из ванной раздался громкий голос:
— А нюхать я сегодня не буду вовсе не потому, что ты так сказал, запомни! Просто у голубого «снега» толерантность пару дней, поэтому сегодня попрёт не так сильно, как завтра. Да, и ещё я хотела тебе сказать, что взяла наркоту с собой не для того, чтобы обдолбаться, как ты говоришь.
— А для чего?
— Для общения, Шурик, для общения. Просто чтобы нам с тобой избежать всех этих неловких моментов…