Путь

В конце концов, сфинктер мочевого пузыря расслабился, горячая жидкость обожгла и согрела ноги, тело обмякло, и бедная девушка погрузилась в забвение.

*

Садхир в ужасе распахнул глаза рано утром, когда вспомнил, что оставил на печке в хижине «трёступицу». Он вскочил на ноги и замер, боясь представить, что Алисия вполне могла выпить напиток в одиночестве, да ещё и на ночь. Убеждая себя в том, что у неё должно было хватить ума не делать этого, он сначала медленно, а потом всё быстрее и быстрее двинулся к вершине холма. В конце он уже бежал со всех ног и остановился как вкопанный перед открытой настежь дверью.

— Может она ушла на утреннюю прогулку? — спросил он себя шёпотом, боясь даже заходить внутрь, чтобы проверить свою догадку. Облизнув пересохшие губы, молодой гуру всё же смог взять себя в руки и переступил порог хижины.

Никого.

Кинув взгляд на давно остывшую печь, он увидел, что подставка под чай пуста, столик перевёрнут, а стаканы валяются на полу. Ещё не успев подумать к добру это или к худу, Садхир заметил боковым зрением какую-то лужу, вытекающую из под кровати и почувствовал острый запах аммиака. Нагнувшись и заглянув вниз, Садхир обнаружил лежащее в темноте тело. Он мгновенно покрылся испариной, предчувствуя самое плохое. Его руки затряслись, а ноги стали ватными, пока в голове проносились разные сценарии того, что произошло с ней вчера и что ожидает его сегодня. Решив, что ужасный конец лучше, чем ужас без конца, он прошептал: «Алисия».

Никакого ответа.

— Алисия, вы живы?

Тишина.

Аккуратно встав на колени, дабы не замочить одежду, он заглянул под кровать, нащупал её руку и резко дёрнулся назад, когда глаза Алисии распахнулись.

— Алисия, вы живы?

— А-а-а?

— Алисия, с вами всё в порядке?

— Что?

— Это я, Садхир.

— Саша, это ты?

— Нет, это я, Садхир.

— Саша?

— Садхир.

— Кто это?

— Это я, Садхир. Что с вами, Алисия?

— Что со мной?

Поняв, что продолжение диалога не имеет смысла, он протянул ей руку и предложил вылезть из под кровати. Она коснулась его руки и тут же отдёрнула свою.

— Не бойтесь, Алисия, я помогу.

Алиса снова взяла его за руку и опять отбросила её.

— Я сама, я сама, — прокряхтела она и, повошкавшись, вылезла на свет божий, щурясь от лучей рассвета, окрашивающего безоблачное небо.

Увидев девушку, Садхир даже отпрянул, вытаращив глаза. Зрелище и впрямь было ужасающим. Её лохматые волосы свисали клочьями, испачканные в грязи и в чём-то зелёном, напоминающем водоросли. Глаза покраснели, возле губ запеклись коричневые сгустки. Одежда напоминала лохмотья дервиша, перемазанные той же субстанцией, что и спутанные космы. Шорты были влажные, и, по всей видимости, лужа мочи под кроватью появилась откуда-то из этой зоны. Вид завершали расцарапанные в кровь колени и голени. Увидев эмоции молодого гуру, Алисия тоже оглядела себя, недоверчиво взглянула на подтеки на полу и густо покраснела.

В эту секунду Садхир встал перед выбором: отомстить ей за вчерашнее или проявить благородство. Он знал, что после приёма «трёхступицы» люди в деталях запоминают всё, что с ними происходило. И, если он сейчас начнёт надсмехаться над ней так, как это делала вчера она, то воспоминания врежутся в её память на всю жизнь. Лучшая месть из всех, что можно придумать. Сладкая. Возбуждающая. Справедливая.

Алиса видела, как в его глазах стремительно проносились мысли. Конечно, она не могла догадаться, о чём они, но чувствовала, что сейчас молодой гуру стоит перед каким-то нелёгким выбором, и от его решения почему-то зависит её жизнь. Ей было стыдно, унизительно и страшно. Она боялась даже пошевелиться, ощущая, что любое движение может привести к непоправимым последствиям. Капельки холодной влаги стекали с шорт по внутренней поверхности бедра, но она даже не пыталась утереться. Всё продолжалось пару секунд, не более, но так крепко запомнилось, что память об этих мгновениях обжигала её спустя десятилетия, заставляя ворочаться в кровати, или не вовремя приходила на ум в самых неожиданных местах. Как и первые слова Садхира, что он произнёс:

— Алисия, вам нужна помощь. Позвольте, я вам помогу?

Девушка облегчённо обмякла и расплакалась.

**

Сначала молодой гуру предложил её дойти до озера и искупаться там, но она, к его удивлению, категорически, просто наотрез отказалась. Садхир пытался убедить, образумить, призвать к разуму — ни в какую. Тогда он вспомнил, что в чуланчике стоит ведро, и в его голове родился план. Натянув между деревьями крепкую верёвку, он накинул на неё простыню, создав импровизированную занавеску. Прихватив ведро и чайник, Садхир убежал на озеро, чтобы принести немного воды.

В это время девушка нетвёрдой походкой зашла за ширму и скинула одежду, обхватив себя крест накрест за плечи. Её ещё слегка знобило, а в голове крутились воспоминания вчерашнего вечера. Сейчас, днём, многое из произошедшего казалось плодом больной фантазии, но в то же время оставалось правдой. Даже не так — истиной, которую невозможно было опровергнуть. Депрессия от «снега» тоже присутствовала, но более лёгкая, по сравнению с тем грузом, что пришлось пережить накануне. Хуже всего, что она чувствовала себя словно опозоренной.

Через некоторое время раздались быстрые шаги, и через простыню раздался запыхавшийся голос:

— Алисия, вот, возьмите ведро и пока сполоснитесь, а я пол… а я немного приберусь в хижине, ладно?

— Ладно, а скажите…

— Садхир.

— Да, Садхир, простите. Скажите, пожалуйста, у вас тут есть шампунь? Мне нужно волосы как-то…

— Шампуня нет, есть зола, сейчас принесу.

И молодой гуру умчался в лачугу. Вернулся он достаточно быстро, Алиса ещё не успела обдумать даже, что он сказал. Из-за простыни показалась рука с глиняной миской, наполовину наполненной этой штукой, которая остаётся после сгоревших дров.

— Что это?

— Это зола.

— И как это, что нужно делать? Посыпать голову пеплом и покаяться? — Алиса нашла в себе силы пошутить.

— Нет, нет, — не понял он юмора. — Налейте воды в чашку, столько, чтобы получилось… Да давайте я сам, долго объяснять.

Рука с миской исчезла, послышался шум воды, раздалось помешивание, и чашка показалась вновь. В ней была какая-то каша из этой самой золы и воды.

— И что теперь?

— Теперь втирайте это в волосы, а потом тщательно промойте. Кстати, можно и тело этим же составом протереть, потому что мыла в хижине тоже нет. Как вымоетесь, позовите меня, я ещё раз к озеру сбегаю, свежей водицы налью. Только она немного прохладная, так что…

И, не договорив, молодой гуру умчался в дом. Судя по голосу, ему доставляло удовольствие заботиться о ней. Вспомнив своё вчерашнее поведение, Алиса зажмурила глаза и даже закрыла их рукой. Постояв так пару секунд, она встряхнулась и принялась втирать в себя серую смесь из миски. Вода действительно была прохладной, но девушка мужественно терпела, чувствуя, как пробуждается тело и разум. Зола плохо намыливалась и ещё хуже смывалась, но и эту неприятность Алиса решила перебороть. Вылив на себя последние капли воды, она выставила ведро за простыню, оно тут же исчезло, и шорох шагов прошуршал в сторону водоёма. Не успела она замёрзнуть, как ведро и чайник снова оказались на её стороне простыни. Сполоснув миску, девушка начала зачерпывать воду и обливать себя, вычищая золу, ил, грязь и скверные мысли.

Элис не заметила, как позади неё взошло солнце, обрисовав силуэт девушки на влажной от капель воды простыне. Завороженный этим зрелищем Садхир замер по другую сторону, наблюдая, как её тень совершает плавные движения, приподнимая груди, проводя руками по животу и бёдрам, подмываясь между ног. Он представил, что она, влажная и нежная, вдруг появится из-за импровизированного занавеса и попросит… попросит вытереть её, например. Во рту тут же пересохло. Чтобы удержаться от обуревавших его чувств, молодой гуру пискнул: «Алисия, а у вас есть полотенце?» и в его воображении возникла сцена, когда он…