Путь

— Погоди, погоди! — решила поспорить Алиса. — Так нервные клетки же не могут расти, говорят. Они не могут зарождаться, то есть размножаться.

— В некоторых отделах могут. В гиппокампе — точно. Если ты будешь упорно учить что-то, связанное с долговременной памятью, то твой гиппокамп физически вырастет. В нём появятся новые нейроны и связи между ними. Но не суть. Главное, что ты видела галлюцинации и запомнила это крепко накрепко, верно?

Алиса закатила глаза, как бы ни говоря ни да, ни нет. Доктор продолжил:

— Наверное, психоделический опыт был бы не так силён, если бы с одновременным возбуждением нейронов и даже нейрогенезом в одних отделах, в других не происходило бы ровно наоборот: там настолько снижается кровоснабжение и падает нейроактивность, что часть нейронов даже погибает.

— Погибает? — даже приостановилась Алиса. Было видно, что тема разговора испугала и заинтересовала её. — И что тогда происходит?

— Не помню точно, сколько именно, но два отдела мозга почти полностью деактивируются — это части префронтальной коры и поясной извилины.

Первая из них, медиальная префронтальная кора, отвечает за самоконтроль. Например, она регулирует наш эмоциональный баланс, то есть может заглушать или как-то менять определённые реакции миндалины. Если ты испугалась, а причин для страха нет, то эта часть мозга даст команду, и ты успокоишься. А что это значит? Организм восстановит дыхание, снизит частоту сердечного ритма, утихомирит кишечник и так далее. Но, если же работа медиальной префронтальной коры нарушена, то что мы получаем в итоге?

— Страх! — уверенно ответила Алиса. — Который нельзя остановить.

— Точно! — щёлкнул пальцами Алекс. — Мы не можем контролировать эмоции в таком состоянии, вот почему важно быть позитивным и иметь сильную волю или, что практикуется в «Прелезе», иметь рядом наставника, который успокоит и настроит на нужный лад. В этом и состоит суть их таинства. Гуру сначала регулируют твои эмоции, заряжают любовью к жизни, объясняют путь, который нужно будет пройти под психоделиками, а потом уже дают свои препараты. Тогда человек переполняется положительными эмоциями и, благодаря нейрогенезу в гиппокампе, запоминает это ощущение навсегда. Так что зря ты отказалась от гуру, — добавил он, а Алиса опустила глаза и покивала головой.

— Зря, — чуть слышно подтвердила она.

— Но и это ещё не всё. Как я сказал, приглушается работа ещё и задней поясной извилины. И тут начинается самое интересное, ведь эта часть мозга очень необычна. Во-первых, она как бы даёт оценку всему, что ты думаешь и делаешь. Она может остановить течение мысли, если та вдруг стала неприятной, например. Это тоже действие серотонина. А когда функция этой извилины нарушается, то мысли начинают бегать по кругу, как заезженная пластинка.

Во-вторых, поясная извилина является таким центром, который связывает между собой разные отделы мозга, представляешь? Этакий регулировщик, который направляет все информационные потоки мозга. А под галлюциногенами эти потоки, ранее согласованные, вдруг перестают правильно обрабатываться и направляться. В итоге, привычная картина мира рушится, меняется восприятие времени и пространства, и даже координация движения тела. По сути, мозг даёт сбой и погружается в хаос. Мы слышим цвета, чувствуем звуки и видим то, чего на самом деле нет. Понимаешь?

Алиса заинтересованно кивнула, покусывая губу.

— Вся информация, попадая в мозг, становится лишь импульсами, несущимися с определённой частотой. Обычно они летят со скоростью мысли по заранее проложенному пути, но в этот раз серотониновые рецепторы дают сбой, и сигнал расходится. В итоге, что мы имеем? Привычное мироощущение рушится, активность мозга становится неуправляемой, человек теряет точку опоры, и вместе с этим из-за возбуждения зрительной коры появляются галлюцинации. Эмоциональная система даёт сбой, и мы перестаём контролировать свои ощущения — они тоже погружаются в хаос. Но самое главное, всё происходящее отчётливо запечатлевается в долговременной памяти, так что мы начинаем видеть окружающий мир иначе.

Алиса внимательно слушала, по всей видимости, соотнося полученную информацию с тем, что она чувствовала вчера.

— Вот так психоделики меняют наше мировосприятие. Ну как, я правильно описал твои ощущения, а? — закончил Доктор, пристально взглянув на девушку. Он присел на пустую скамейку и самодовольно откинулся назад, наблюдая за её реакцией. Саша выглядел таким самоуверенным, даже надменным, в то время, как Алиса стояла перед ним, словно провинившаяся школьница, поэтому неудивительно, что вместо ответа она поджала губы и вдруг выпалила с нервом в голосе:

— Ой, ой, ой, какой ты догадистый! Прям молодец! Всё-то он знает, профессор кислых щей. Вместо того, чтобы поддержать, начал умничать, видите ли! Мороженку тебе купить, может быть, а? Что ты расселся тут вообще?

— А что нужно? — у Саши даже вытянулось лицо от внезапной перемены настроения.

— Ничего! Давай, Шурик, собирайся бегом, мы отсюда уезжаем!

**

А надо сказать, что весь предыдущий день Александр учился концентрироваться на дыхании. Кое-что у него получалось, но в целом — плохо. Он постоянно сбивался на хаотично пролетающие мысли. Раз за разом Саша вспоминал Алису, Ганзу, Бо, дела, от которых пришлось оторваться, Ильсида, Аттала, Митяя, Ваню Котлина, отношения между Райхом и Сталинградом, управдома, Кащея, свои руки, испачканные в красной краске. И, вместо расслабления, он снова и снова ловил себя на том, что сбился и нужно начинать фокусироваться заново.

Да, он хорошо запомнил первые слова гологолового учителя Ганджарши: «Каждая ваша мысль всегда где-то начинается и всегда где-то заканчивается, уступая место следующей. Но между ними есть крохотный промежуток, так что попытайтесь его поймать и сконцентрироваться на нём. Слушайте дыхание, оно поможет».

Ага, как же! Сколько Алекс ни пытался, с каждым разом у него получалось всё хуже. От этого настроение портилось, а в глубине души копилась злость, да ещё Алиса куда-то ушла с этим молодым индийцем или арабом, хрен разберёшь. Нет, Алекс, конечно, был в ней уверен, но, чёрт возьми, всякое же бывает. А вдруг он накормит её наркотой и воспользуется бедной девушкой? Да хотя, что за бред ему в голову лезет? Алиса и сама кого хочешь использует. Ну, а если этот молоденький ей понравится?

Доктор прямо физически ощущал, как тягучее чувство недовольства захлёстывало, окрашивая серым цветом многие мысли. Он зачем-то пытался объяснить себе характер их с Алисой отношений, но не мог точно выразить кто они друга для друга. Друзья, любовники или никто? С одной стороны, он много раз спрашивал себя, любит ли её, и всегда получал из глубин сознания однозначный утвердительный ответ. Но, малака, в то же время он ненавидел эту её стервозность, вечное недовольство, вспышки злости, бешеные истерики и припадки безразличия. За те несколько дней, что они пробыли вдвоём на Фракийском берегу, Доктор потерял больше нервов, чем за несколько лет спокойной жизни до этого. И такое же количество денег, кстати. Бюджет сливался со страшной силой, поездка уже обошлась ему во столько, сколько раньше он тратил за полгода. Поэтому Алекс хотел получить за эти деньги хотя бы немного удовольствия, но пока всё складывалось ровно наоборот.

Он знал, вернее, убеждал себя, что она хороший человек и всё, что от него требовалось — лишь быть с ней добрым, чтобы пробудить ответные чувства и проявить хорошие качества. Алекс действительно пытался это сделать, однако получалась какая-то ерунда. Да ещё вчера утром, в гостинице у моря, Алиса прямым текстом заявила, что она будет отдыхать, а он — оплачивать. Это высказывание вцепилось в мозг и теребило ему нервы со страшной силой. Мужское эго нецензурно возмущалось, поправляя манжеты пиджака и сурово сплёвывая на пол. Он её, значит, кормил, поил, оплачивал проживание, поездку, жарил каждый день, в конце концов, а в ответ вместо признательности получил такую вот блядскую фразочку.