Путь

— Из-за Шурика… из-за Саши Доктора, — несмело произнесла она.

— Так, а этот чепухан тут при чём? — возмутился хозяин Ахеи.

— При том… — запнулась Алиса. — При том, что он на выборы пошёл. В Ганзе. Бургомистром избирается.

— Этот доходной по беспределу в бургерную лезет?* (Этот слабак, ни кого не спрашивая, избирается в бургомистры?) — изумился Аттал. — Он чё, собачий депутат, верхи с низами попутал, что ли? Скажи Кольке, пусть мочит говнюка, даже не раздумывает!

— Мочит? — переспросила Алиса. — В каком плане мочит?

— В прямом, — отрезал Аттал. — Пусть избавляется от него.

— Как ты можешь такое говорить? Он же тебе жизнь спас!

— Это не он мне спас, а Гавриловский, не забывай этого, — Аттал щёлкнул пальцами. — Кстати, надо к вам на свадьбу Гаврилу позвать — вот, кто мне… э-э-э… кому я жизнью обязан! А не этот твой…

— Зачем мне этот Гавриловский на свадьбе, если я его совсем плохо знаю? — надула губу Алиса.

— Затем, что за эту свадьбу плачу я, и на ней будут те люди, что я скажу, — спокойно ответил Аттал. — Заруби себе на этом, как его, на носу. Но сейчас о другом. Говоришь, Доктор в бургеры пошёл?

— Да, — коротко бросила Алиса. — Папа?..

— Что папа? — скупо ответил недовольный Аттал.

— Не трогайте его, пожалуйста, ни ты, ни Коля, ладно?

Хозяин дома покашлял, делая вид, будто объясняет малому ребёнку азы жизни.

— Алиса, доча, ты пойми, что я к Сану, в принципе, нормально отношусь, — проникновенно произнёс Аттал, стремясь её убедить, — и, пожалуй, я действительно благодарен ему за лечение. Просто в тот момент, когда Доктор начал мешать вам нормально жить, он тут же стал моим заклятым врагом, понятно? А к врагам я не испытываю сочувствия там или… э-э-э… этой, как её, благодарности.

— С чего ты взял, что Шурик мешает мне жить? — удивилась Алиса.

— Как это? — выпучил глаза хозяин дома. — Ты же сама говорила, что любишь Кольку и пойдёшь на всё, чтобы с ним быть. А Доктор тебе не нравился никогда…

— Папа, да ты что сочиняешь? — прервала его доча. — Не могла я такого сказать!

— Да как не могла-то?! — возмутился Аттал. — Я в прошлый раз к тебе приезжал, ты мне плакалась, что Кольку любишь! Было такое? Было?! Было. Так что ты мне тут ежа лохматишь? Ты тогда же и сказала, что хочешь вернуться к этому, как его, к самому лучшему мужчине в мире, то есть к Кольке — это твои слова! Ты это говорила?

— Говорила, — нехотя признала Алиса, что-то такое припоминая. — И что теперь?

— Ничего теперь. Я всё устроил за тебя, со всеми договорился. Тебе осталось выйти за Кольку замуж, завести этих… э-э-э… детишков, жить счастливо и умереть в один день. А Сан Доктор пусть сейчас уйдёт с миром, или с войной, это уж как ему заблагорассудится…

— Папа, прошу, не трогай Доктора, пожалуйста!

— Да почему не трогать-то, если он вам мешает?

— Мне он не мешает, пусть живёт так, как хочет!

— Как? Ты сама сказала, что он в бургеры лезет?

— Ну, и пусть лезет, кому какое до этого дело есть?

— Алиса, мозги включи! — внезапно рявкнул Аттал, заставив её вздрогнуть. — Ты чё тупую-то включила?! Доктор же обратно этот, как его, кооператив под себя заберёт, а вы с Колькой что тогда делать будете? Сосисками на пару торговать?

— Папа, вспомни, сколько сил Шурик на тебя потратил! — не слышала его дочь. — Он же из ямы тебя вытащил, а ты ему что?

— А что я ему? — опять завёлся Аттал. — Я ему денег дал. Что, мало?

— Так и он тебе мог бы рецептов навыписывать, но он же вылечил?

— Дочь! Я ему благодарен, конечно, я могу ему в пояс поклониться…

— Да не нужно кланяться, ты от него просто отстань. И Колику скажи.

— Тебе-то это зачем? — ушёл он от ответа, сам переходя в нападение.

— Низачем. Просто я хочу, чтобы Доктор жил, а мы уж найдём выход.

— Погоди, ты его любишь? — медленно, неуверенно проговорил Аттал.

— Папа, выслушай — просто я не хочу, чтобы на моих руках была кровь.

— Ты можешь обещать, что не разлюбила того и не втюрилась в этого?

— Обещаю, папа, что если вы его замочите, то я буду винить за это себя.

— Ты-то тут причём? — у отца уже не хватало нервов продолжать диалог.

— Я твоя дочь и будущая жена Коли — я при всём, что лично меня касается.

— Дочь! — резко произнёс хозяин дома и замолчал на секунду, чтобы она лучше его услышала и поняла. — Ради того, чтобы ты была счастлива, я первый поехал к Славке Аетину, и я первый протянул ему… э-э-э… руку, хотя, должно было быть наоборот. Я договорился насчёт тебя и Коли, чтобы вы были вместе, как ты и хотела. Я послал Берета, чтобы он нашёл тебя на Фракийке, а это мне тоже кое-чего стоило, между прочим. Я поставил на кон свою эту, как её, свою репутацию и вообще всё. Поэтому прошу тебя, доченька, не проеби ничего, пожалуйста!

Алиса молчала, кусая губы.

— Выкинь Сана из головы, успокойся, и тогда всё будет хорошо, — уговаривал её Аттал. — У вас с Колькой впереди огромное… э-э-э… это, как его, будущее. Ты будешь первой леди полиса, у тебя будет всё, как ты хотела: известность, власть, деньги, семья. Но для этого нужно постараться, проявить выдержку, ты же это сама понимаешь, да ведь, дочь? Просто будь терпеливой, покажи мудрость, и тогда…

— Папа, — твёрдо прервала его Алиса. — Я тебя поняла. Я обещаю, что буду хорошей девочкой. Только сделай так, чтобы Сашу оставили в покое.

— Алиса! — повысил голос Аттал.

— Папа! — не отставала от него дочь. — Не трогайте его, и вот тогда точно всё будет хорошо. Просто убеди Колика отлезть от Саши!

— А если я этого не сделаю? — сузил глаза Аттал.

— Что ж. Тогда всё будет плохо, — безэмоционально ответила дочь, и отец понял, что так оно и будет. Если Алиса всерьёз задумает что-то испортить, то она это сделает, даже если речь пойдёт о её собственной жизни и его, Аттала, репутации.

И хозяин нехотя дал ей слово, что никто не тронет Доктора.

**

— Гад. Гад тебя видеть, — подал руку Коляну Орлан. — Ты погостить или по делам?

— По делам, — как можно более серьёзно ответил Колян. — Одна проблемка нарисовалась, вот, думаю, может, ты подскажешь, что делать?

— Пойдём тогда, пгисядем, выпьем по чагочке, — Слава сделал приглашающий жест, и отец с сыном сели за стол переговоров, на белой скатерти которого тут же появилась початая бутылка водки, две рюмки и банка солёных огурцов. Коля не очень любил горькую, но решил не вредничать и залпом жахнул первую рюмаху. Через некоторое время разговор завязался и плавно потёк.