Путь

— Как кто? — удивилась Рита. — Он же хозяин Ганзы.

— Кто хозяин? — сощурила глаза Алиса и подалась вперёд.

— Кто, кто? — выпустила дым Марго. — Доктор этот. Ты не знала?

— Кто он? — недоверчиво переспросила у них Алиса. — Хозяин Ганзы?!

— Так уже полмесяца, наверное.

— Да нет, больше, месяц — точно!

— Где-то так, половину или месяц.

— Саша Доктор стал хозяином Ганзы? — шёпотом переспросила непонятно у кого Алиса, ошарашенная новостью. Сначала этот ручной зверёк отказался выполнять её просьбу, затем своими руками зарезал Симона Вуйчика, а теперь так вообще прибрал к рукам Ганзу! Бред какой-то!

— Бред какой-то! — вслух произнесла она свои мысли. — Как он мог им стать?

— Как-то стал и всё! — дула дым Марго. — Старшие на Совете выбрали.

— Тише, Маргуля, не трещи лишнего в обществе, — остановила её Ритка. — И вообще, Алиска, иди уже давай к Светульке, да повинись перед нею.

— Я никогда ни перед кем не извиняюсь, ты знаешь мою позицию! — отрезала Алиса, но, поняв, что Ритку-то она уже не сможет вычеркнуть из фракийского списка, добавила раскаивающимся тоном, — ла-а-адно, пойду, поговорю с ней. Только потому, что ты попросила, — предусмотрительно добавила она и побрела к воде, в сторону Светки. Та, с хорошо пополневшими бедрами и вообще неплохо округлившейся фигурой, оперлась на пальму, замерев в лучах заката. Алиса еле сдержала смешок, понимая, что со Светкиной силой воли похудеть обратно ей вряд ли светит. Девушка подошла и стала рядом, тоже вглядываясь в марево алеющего заката. А потом открыла рот:

— Мышка. Слышишь меня?

— А?

— Отдай мне свои белые штаны?

— Что?

— Белые штаны отдай, ну, или продай.

— Штаны?

— Да, свои штаны, фирмовые, в обтягончик.

— Но, но почему?

— Так тебе они же всё равно больше не пригодятся.

— Это с чего ты это взяла?

— У тебя жопа не влезет, лучше мне отдай, а то моль поест.

— Алиска, вот зачем ты такая сука?

Светка повернулась и долго с обидой глядела на подругу детства. А та, как будто в смятении, уставилась в землю, и, после долгой паузы, подняв наглые глаза, с желчью ответила:

— Затем, что я тоже хотела эти штаны купить. И тебе об этом сказала. А ты пошла и примагазила* (купила в магазине) их вперёд меня. Ты всё всегда у меня копируешь! Всегда! Но только почему-то ты от Мирона своего залетела, а мы с Коликом разбежались. И что, это всё по справедливости? Ты на Фракийку недавно съездила, отдохнула, а я тут одна оставалась. Сегодня подошла к тебе, а ты даже не поздоровалась — это как назовёшь? — ядовито процедила Алиса.

— Послушай, подруга, что я тебе скажу, — закрыла глаза и потёрла руками виски Светка, задрожав подбородком и не сдержав эмоций, раздраженно произнесла. — Я молчать-то молчу, конечно, но всё слышу. У меня рот один, а уха два. И глаз тоже два. Знаешь, что я ими вижу? Как ты катишься под горочку! Со стороны-то виднее! Ничего я у тебя не копирую, ты преувеличиваешь, я тебе сто миллионов раз об этом уже говорила! Просто у нас вкусы совпадают — и всё! И да, можешь мне завидовать, что у меня всё хорошо, но ты сама во всём виновата — вот так я это назову.

— То есть? Мыша, давай яснее, я не понимаю, о чём это ты распищалась! — поддразнивала она подругу, наблюдая за ней с едкой ухмылочкой.

— Не понимаешь? Зато я тебя хорошо понимаю, очень хорошо! Я ведь для тебя кем была всегда? Кем? Мышкой?

— Почему была? Ты ей и осталась! — фыркнула Алиса.

— Вот-вот, тихоней-мышкой. Я молчала, пока ты болтала, поэтому я знаю о тебе всё. А вот что ты знаешь обо мне? — приблизила она лицо к подруге. Алиса подняла глаза вправо вверх и попыталась вспомнить. Поняв, что для этого нужно дополнительное время, она пошла в контратаку, прищурившись и повышая голос:

— Да что ты обо мне знаешь-то? Чё думаешь, я тебе так всё и рассказывала? Ага, щас! Я тебе вот, с мизинчик, доверяла. И ничего, ты, дружочек, не знаешь! И то, что там злые языки брешут, так пусть завидуют молча! Особенно ты!

— Вот в этом ты вся, Алиска, в этом ты вся! Ты ведь считаешь, что всегда была самая-самая из всех нас, да?! Самая успешная, самая авторитетная, да? Но знаешь, что я тебе скажу, подруга? Теперь это не так! А знаешь, почему? Знаешь? Просто однажды мы увидели твоё истинное лицо — и оно… и оно совершенно обычное, Алиска. А чтобы скрыть это, ты носишь маски, чужие лица. Или ты поспоришь, что это не так?! Ты же лицемерка, Алиска! Лицемерка! И мы обе это знаем, — вплотную приблизила Светка своё разозлённое, раскрасневшееся лицо.

— Эй, эй, стой! Куда тебя понесло? — даже отстранилась Алиса. — Ты из-за того, что я пошутила про Нипеля? Ой, Светка, да ты что? Мыша, мы же с тобой старые подруги, и это просто обычная шутка. Обычная мелкая шутка, ты что? Мне даже сейчас смешно от того, что ты из-за этого распсиховалась! Ей-богу! Это же такая мелочь! — и она обняла её, крепко прижавшись, чтобы все увидели, будто они помирились. Её беременная подруга выдохнула, поверив и приобняв в ответ.

— Это для тебя мелочь! Это для тебя всё шуточки! Ты живёшь в своей, в какой-то другой жизни, не по-настоящему, — с дрожью в голосе воскликнула Светка, ещё сильнее задрожав округлившимся подбородком. — А у меня, смотри: жопа выросла, живот вон появился, ноги распухли, Мирон домой приезжает поздно ночью, уезжает рано, вообще с ним мало видимся, не то что!.. Да ещё токсикоз страшенный, второй день только не блюю — а так уже месяц полощет с утра до вечера. И тут ещё ты со своими шутками беспонтовыми* (не очень приятными).

Алиса отстранилась, наиграно улыбнулась, неудобно приобняла подругу за предплечья и неприятно потрясла:

— Да успокойся ты! Я же так, любя, по-дружески. Умоляю тебя, не обращай внимания на меня и мой юмор, просто он не каждому даётся. В твоём весе вредно нервничать! Успокойся! Успокойся, я тебе сказала!

— Ты знаешь…. ты права, — внезапно, на глубоком всхлипывающем вдохе, глубоко втянула воздух Светка, согласилась и тут же решила успокоиться. — Ты права! Это для малыша вредно, не буду волноваться больше, — она отдёрнулась, отошла на пару шагов назад и с нежностью погладила живот. — Да, ты права, Алиска! Давай… давай просто помолчим, — глубоко вздохнула она, снова прижалась к дереву и мягким движением оглянулась на закат.

— Давай помолчим, — тут же решила не давать подруге передышки Алиса. — Просто мне от тебя было уж очень любопытно услышать, что я, оказывается, лицемерка.

— Я тоже лицемерка, так что мы квиты, — неожиданно трезво ответила Света, продолжая глубоко дышать и глядеть на тускнеющие лучи.

— То есть, значит, у меня мерзкое лицо? И я сейчас не самая красивая и авторитетная? Так, значит? Может, вы решили против меня объединиться? Или вы что-то замышляете против меня? — едким голоском вопросила Алиса, накручивая Светке нервы.

— Нет, дело не в этом, Алиска, — медленно проговорила Светка, продолжая созерцать вечернюю зарю и не поддаваясь на провокацию. — Никто на тебя не точит зубы, не волнуйся. Просто у меня будет ребёнок, Нипель с Ийкой разводятся, у Марго умер муж, и ей не на что жить, а Рита поступила учиться в Аквилею, в высший ликей. Понимаешь ли, до тебя уже никому нет дела, у всех своих забот хватает. Вот так-то, подруга, — подытожила она, когда последний луч скрылся за горизонтом. — Эх, красота-то какая!

— То есть ты хочешь сказать, что наша команда развалилась? — спросила Алиса первое, что пришло в голову. Разговор складывался не так, как она запланировала.

— Нет. Видишь ведь, мы до сих пор все вместе.

— Кроме меня, заметь! — сквозь зубы процедила Алиса.

— Так это ты сама так решила.

— Я? — удивилась Алиса. — Когда это?

— А когда решила, что имеешь право сплетничать за спиной, чтобы потом другим прилетало, — недовольно ответила Светлана и внезапно бросила едкий взор со всполохами пляжных костров, отражающихся в чёрных, как уголь, зрачках.