Путь

— Ты что-ль? — зло бросила Алиса.

— Пусть даже и я! — дерзко ответила Ия. — А Нипель возражать не будет, ты ведь знаешь, ему наплевать! — она повысила голос и явно играла на публику.

— Не много ли захотела, сучка обожратая?!

— Это я сучка? — завелась Ия. — Слышь, овца!

— Давайте успокоимся? — раздался голос Риты.

— А ты не командуй тут! — скомандовала Алиса.

— А ты голос не повышай! — повысила голос Рита.

Остальные промолчали: Светка делала вид, что сосредоточилась на ногтях, Марго заинтересовалась коктейлем. За девичьим столом воцарилась нервная тишина. Алиса заметила взгляд Шурика, ответила ему, показав головой в сторону выхода и вопросительно подняв брови. Тот кивнул в ответ.

— Ладно, я поехала тогда, — поднялась Алиса и делано поклонилась. — Спасибо вам, дружочки, за добрую встречу.

— Ладно тебе, — сменила гнев на милость Ритка, — давай, посиди с нами, а то опять на месяц пропадёшь.

— Ну, коне-е-ешно, оставайся, лапуля, — пьяненькая Марго похлопала её по попе. — Они просто пьяные, обнюханные и накуренные. Не обращай на этих дурёх внимания, оставайся, если что, я тебя смогу спрятать за своей широкой грудью, — пошевелила она статью.

— Нет-нет. Спасибочки, конечно, подружки, но мне пора! Я возьму пузырек, ладно? — без спроса схватила она чуть початую бутылку рома, стоящую на столе. — Мне и правда нужно ехать, Шурика вон домой завезти.

— Сама, смотри, не заедь под него, — под общий смех заявила Светка, трогая наконец подсохшие ногти.

*

— О чем вы там смеялись? — спросил её Шурик, когда они попрощались со всеми и спускались вниз.

— Да так, про Мышкины ногти. Красит их весь день, девчонки говорят.

— Да, да, — громко рассмеялся он, — я заметил. А почему, кстати, ты Свету Мышкой назвала?

— Так она мышка и есть. Я ж эту сучку кудрявую сто лет знаю, с детства, она всегда молчком, да молчком, как мышка.

— Понятно, — произнёс Алекс, не зная, о чём продолжить разговор и спросил первое, что пришло в голову. — Ну что, Элис, какие у тебя планы?

— Планы? Да, собственно… никаких, — девушка на секунду задумалась. — Домой не хочется, день ещё не закончился, с ними скучно — они пьют уже который день. Я как-то не очень люблю пьяных, — вышагивала она с бутылочкой рома в руке. — А знаешь что? Поехали на Прудок? Посидим, пообщаемся.

— Поехали. Круто! Я там отдыхал несколько раз, красивое место. Дорогое только.

— Да, недешёвое, — согласилась она в раздумье. — Но не обязательно в ресторан идти. У меня там лавочка есть, можно присесть на бережку, ром вот попить, — показала она бутылку.

— А тебе отец ничего не скажет? — вдруг проявил он заботу.

— Нет, я позвоню ему по домашнему коннекту, он увидит, что я действительно из дома, и нормально к этому отнесется.

— Так у вас дом на Прудке?

— Да, у меня там дом. Мы возле него мобиль оставим, а сами пойдем к берегу, там и дорожка красивая извивается между каштанами.

Шурик тут же воодушевился.

— Давай, я — за! Если что, я потом пешком до дома уйду — мне вдоль озера и налево.

— Отлично, а то я не очень хотела бы ехать ночью пьяная за рулем, — одобрительно покачала головой и так уже вполне охмелевшая девушка.

На том и порешили.

*

Но, пока они добирались до Прудка, сгустились тучи, а когда они подъехали к дому, зарядил ливень. Пришлось срочно забегать в дом. Когда зажегся свет в коридоре, то выяснилось, что у Элис сильно промокло платье. Алисе пришлось отлучиться на пару минут, и вскоре она вернулась в длинном махровом розовом халате с котятками и белых мягких тапочках, а промокшее платье, встряхнув, повесила возле камина. По всей видимости, на сегодня поход на Прудок отменялся.

Оглядевшись, Алекс восхитился внутренним убранством маленького, но уютного домика, обставленного со вкусом. Его уже отпускало с гашиша, но в голове до сих пор плыл туман, поэтому он ёрзал в кресле, не зная, что делать дальше. В это время Элис, нажав на кнопку пульта, разожгла электрический камин, подвинув к нему сушилку, затем достала бокалы, лед и колу, положила две большие тряпичные салфетки на столик и этими создала уют.

Сначала молодые люди молча выпили по полбокала коктейля, алкоголь подействовал и вскоре небольшое отчуждение, сквозившее между ними весь день, понемногу сошло на нет.

— Будешь «снег», Шурик? — спросила Алиса, первой прервав молчание.

— А что такое снег? — приподнял брови Алекс, хотя прекрасно это понимал.

— Это наркотик. Очень мощный, предупреждаю, — прищурила глаза девушка.

— Никогда не пробовал, — молодой человек развел руками и тут ответил честно.

— И это хорошо, Шурик, и это хорошо, — она схватила сумочку и начала в ней рыться, — потому что к нему можно быстро привыкнуть, если силы воли нет. Ийка с Нипелем, вон, плотненько уже сидят. Она скоро сторчится в сопли* (плотно подсядет на наркотик), будь уверен. У неё уже бессонница началась — это первый предвестник. И потеет постоянно. Скоро дозу увеличит и запараноит.

— А что дальше?

— Психушка, что ещё? Выйдет дурой. У некоторых башню сносит: из окон прыгают, кислоту пьют, глаза себе выкалывают. В общем, одна дорога.

— Ого, — испугался Алекс, находясь под действием гашиша, — так, может, и нам не стоит употреблять?

— Да не! Спасибо боженьке, мне можно — я редко, да метко, дружочек, — нашла она порошок и насыпала чуток на мизинчик. — Себе в удовольствие, понимаешь? В удовольствие-то можно, да ведь? — она повернулась с блаженной улыбкой. — Да и сила воли у меня ого-го! Хочу — употребляю, хочу — нет. Так что, будешь?

— Я не знаю, — замялся Шурика. — Просто никогда не пробовал.

— Ну вот, мы сейчас и распробуем, — сказала она и вдохнула в себя порцию порошка. — Первый раз — самый лучший, я тебя уверяю! — потёрла она нос, взяла Алекса за большой палец, насыпала туда из скомканного пакетика «снег», и протянула трубочку.

— А ты помнишь свой первый раз? — с совершенно наигранным беззаботным видом поинтересовался он, принимая трубочку дрожащей рукой и вдыхая вторую дорожку.

— Я не люблю об этом вспоминать, — нахмурилась она, но Алекс этого уже не заметил. Он не успел ещё отойти от порции наркотика из кальяна, как смешал его сначала с ромом, а затем посыпал «снегом», и уже через пару минут переполнился эйфорией эндорфинов, счастьем серотонина и таким количеством мотивирующего дофамина, что даже вскочил с места и заходил по комнате. Он как будто сначала нырнул в сугроб после баньки, а затем вынырнул оттуда добрым молодцем.

— Ого! Ого! — такими междометиями оценил эффект Алекс.

— О-го-го! — передразнила она, пританцовывая, сидя в кресле, и тоже, по всей видимости, чувствуя приход* (удовлетворение от приёма наркотика).

В ответ Алекс посмотрел на девушку так, что она даже засмущалась, как бы принимая его игру. А он не играл — на его глазах Алиса преображалась, превращаясь из прекрасной Золушки в ослепительную принцессу. Это порождало в нем такую бурю неподконтрольных разуму чувств, что он ощутил всю совокупность влюбленности, страсти и желания. Причем последнее чувство настолько преобладало над всеми остальными, что уже через пять минут он осыпал её комплиментами, а она, задорно смеясь от всей души, заставила его сесть в кресло, успокоиться и выпить ещё «Куба либре».