Путем актера

Я удивился:

–  Какие ботинки?

–  Вечерние, - сказала Наташа.

Я немного растерялся.

–  Я же еще летом вам сказал, что у меня нет вечерних.
– Я попытался пошутить: Есть только такие. Чем вам эти не нравятся?
– И, подняв ногу, я показал ей свою обувь.

Толстая Наташа страдальчески подняла глаза к небу.

–  Света!..
– слабым голосом позвала она.

На нас оглянулись. Подбежала Маленькая Света.

–  Что случилось?

–  У него нет ботинок, - сказала Наташа, и мне показалось, что с ней сейчас начнется истерика.

Маленькая Света испуганно на меня посмотрела. Я начинал злиться. Я вынул из кармана сигарету, закурил, чтобы от меня не так пахло спиртным, и сказал:

–  Я вас предупреждал об этом месяц назад. Какие сейчас могут быть претензии?! Почему вы не обратились в любой магазин?.. Все почтут за честь дать пару вечерних ботинок на съемки Авдея фон К.! Напишите гарантийное письмо от студии, вот и все!..

Зря я это сказал. Только настроение себе испортил.

–  А вы нас не учите, - сказала толстая Наташа.
– Вы лучше свое дело делайте.

–  А я свое и делаю, - с ударением на “свое”, сказал я.

И тут Маленькая Света вмешалась:

–  Он же тебя предупреждал?
– спросила она у Наташи.
– Чего ты? Я помню.
– Но не успел я благодарно улыбнуться, как она добавила таким тоном, как будто меня не было рядом: - Я отказала восьмерым. У них у всех были вечерние ботинки.
– Совершив это маленькое предательство, Маленькая Света одарила меня лучезарной улыбкой.
– Сейчас все уладим. Какой у вас размер?

–  Сорок восьмой, - сказал я.
– Скольким вы отказали?

Света устало улыбнулась:

–  Не надо. Мы все нервничаем.

–  Неужели?
– снова завелся я.
– Авдей фон К. может тратить по две тысячи долларов на костюм и не может купить актеру ботинки за тридцать? И даже не купить - взять на время?! Вам же нужно только, чтобы из-под стола блестело!..

–  Не учите нас!
– повторила толстая Наташа.
– Все актеры свою обувь принесли! Даже Николай Павлович… - И она показала на “судью”.
– А вы выступаете… У меня есть какие-то ботинки, сорок третьего размера, - сказала она Маленькой Свете.
– Пусть берет. Там все равно только сидеть. За столами будет не видно.

Маленькая Света примирительно улыбнулась и взяла меня под руку.

–  Попробуйте, сцена-то короткая, и вам действительно только сидеть. И зовите ребят.

Завернув за вагоны, я увидел сцену по мотивам известного полотна Петрова-Водкина “Смерть комиссара”. Смертельно бледный Мисаил стоял, наклонившись вперед, и одной рукой держался за вагон. Его рвало. Олександр поддерживал его за плечи. Дима, сидя поодаль на рельсах, печально наблюдал эту картину, чему-то усмехаясь.

Я испугался:

–  Ему плохо?

–  “Пепси-кола” эта проклятая, - сказал Олександр.
– Газ пошел. Я же говорил, не надо ее брать. Нет, взяли.

Я сказал:

–  Там съемки скоро, фон К. приехал. Нас зовут.

–  Да какой, в п…ду, К.?!
– Олександр показал мне на Мисаила.
– Не видите, человеку нехорошо!..

В этот момент Мисаил громко икнул, выпрямился и вытер лицо рукой.

–  Что, начинаем?
– как ни в чем не бывало, спросил он.

–  Скоро, - сказал я.

–  Ну, - сказал Мисаил, - скоро… А я думал, уже бежать надо.

Его слегка пошатывало. Я обратил внимание, что без темных очков его лицо делалось баззащитным. Он жестом попросил сигарету. Я молча подал ему. Повторюсь, но вся сцена чем-то неуловимо напоминала какие-то архетипические советские кадры, может, “Чапаева”, а может, что-то про войну. Надеюсь, ветераны на меня не обидятся. Фильм “Они сражались за Родину” или хроника “Покушение на югославского короля Михая IV в Париже”. (Номер и имя короля могу переврать.)

Я же говорю, на голове у Олександра был бы вполне уместен гусарский кивер или кирасирский плюмаж, а Мисаилу бы очень подошла кожаная тужурка с ремнями.

Некоторое время все молча курили.

–  Пойдемте, господа, - сказал наконец Мисаил с достоинством.
– Надо, в конце концов, и сняться. А то чего ради мы сюда приехали?..

Опираясь на руку Олександра, он подобрал свой пакет “С праздником!” и пошел к выходу. За ним двинулись все мы.

–  Надо же, проблевался - легче стало, - оборотясь ко мне, с удивлением произнес Мисаил.

–  Ничего удивительного, - с сухим раздражением сказал до той поры молчавший Эдик и подтолкнул его в спину, - всегда так!..

2. Обрыв записи

А дальше произошло необъяснимое. Когда мы подошли к “площадке”, я сразу почувствовал - что-то не то. Какую-то, знаете ли, внутреннюю дисгармонию. Вроде все было на месте, и в то же время чего-то не хватало. Какого-то внутреннего стержня, если угодно. Сначала я не обратил на отсутствие этого “стержня” никакого внимания. Я даже не заметил легкого смущения на лице подошедшей ко мне Маленькой Светы.

–  Ну, - весело сказал я, - где ваши ботинки сорок третьего размера?

Смущение на лице Светы усилилось, и тут я его заметил. В этот момент манекенщик от Славы Зайцева быстро прошел мимо меня к выходу. В руках он держал трубку. Из трубки валил дым.

–  Это безобразие!
– возбужденно говорил он не поспевавшей за ним спутнице.
– Я потратил целый день!..

–  Сережа,- сказала Маленькая Света, грустно проводив его глазами, - тут, понимаете, какое дело… - Она сделала паузу и беспомощно оглянулась, как будто ждала откуда-то помощи.
– Дело в том, - сказала Света и вздохнула, - что… Съемок не будет.

Сначала я не понял:

–  Как не будет?

Света обрадованно ухватилась за мой вопрос. Диалог - это все-таки легче, чем молчание. Любой диалог. Даже ругань. Если бы я промолчал, то ей пришлось бы продолжать самой, а так я подал ей руку. Все это, конечно, не имеет никакого значения, но из тактических соображений напрасно я обронил свою реплику. Я оглянулся. Подошел бы кто из своих, что ли. Мисаил, Эдик и моя жена стояли у входа в этот чертов ангар, растерянно глядя по сторонам. В некотором отдалении маячили Олександр и Дима. Я понял, что они уже все знают, - прежде чем подойти ко мне, Маленькая Света прошла мимо них. У меня мелькнула мысль позвать Марину на помощь, но я устыдился.