Путешественница. Книга 1. Лабиринты судьбы
Шрифт:
– Но я женщина, – слабо возразила я, видя, как окошко закрывается могучими плечами Джейми. – Мне можно.
– Все дело как раз в этом. Кабы ты была мужчиной, я бы не делал с тобой того, что я делаю. – Он и правда уже делал то, что хотел. – Так что лежи тихонько, моя англичаночка.
Меня разбудил звук, который издавал розовый куст, касаясь окна. Светало. В кухне собирали завтрак: там стучали и звякали, в то же время стараясь не шуметь. Не желая будить Джейми ради такой мелочи, как зажигание очага, я пошла разжечь огонь сама, дрожа от холода.
Найдя мужскую рубашку, я закуталась в нее и попыталась изобразить добрую шотландскую
Понаслышке я знала, что, если долго тереть кресалом о камень, можно высечь искру, но практика показала, что это долгое и утомительное занятие.
Мне понадобилось всего каких-то двенадцать безуспешных попыток развести огонь, чтобы мои усилия увенчались успехом и чтобы пакля загорелась, родив махонький, но живой огонь. Я догадалась сложить прутья и щепки, найденные возле очага, домиком, и моему огоньку уже не страшен был внезапный ветер.
Я не закрывала окно: по моим наблюдениям, торф дымил, хотя и отдавал тепло (потому на потолочных балках была копоть), а мне не хотелось угореть. Воздух, хоть и холодный, не мог сильно навредить, поэтому я ждала, пока огонь хорошо разгорится, тогда можно будет и закрыть.
Ноябрь напоминал о себе морозом: воздух колол легкие, и стекло хранило след ледяной кисти. Несмотря на это, дышать было приятно, и я с радостью пила запахи уходившего года – палая листва, сушеные яблоки, холодная почва, мокрая трава…
Я смотрела на стены, сложенные из камня, и на сосновый лес, такой ясный, будто его нарисовал умелый художник-график. Серость неба только подчеркивала четкость линий.
Вершину холма венчала дорога, ведущая в сторону деревни Брод-Мордха. С холма съезжали всадники на горных пони, направляясь к Лаллиброху.
Я не видела, кто едет, но поняла, что это женщины: ветер трепал их юбки. Наверное, к радости Джейми-старшего, от Джейми-младшего возвращались Мэгги, Китти и Джанет.
Поскольку никто не спешил будить нас, я хотела воспользоваться этим временем и снова забраться в постель. Окно было закрыто, в очаг было брошено еще несколько кусочков торфа для большего тепла, так что я сняла временное одеяние и отправилась к его владельцу.
В тепле кровати Джейми почувствовал инородный холод, а поняв, что источаю его я, поцеловал меня в плечико, спрашивая:
– Как спалось?
– Отлично, – я хитро коснулась Джейми, обдав его теплые бедра холодом своей попки. – Тебе тоже?
Крепко стиснув меня ручищами, Джейми с удовольствием застонал.
– Чертовски приятные сны.
– Да-а?
– Да, англичаночка, только представь – обнаженные девушки и всякие кушанья. – Он куснул мое плечо.
Пахло печеным тестом и жареным мясом, и желудок Джейми не преминул откликнуться на эти запахи.
– Как бы ты не спутал, – со смехом предупредила я, уворачиваясь от зубов Джейми.
– Не переживай, англичаночка, я не совсем еще спятил, чтобы спутать сдобную барышню с солониной, хотя обе одинаково вкусны.
Джейми с силой сжал мою попку. Я двинула его пяткой.
– Да ты зверь!
– Ого, даже так? Зверь, стало быть? – хохотнул Джейми, не желая выпускать меня. – Очень хорошо!
С рыком бросился он под одеяло, щипая и кусая меня за чувствительную кожу внутри бедер. Я пищала и пихалась.
Одеяло упало, и можно было видеть рыжую шевелюру между моими ногами.
– Англичаночка, у тебя больше сходства с солониной, чем
я думал, – голова Джейми высунулась и объявила интереснейшие новости. – У меня здесь была возможность убедиться, так ты солона на вкус. Это…Внезапно дверь, не будучи закрытой на защелку, распахнулась, стукнула о стену, явив нам юное создание – шестнадцатилетнюю девушку, светловолосую и голубоглазую. Мы не сразу сообразили, в каком виде предстаем перед ней, а пока приходили в себя и подыскивали объяснение, она с ужасом смотрела на нас, в особенности на меня. Ведя глазами по моим нечесаным волосам и голой груди, она увидела Джейми, лежащего между моих ног. Взъерошенный, он, видимо, побледнел и тоже был потрясен, как и девушка.
– Папа! – Она была крайне разгневана. – Кто это?!
Глава 34
Папа
– Папа?.. – хлопала я глазами. – Папа? – беспомощно повторила я.
Джейми онемел и не двигался, когда девушка вошла, но сейчас, после произнесенных ею слов, он вскочил на ноги, бросил одеяло обратно на кровать, взмахом ладони поправил прическу и блеснул глазами на вошедшую.
– За каким чертом ты здесь?
Он хрипел от гнева. От одного вида Джейми можно было испугаться, а теперь он еще и разгневался. Казалось, он ничуть не смущен своей наготой, должной бы поколебать его напористую уверенность. Девушка сделала шаг назад, но, оставаясь стоять чуть дальше от постели, не потеряла достоинства:
– Мама тоже здесь!
Вздернув нос, она торжествовала: Джейми вздрогнул и побледнел. Девушка нащупала уязвимое место, и он был потрясен до глубины души.
На лестнице уже раздались шаги – кто-то бежал в нашу комнату. Краска снова залила щеки Джейми, и он бросил мне одеяло, чтобы я смогла прикрыться, а сам принялся надевать штаны, надеясь успеть до прихода следующего гостя или гостьи. Джейми успел вовремя – в дверях показалась женщина, едва переводившая дух. Вбежав в комнату, она так же внезапно остановилась, будто ее бег прервала стена из стекла.
– Так, значит, это правда! – посмотрев на кровать, закричала она, обращаясь к Джейми, сжав в кулаках свой плащ. – Вот она, эта ведьма! Да, это та англичанка! – указала она на меня. – Джейми Фрэзер, насколько же ты жесток! Зачем ты это сделал?
– Лаогера, опомнись! Я не делаю ничего предосудительного, – заявил Джейми.
Укутавшись в одеяло, я смотрела на происходившее между Джейми и Лаогерой. Пока Джейми не обратился к ней по имени, я не могла понять, кто эта женщина.
Та Лаогера Маккензи, какой я ее помнила, выглядела великолепно: гладкая шелковистая кожа цвета распустившейся розы, светлые волосы цвета луны, тонкая талия. Тогда, двадцать лет назад, ей было шестнадцать, и тогда она безответно любила Джейми, настойчиво и безрезультатно добиваясь его внимания. Видимо, за это время ее старания увенчались успехом.
Теперь ей было под сорок, и от осиной талии не осталось и следа. По-прежнему нежная кожа скоро должна была стать дряблой на толстых щеках. Лаогера была красна как помидор от эмоций, переполнявших ее. Приличный белый чепчик изобличал в ней уважаемую хозяйку, но сейчас он сбился, открывая взору растрепанные волосы пепельного цвета. Светло-голубые глаза пылали той же злобой и ненавистью, которую Лаогера поспешила излить на меня.
– Джейми мой! Изыди, ведьма, твое место в аду! – Она притопнула, придавая вес своим словам. – Он мой! Пошла вон, вон!