Путешествие Чандры

В это время к растроганным людям, вспомнившим про свои семьи, подошёл человек средних лет с замотанным лицом, одни глаза сверкали из-под платка. Посмотрев, как весело играет Сома, человек вздрогнул и хотел было уйти, но отшельник преградил ему дорогу и сделал знак мальчику поиграть с подошедшим, что ребёнок и сделал с большим удовольствием.

– Дядя, почему у тебя закрыто лицо? – тут же задал вопрос Сома, забравшись на колени к мужчине. По правде сказать, мужчина совсем не хотел присаживаться у костра, но Шива ловко ткнул своим посохом ему под коленку, так что сесть пришлось.

– Болезнь у меня его отняла, – глухо проговорил мужчина.

– Как это? Покажи! – потребовал Сома. Но мужчина только мотнул головой – тогда мальчик, нимало не смущаясь, сам стянул платок, мужчина не успел ему помешать. Но под платком оказалось чистое лицо, только смущённое и испуганное.

– Да ведь это – наш царь! – ахнула какая-то женщина.

– Точно! Царь! Как это так? – недоумевали люди.

– Простите меня, люди, – проговорил наконец царь. – Я из страха отдал жестокий приказ – всех прокажённых отправлять в эту пещеру, разлучая с их родственниками. Но и меня настигло наказание – я сам заболел проказой, и сам пришёл в эту пещеру, а царством сейчас правит моя супруга и советники, пока сын не станет достаточно взрослым.

Некоторое время люди ошеломлённо молчали, затем одни, и их было мало, начали жалеть несчастного царя, который лишился не только семьи, но и царства. Другие, и их было больше, начали кричать и проклинать того, кто лишил их близких. Самые непримиримые уже подняли камни. Отшельник наблюдал всё происходящее бесстрастно, а вот Сома встал впереди бывшего царя и звонко спросил:

– Камни? Вы сердитесь?

– Да, да! Мы очень злы на царя, зачем он отдал такой жестокий приказ! – закричали прокажённые. – Из-за него мы разлучены с нашими семьями, не увидим детей, внуков, родителей, жён и мужей!

– А ты можешь отдать другой приказ? – спросил мальчик наивно.

– Увы, нет, – горько ответил мужчина. – Я уже отрёкся от царства, а моя супруга из уважения ко мне и моим решениям никогда не отменит его.

– И всё же не бросайте в него камни, ему будет больно, – Сома просил и просил, сложив ладошки, так что даже самые разгневанные отпустили руки.

– За что Господь гневается на нас, – начала причитать женщина и люди присоединились к этому плачу. – Мы прокляты, прокляты, Господь совсем оставил нас…

Всюду раздались глухие рыдания – и даже сам царь заплакал, присоединяясь к общей скорби.

– Как это – оставил? Они не видят тебя, Господь? – спросил Сома у Шивы недоумённо.

– Они видят обычного отшельника, – пояснил Махадэв. – И не видят бога. Сможешь показать им меня, так, как видишь, Сома, сынок?

– Я увидел, когда мама сказала, что ты – Господь, – просто и наивно сказал малыш. – Мама никогда не обманывает и не говорит просто так. Если она говорит, что ты – сам Господь Махадэв, значит, так оно и есть.

– Если бы все люди судили о Господе так же, как ребёнок – о мире со слов матери, – проговорил Шива задумчиво, – то мир был бы совсем иным, верно? Но у нас тот мир, какой есть, и ум этих людей настроен иначе.

– Пусть настроят свой ум по-другому, – Сома упрямо и нетерпеливо тряхнул головой.

– Помоги им, – улыбнулся аскет. – Помоги стать детьми в смысле веры, позови ребёнка, которым каждый из них когда-то был.

– Почему вы говорите, что Господь вас оставил? Вот же он, Господь! – заявил Сома и встал рядом с отшельником, ухватив его за руку.

– Для ребёнка его отец – сам Господь, – улыбнувшись сквозь слёзы, проговорила сердитая женщина.

– Он и вам отец, всем вам, – Сома никак не мог взять в толк, почему эти люди не знают таких простых вещей. – Отец Мира – в каждом отце, как и Мать Мира – в каждой матери. Это мне мама и папа говорили! Значит, Господь такой же отец мне, как и вам, – у вас же каждого есть отец, правда? И мама! Значит, вы должны знать Господа! И узнаете его при встрече, так?

– Это как же?.. – люди волновались, перешептывались. – Если мы сейчас поклонимся этому отшельнику, мы поклонимся самому Господу?

– Конечно! Вы попробуйте, хуже вам же уже не будет? – Сома снова, с разрешения Шивы, поднял дамар, и мрачная пещера наполнилась звуками, которые, как говорят, мир слышал при сотворении.

Сначала несмело, а затем все сильнее и глубже, люди начали поклонение. Сома всё играл, широко улыбаясь, и люди постепенно вспоминали то самое чувство, из детства – что бы ни случилось, мама всегда позаботится о своём ребёнке. Наконец они увидели то, что давно видел Сома, – отшельника-Шиву с трезубцем и дамаром, в шкуре тигра, в пепле из долин кремаций. Тогда они все бросились в ноги божеству:

– Господь! Ты с нами! Ты был с нами всё это время, а мы не поняли! Прости нас, невежд!

– Успокойтесь, люди, я не сержусь, – произнёс Шива миролюбиво. – Я только хотел, чтобы вы поняли кое-что. И привёл для этого Сому – он и правда мой сын именно так, как сказал.

– Я понял, Господь, что нельзя лишать людей семьи и поддержки, даже если есть опасность заразиться – то надо искать другие пути, но не разлучать навсегда, – с чувством произнёс бывший царь.

– Теперь, когда мы знаем, что вы с нами, Господь, – мы готовы всю жизнь не выходить из этой пещеры, лишь бы иметь счастье видеть вас, – высказался старик, и люди его поддержали громкими возгласами.

– Как ты думаешь, Сома, как лучше – остаться с этими людьми в этой пещере или возвратить им здоровье? – тихо спросил Шива у мальчика, которого снова посадил себе на плечо.

– Им, может, разницы нет, но есть для их семей, – отозвался Сома, улыбаясь, как обычно. – Господь, если ты можешь сделать их здоровыми – то сделай! И останься с ними, вот!

– Ох, Сома, сложные вещи ты предлагаешь, – усмехнулся Шива. – Если дать им милость просто так, не проверив, чему научило их это испытание, – разве будут они её ценить?

– Конечно, будут, – произнёс Сома, нимало не сомневаясь. – Я же люблю маму, хотя она всё делает для меня просто так!

– Материнская любовь даёт своим детям всё, ничего не требуя взамен, поэтому она так велика, – Шива погладил Сому по светлым волосам. – Но всё же я хочу, чтобы эти люди не чувствовали себя бесполезными, ни на что не годными, способными только принимать, а не отдавать.

– Но они нужны близким, – упрямо повторил мальчик, забавно поднимая бровки домиком. – Они же отдают любовь, внимание!