Путешествие на восток

Во время принесения клятв Адрофиту, Минта с его проклятием просто убьет, подумал Бранд, поджимая губы. Вспомнил свою оговорку у ворот, последствия рассказа об Олессе, и дернул щекой. Герцогиня местная явно тоже не головой думала, раз решила на Проклятом жениться. Если она знала о Минте, то знала и о Проклятии, но все равно решила злоупотребить властью? Но сам Минт?

— Опоили, — вынес вердикт Бранд.

— Или жрец Адрофита ему еще нихуево добавил, по уязвимым местам, — кивнул Дж’Онни.

Они так и стояли посреди улицы, живые опасливо их огибали, бросали взгляды. Возможно, кто-то продолжал ругаться в сторону Дж’Онни и его матюгов, но барьер не пропускал звуков.

— Позовем остальных? — спросил герой-кентавр.

— Нет, — ответил Бранд. — Время дорого, бежим.

Свист Дж’Онни хлестнул бичом вдоль улицы, соединяясь с волей Бранда. Толпу раскидало, раздвинуло, словно воды океана в легенде о явлении Диаты живым. Вечная проблема отношений власти и героев, думал Бранд, пока мимо сплошной полосой мелькали дома и лавки, живые, прижатые к стенам. Сила против закона, закон против силы, уловки и увертки. Не просто клятва Адрофиту, особая, с взятием квеста и клятвой искупить все свои грехи, такая, после которой Минт уже не сможет даже на ноготок возжелать другой, кроме законной жены, герцогини как ее там.

Разумеется, никакой брачной ночи, хлопанье глазками и выдача муженьку пинка, чтобы летел до самого Города Любви, проклятие снимать. Проклятие уйдет, квест останется, равно как и муж-бард у герцогини. Возможно, даже с помощью Минта полезет выше, в королевы, мало ли. Возможно, детали и отличались, но Бранд был уверен, что, по сути, он прав в догадках и это вело дальше в цепочке рассуждений.

Взаимоотношения власти и героев. Возможно, Бранд той оговоркой у ворот просто форсировал руку герцогини или она увидела возможность, решила воспользоваться удобным моментом. Женить Минта на себе, а потом прикрыться статусом и титулом. Она знала, что не сможет действовать силой, не против героев, и, возможно, изначально замышляла хитрость с опаиванием и предложением заночевать в замке после концерта. Стража у ворот получила шары связи и инструкции, да, все было подготовлено, визита Минта ждали.

Чтобы потом предъявить героям уже мужа Минта, обойдя силу законом.

Очень, очень опасное, безумное решение, но любовь толкала живых и не на такое, уж Бранд об этом отлично знал. Несравненный бард пал жертвой своей несравненности и теперь Бранду приходилось бежать, под похрустывание коленей и боли в спине. Нельзя было рисковать смертью Минта, да и сам он, пускай и пустоголовой и ветреный, никак не заслуживал таких мучений от проклятия бога и слишком хитрых живых, решивших воспользоваться его слабостью.

Разумеется, на все эти уловки закона и власти герои регулярно придумывали свои, но мысли Бранда до сих пор слегка штормило от момента озарения, и он не был уверен, что герцогиня не предусмотрела и их появления. Затянуть время спорами и ссылками на законы, выигрывая время на завершение свадьбы. При всем безрассудстве и безумии любви, живые в ней проявляли, бывало, удивительную хитрость и изворотливость.

Замок на скале стремительно приближался.

Глава 29

И опять Бранд стоял перед зачарованными воротами чужого замка, только в этот раз речь шла не о сватовстве, а о предотвращении чужой свадьбы. Историю с Орданой, где все пошло не так, Бранд старался не вспоминать, но жизнь упорно подсовывала ему под нос воспоминания. Возможно, все дело опять было в Минте, с его песнями и проклятием бога любви.

Проблемы с бардом и из-за барда ожидались, но не насильственная свадьба же!

— Откройте по-хорошему, — постучал Бранд в ворота.

Те были зачарованы на совесть, усилена прочность, поставлены какие-то оглушающие заклинания. От постукивания Бранда ворота трещали и гнулись, похоже, изнутри их еще подперли и закрыли на три засова.

— Прямой приказ герцогини Грандиус! — донеслось из-за ворот. — Нам запрещено открывать! Властью владычицы Ишмира приказываем вам — уходите!

Голос кричавшего слегка подрагивал, как ворота.

— Феноменальные долбоебы! — заржал Дж’Онни.

— Ничему не учатся, — кивнул Бранд. — Но раз запрещено, то не будем портить жизнь живым.

Он подпрыгнул легонько, ударил в камень надвратной арки. Типовое решение — зачаровывать весь замок долго, дорого и не слишком надежно, поэтому заколдуем ворота, калитки, решетки, повысим им прочность, чтобы сравнялись со стенами. Надежное, проверенное временем решение, а в данном случае ворота, скорее всего, еще дополнительно укрепили буквально вчера, следуя приказу герцогини, решившей, что она самая хитрая.

Камень арки и металл очередной одноразовой перчатки смялись, вниз хлынула лавина обломков, образовавшая импровизированную лестницу. Бранд и Дж’Онни поднялись по ней, аккуратно переступили через торчащий верх уцелевших ворот.

— Можно было перепрыгнуть, — заметил Матершинник, нанося удар копытом левой передней ноги.

Обломки, просвистев, врезались в камень над дверью казармы. Выбегавшие оттуда воины задумались и начали вбегать обратно.

— Я уже слишком стар для этого, — привычно проворчал Бранд. — Колени беречь надо.

— Точно, тебе же скоро семьдесят ебнет! — кивнул Матершинник. — Для своих лет ты пиздато сохранился, вон, молодые королевы все норовят на хуй запрыгнуть!

Бранд демонстративно закатил глаза, не хотелось ему ни вспоминать об этом, ни думать. Хорошо было в Благой Тиши, размеренно, спокойно, теплая ласковая пышная Милли. Нет же, потянуло вспомнить старое, иронизируя над самим собой, подумал Бранд, вот и кушай теперь, не обляпайся, все как встарь. Подвиги, королевы, демоны, дурные живые во власти.

— Властью владычицы Ишмира! — снова закричал кто-то, высунувшись из-за угла.

Разряженный и важный, очередной живой, для которого приказ владетеля был сильнее доводов разума и силы героев.

— Понаберут долбоебов с высокой Силой, а спрашивают, как с обладателей Интеллекта, — опять развеселился Дж’Онни.

Бранд не стал кричать в ответ, что власть владычицы Ишмира на них не распространяется, просто постучал в огромную входную дверь в сам замок. Обе створки слетели с петель, рухнули с грохотом, переломав какие-то статуи или доспехи, стоявшие в нишах.

— Какие хлипкие двери пошли, — саркастично заметил Дж’Онни, явно украв реплику Бранда. — Не иначе гнилье продали, торгаши!

Бранд нахмурился, так как не помнил, чтобы при кентавре выбивал чьи-либо двери. Стража у следующих дверей посмотрела, побледнела и сбежала, видимо разрываясь перед приказом не открывать дверей и пониманием, что они тут бессильны.

— Э, Бранд, да ты не только размяк на старости лет, но и перестал байками про себя интересоваться?

— Я и раньше не интересовался ими, — проворчал Бранд.