Путешествие на Запад. ТОМ IV

– Да ты что? Дуралей этакий! – прикрикнул на него Сунь У-кун. – Человек погиб, а ты приносишь ему в жертву камни?

– Ну, а как же? – оторопел Чжу Ба-цзе, и привел слова из буддийского псалма:

Выкажи покойному чувства живых людей,

Покажи ему сердце свое почтительное к родным и старшим.

– Перестань говорить глупости! – строго приказал Сунь У-кун. – Пусть Ша-сэн останется пока здесь, побудет у могилы и покараулит вещи и коня. А мы с тобой отправимся в пещеру, разобьем ее, схватим самого оборотня и разорвем его на мелкие клочки, – отомстим за наставника, а тогда уж вернемся.

– Ты правильно решил, дорогой брат, – проговорил Ша-сэн, роняя слезы. – Вы оба ступайте и не отвлекайтесь от намеченной цели, а я здесь покараулю.

Ну и молодец этот Чжу Ба-цзе! Он снял с себя монашеское облачение, потуже подвязался, взял грабли и отправился вслед за Сунь У-куном. Оба бросились на ворота, дружными усилиями сломали их и ворвались в пещеру с воинственным кличем, от которого содрогнулись небеса.

– Верни нам нашего наставника! – исступленно кричали оба в один голос.

Все бесы и бесенята, находившиеся в пещере, пришли в неописуемый ужас и стали роптать на бесенка, получившего звание начальника головного отряда, считая его виновником всех бед.

Старый оборотень подозвал его к себе и спросил:

– Как же поступить с этими монахами, ворвавшимися к нам в пещеру?

– У древних есть замечательное изречение, – ответил начальник головного отряда: – «Если сунуть руку в корзину с рыбой, рука будет пахнуть». Если мы ввязались в это дело, надо действовать до конца. Нужно сейчас же снарядить все наше войско, повести его на этих монахов и уничтожить их!

Старый оборотень недоверчиво выслушал бесенка, но сам ничего другого придумать не смог и поэтому обратился к своим подчиненным с такими словами:

– Слуги мои! Будьте единодушны! Возьмите самое лучшее оружие и следуйте за мной в поход!

Тут бесы и бесенята разом издали боевой клич и помчались к воротам. Сунь У-кун и Чжу Ба-цзе отошли немного назад, на ровную лужайку, и там остановили толпу бесов.

– Ну, кто из вас главарь? – закричали они, обращаясь к толпе. – Кто главный оборотень, захвативший нашего наставника?

Бесы выстроились в боевом порядке, замелькали парчовые стяги, расшитые цветами, и из рядов, держа в руках валек, вышел старый оборотень.

– Вы что, негодные монахи, не узнаете меня? – прогремел он. – Я – великий князь Южной горы и разгуливаю по этим местам вот уже несколько сот лет. Я захватил вашего наставника – Танского монаха, и съел его. Что вы посмеете сделать со мной?

– Ишь ты храбрец, мохнатая тварь! – выругался Сунь У-кун. – Сколько же тебе лет, что ты позволил себе дерзость называться правителем Южных гор? Тем более что в небесных чертогах, по правую сторону от трона владыки, пока все еще восседает почтенный государь Ли [37] , положивший начало Небу и Земле, а под крылом огромной птицы Пэн сидит на престоле Будда Татагата, достопочтенный Будда, создатель всего мира. Мудрец Конфуций, почитаемый как основоположник учения жу, и то скромно называл себя учителем. А ты, скотина этакая, смеешь величать себя великим правителем Южных гор, да еще хвалишься, что разгуливаешь по этим местам несколько сот лет! Стой, ни с места! Испробуй, каков на вкус посох твоего почтенного дедушки!

37

Почтенный государь Ли (Ли Лао-цзюнь) – считается третьим из первозданных людей после Сюань Лао и Тай Шана.

Птица Пэн. – Согласно древним китайским легендам, гигантская птица, переродившаяся из морского чудовища; ее спина выше горы Тайшань, а простертые крылья закрывают весь небосвод.

Однако оборотень отскочил в сторону и вальком отбил удар железного посоха. Округлив от злости глаза, он заорал в ответ:

– Ах ты, обезьянья морда! Смеешь еще срамить меня! Какими же ты владеешь чарами, что дерзнул явиться сюда буянить у моих ворот?

– Я проучу тебя, скотина ты безвестная! – холодно засмеялся Сунь У-кун. – Ты, видно, не знаешь меня, старого Сунь У-куна. Постой! Наберись храбрости да послушай, что я расскажу тебе:

На острове чудес В веках минувших жили Все прадеды мои. И Небо и Земля Десятки тысяч лет Зародыш мой хранили. И на горе Хуагошань Родился я. Великая гора Плодов, Гора цветов! Там каменистое яйцо С корой железной Родители покинули Над бездной, На грозной высоте Среди святых садов. Распалась скорлупа, Но из ее обломков Младенец-богатырь Родился я на свет. Немудрено, что я Был лучшим из потомков, Я созревал в яйце Десятки тысяч лет! Со дня рожденья рос Не так я, как другие. От Солнца и Луны Я плоть свою обрел. Как рыба, плавал я. Летал я, как орел. Постигнул высоту И глубину души я. Сам совершенствовал – А это не пустяк! – Я самого себя. Познал природу Неба И суть бессмертия. И где я только не был! Был в небе воином И нес небесный стяг. Я назван был тогда Правителем великим, Царем всех обезьян, Вождем волшебных сил. Но в высших небесах Мятеж я учинил: В стране блаженных звезд Я начал – в буйстве диком – Дворцы алмазные Безжалостно крушить… Стотысячной орде Небесных духов было Невмочь меня поймать, Связать и укротить, Пока в моей груди Безумье не остыло. Да, подвела меня Неистовая прыть! Обуздан был я Буддой несравненным! Ведь я тогда мечтал Созвездья покорить, Чтоб слава обо мне Прошла по всем вселенным! Я – получеловек, Я – маг и полузверь. Я тайны чар постиг, Земли и Неба тайны. Ученье Будды мне Открылось не случайно. К монаху Танскому Приставлен я теперь. На Запад мы идем. Преодолел счастливо Я кряжи горные. И мне всегда везло: Когда мешали нам Могучих рек разливы, Я брод отыскивал всегда Чертям назло. Я тигров истреблял Среди лесов дремучих! Я колдовских лисиц В пещерах убивал! Я бесов побеждал И под землей и в тучах! Я барсов усмирял Средь неприступных скал! С наставником моим, С далекого востока, Мы шли за книгами, Про Высший путь прочесть. И кто б нам ни мешал – Бес или зверь – жестоко С ним расправлялся я, Мою узнал он месть. Учитель добрый мой Теперь в стране загробной. Бес растерзал его, И я его не спас… Ты, дьявол яростный! Ты, оборотень злобный! За все твои грехи Расплатишься сейчас

Эти слова вызвали в оборотне и страх и ярость. Стиснув зубы, он подскочил к Сунь У-куну и, замахнувшись железным вальком, собрался ударить его. Но Сунь У-кун легко отпарировал удар посохом, собираясь продолжить свой рассказ. Чжу Ба-цзе не стерпел, схватил грабли и принялся бить бесенка – начальника головного отряда. А тот повел за собой всю ораву бесенят. И вот на горной лужайке разыгрался настоящий бой.

Мудрый Танский монах Из великой восточной страны, Путь держал он на Запад далекий, В обитель блаженства. За старинными книгами шел он, Ища совершенства: Тем, кто Истину ищет, Правдивые книги нужны! Но в горах Омерзительный дьявол его подстерег И туман напустил, Напоенный отравою черной. Мудреца изловить удалось ему В злобе упорной. Он святого паломника В адские сети завлек. Демон-барс, он собрал Мелких бесов отборную рать, И в пещере залег он Со всем своим дьявольским станом. Верных слуг Мудреца Он отвлек хитроумным обманом. И готов был Святого монаха сварить и сожрать. Но сцепился тогда Сунь У-кун С сатанинской гурьбой. Рядом с ним Чжу Ба-цзе, Свиноглавый герой, всем известный. И на узкой нагорной лужайке, В расселине тесной, Не на жизнь, а па смерть Разгорелся отчаянный бой. Старый дьявол, Огонь изрыгая, сражается сам, С ним – подручные бесы И маленькие дьяволята. Все кругом наважденьем объято И тьмою проклятой… Свет померк, Непроглядная пыль поднялась к небесам. Бесенята скулят, Выдыхая отравленный чад. Дьяволята визжат, От испуга усилья утроив. Сколько пик и мечей! Но не дрогнут сердца двух героев, Храбрецы, отражая удары, На бесов кричат. Мудрецу Сунь У-куну Ни небо не страшно, ни ад, И по дьявольской своре Молотит он посохом верным, А герой Чжу Ба-цзе, Полузверь и силач непомерный, Он могучими граблями Губит толпу бесенят! Как сражается черт – Повелитель полуденных гор! Как сражается демон – Начальник над адскою бездной! Как сражаются оба героя С отвагой железной! За наставника мстят, За погибель его и позор! Долго тянется бой смертоносный В слепой темноте, И бойцы напрягают всю мощь – С переменным успехом. Как грохочут удары! Гора откликается эхом, Но осилить друг друга не могут Ни эти, ни те!…

Великий Мудрец Сунь У-кун, видя, что бесы и бесенята отличаются храбростью и так и кипят от ярости, не отступая перед ударами, решил прибегнуть к волшебству. Он выдернул у себя клок шерсти, пожевал его, выплюнул и произнес: «Изменись!». Сразу же появилось множество двойников Сунь У-куна, вооруженных посохами с золотыми обручами. Все они бросились вперед, загоняя врагов в пещеру. Толпа бесенят, сто, а может быть и двести штук, не успевала отбиваться от нападений: то спереди, то сзади, то слева, то справа. Один за другим бесы и бесенята покидали поле боя, спасая свою жизнь, и скрывались в пещере. Сунь У-кун и Чжу Ба-цзе вышли из круга и продолжали бой с оборотнем. Те несчастные бесенята, которые оказались безрассудными и не поняли, с кем ведут бой, лежали на земле, и кровь сочилась у них из девяти зияющих ран, нанесенных граблями, а у других мясо и кости смешались с грязью от сокрушительных ударов посоха.

Повелитель Южной горы при виде этого зрелища до того испугался, что бросился наутек, снова напустив сильный ветер и густой туман. Бесенок, получивший звание начальника головного отряда, не владел искусством превращений. Сунь У-кун одним ударом посоха сбил его с ног, и он принял свой первоначальный вид. Это оказался серый волк – оборотень с крепкой спиной. Чжу Ба-цзе подошел к нему, схватил за лапы и перевернул брюхом вверх.

– Негодяй этакий! – сказал он. – Сколько поросят и ягнят сожрал он за свою жизнь у добрых людей.

Тем временем Сунь У-кун встряхнулся всем телом и вернул на место выдернутый клок шерсти.

– Ну, Дурень! Мешкать нечего! – воскликнул он, обращаясь к Чжу Ба-цзе. – Айда живей за оборотнем! Покараем его за смерть нашего учителя!

Чжу Ба-цзе оглянулся: перед ним стоял один Сунь У-кун.

– Брат! А твои двойнички уже погнались за оборотнем? – спросил он.

– Нет, я вернул их на место, – отвечал Сунь У-кун.

– Прекрасно! – изумился Чжу Ба-цзе. – Прекрасно! – повторил он.

Оба, радуясь победе, повернули обратно.

Расскажем теперь про оборотня, который вернулся в пещеру, спасая свою жизнь. Он велел всем бесам и бесенятам натаскать камней и земли и засыпать входные ворота. Оставшиеся в живых бесы и бесенята, трепеща от страха, наглухо завалили ворота и никто из них больше не осмеливался высовываться наружу.

Сунь У-кун и Чжу Ба-цзе примчались к воротам, но сколько ни кричали и ни ругались – никто не откликался. Как ни старался Чжу Ба-цзе проломать ворота граблями, ничего не получалось.