Путешествие в окружающие миры животных и людей. Теория значения

Особенного внимания заслуживает способ, который используют собаки для того, чтобы их сородичам были ясны пределы их территории. На илл. 38 показана карта зоологического сада в Гамбурге, и на его дорожках обозначены места, которые во время ежедневных выгулов метят два кобеля.

Все места, где они оставляли свои пахучие метки, хорошо заметны с точки зрения человека. Если собак выводили одновременно, можно было наблюдать, как они наперегонки помечали выбранные места.

Темпераментная собака после каждой встречи с незнакомой собакой всегда стремится оставить свою визитную карточку на первом же попавшем в поле ее зрения предмете. Также, если по пахучей метке другой собаки она поймет, что вторглась на чужую территорию, она отыщет все чужие метки и добросовестно их перекрасит. И напротив, собака, не наделенная темпераментом, будет робко проходить мимо меток на чужой территории, не выдавая своего появления при помощи пахучих знаков.

Обычай метить территорию в ходу и у больших медведей Северной Америки, как это видно на илл. 39. Выпрямившись во весь рост, медведь натирает спиной и мордой кору одиноко стоящей сосны, хорошо видимой отовсюду. Для других медведей это сигнал далеко обходить сосну и не вступать в пределы той местности, где столь крупный медведь охраняет свою территорию.

Илл. 38. Карта зоологического сада

Илл. 39. Медведь обозначает свою территорию

10. Спутник

В моей памяти до сих пор жив образ облезлого утенка, высиженного вместе с индюшатами и так прочно прижившегося в семье индюшек, что он никогда не заходил в воду и старательно избегал других уточек, которые свежими и чистыми выходили из воды.

Вскоре после того, как я наблюдал эту картину, мне принесли совсем молодую дикую утку, которая повсюду следовала за мной. Когда я садился, она клала свою голову мне на ногу. Мне казалось, что ее привлекают мои сапоги, поскольку иногда она увязывалась и за черной таксой. На этом основании я заключил, что для замещения образа матери достаточно лишь черного движущегося предмета, и выпустил ее вблизи материнского гнезда, чтобы она снова примкнула к своему семейству.

Моя уверенность в том, что это возвращение состоялось, испарилась с тех пор, как я узнал следующий факт. Чтобы птенцы серого гуся смогли без затруднений примкнуть к своим сородичам, необходимо, перенося их из инкубатора в гусиное семейство, быстро посадить гусят в сумку. Если птенцы какое-то время задержатся в обществе человека, они навсегда отвергнут связь с себе подобными.

Во всех этих случаях речь идет о путанице в восприятии образов, которая особенно часто наблюдается в окружающем мире птиц. Того, что нам известно об образах, воспринимаемых птицами, недостаточно, чтобы на этом основании сделать твердые выводы. На илл. 20 мы уже видели, как галка охотится на кузнечиков, и могли заключить, что у галки нет воспринимаемого образа кузнечика и потому в ее окружающем мире его не существует.

Дальнейшие наблюдения над образами, воспринимаемыми галками, продемонстрированы на илл. 40 (а и b). Здесь представлена галка, находящаяся в атакующей позе перед кошкой, которая несет в своей пасти другую галку. Галка никогда не нападет на кошку, не имеющую добычи в зубах. Кошка становится для нее объектом нападения лишь в том случае, когда ее челюсти, представляющие для галки опасность, сомкнутся, захватив жертву.

Илл. 40а. Галка принимает боевую позу перед кошкой

Илл. 40b. Галка принимает боевую позу перед тряпкой

Может показаться, что эти действия галки целенаправленны. Однако в действительности речь идет лишь о планомерной реакции, происходящей совершенно независимо от каких-либо намерений галки. Об этом говорит тот факт, что галка принимала точно такую же атакующую позу, когда перед ней оказывалась черная тряпка. Между тем кошка, которая несла мимо нее белую галку, не подвергалась нападению. Воспринимаемый образ проносимого мимо черного предмета тотчас провоцирует атакующую позу.

Такой неконкретизированный характер воспринимаемого образа может стать постоянным источником путаницы, как мы могли в этом удостовериться на примере морского ежа, в окружающем мире которого облако или корабль то и дело бывают приняты за настоящего врага — рыбу, так как морской еж одинаковым образом реагирует на любое затемнение горизонта.

Однако в случае с птицами такое простое объяснение оказывается недостаточным.

Полученные в результате опытов многочисленные сведения о процессах, связанных с путаницей воспринимаемых образов у птиц, живущих в обществе себе подобных, весьма противоречивы. Лишь недавно нам удалось определить опорные моменты, обратившись к показательному примеру — ручной галке по имени Чок.

Рядом с каждой стайной галкой на протяжении всей жизни находится «спутник», с которым она сообща выполняет самые разные действия. Даже если она растет вне стаи, она ни в коем случае не отказывается от него и при отсутствии себе подобных находит «замещающих напарников» и даже может менять их в зависимости от новых обстоятельств. К. Лоренц [51] был так любезен, что прислал мне илл. 41 (а и b), которая дает нам ясное представление о напарнических отношениях.

51

Конрад Лоренц (1903–1989) — зоолог, зоопсихолог, лауреат Нобелевской премии по физиологии и медицине (1973).

Илл. 41 (а и b). Галка Чок и четыре ее напарника

Когда галка по имени Чок была молодой, ее материнским напарником был сам К. Лоренц. Она следовала за ним повсюду, звала его, чтобы тот ее покормил. После того как она научилась добывать себе пищу самостоятельно, она избрала себе в пару горничную, исполняя для нее характерные брачные танцы. Потом она нашла себе молодую галку, ставшую для нее напарницей-приемышем, которого она кормила уже сама. Когда Чок готовилась к длительным перелетам, она на галочий манер пыталась подвигнуть Лоренца лететь с ней, порхая прямо у него за спиной. Когда это не удалось, Чок примкнула к летящим воронам, которые на этот раз стали ее напарниками в полете.

Как мы видим, в окружающем мире галок отсутствует единый образ восприятия напарника. Его и не может быть, так как роль напарника постоянно меняется.

Судя по всему, в большинстве случаев в том, что касается формы и цвета, перцептивный образ матери не бывает предустановлен от рождения. Наоборот, в качестве такового зачастую выступает материнский голос.

К. Лоренц пишет: «На конкретном примере материнского напарника следовало выяснить, какие материнские признаки являются врожденными, а какие — приобретенными, выработанными. Необычным является как раз то, что через считаные дни и даже часы (серый гусь, буревестник) приобретенные материнские признаки настолько укореняются, что мы могли бы поклясться в их врожденности, если на этой стадии развития забрать птенца от матери».

То же самое происходит и при выборе брачной пары. И в этом случае приобретенные признаки напарника-заместителя так прочно закрепляются, что его четкий перцептивный образ возникает вскоре после замены первого напарника вторым. В результате животное не примет в качестве брачной пары даже представителя одного с ним вида.

Один восхитительный пример прекрасно иллюстрирует этот факт. В Амстердамском зоопарке жила парочка молодых выпей, и самец «влюбился» в директора зоопарка. Чтобы не препятствовать спариванию, тот на протяжении долгого времени старался не показываться самцу на глаза. Благодаря этому самец смог привыкнуть к своей самке. Семейный союз счастливо состоялся, и когда самка уже высиживала яйца, директор решился показаться вновь. И что же произошло? Лишь только самец увидел своего бывшего брачного напарника, он выгнал самку из гнезда и, вновь и вновь совершая поклоны, будто бы стремился показать, что брачный напарник может занять причитающееся ему место и продолжить высиживать яйца.