Путешествие в окружающие миры животных и людей. Теория значения

Если бы у нас было несколько живых колоколов, каждый — со своим звучанием, то можно было бы исполнить мелодию, воздействуя на них не только механическими, но также электрическими и химическими средствами, ибо звуки-субъекты (индивидуальные тональности) [56] отдельных колоколов раздавались бы в ответ на любой из таких раздражителей.

Однако значение живых курантов состояло бы не в этом, поскольку в конечном счете, даже если бы они управлялись химическим или электрическим способом, они всё равно остались бы лишь механизмом, пусть и наделенным бесполезными звуками-субъектами.

56

Понятие «Ichton» в тексте будет передаваться при помощи двух терминов — «звуки-субъекты / индивидуальная тональность», которые лишь в комплексе способны передать его значение, соотносящееся с целым рядом используемых Я. фон Икскюлем понятий — «Wirkton», «Merkton», «Bedeutungston». — Примеч. пер.

Куранты, состоящие из живых колоколов, должны были бы обладать способностью издавать мелодию не только в ответ на механическое воздействие, но и сами по себе. При этом каждый звук-субъект должен был бы приводить в действие следующий за ним в соответствии с порядком звуков, обусловленным мелодией.

Именно это и происходит в каждом живом теле. Мы можем, конечно, вспомнить, что во многих случаях — особенно при передаче возбуждения от нервов к мускулам — живая игра звуков-субъектов заменяется механико-химическим сцеплением. Но подобные случаи всегда являются лишь следствием механизации, выступающей в качестве вторичного процесса. Вначале все зародыши живых существ состоят из свободных клеток протоплазмы, которые подчиняются только мелодической индукции своих звуков-субъектов.

Неопровержимое доказательство этого факта привел Арндт [57] в своем фильме, в котором на наших глазах разворачивается возникновение слизевика. Вначале зародыши этого гриба состоят из трех подвижных амеб, которые заняты тем, что поглощают бактериальную флору, будучи совершенно независимыми друг от друга. При этом амебы размножаются делением. Чем больше пищи, тем быстрее умножается их количество. В результате пища в один момент повсеместно истощается.

И тогда происходит нечто необычное: все амебы образуют несколько равномерных групп и в составе этих групп сходятся к общему центру. Добравшись до него, они громоздятся друг над другом, так что прибывшие на место первыми становятся надежными опорными клетками, а следующие за ними служат лестницей. После того как достигнута конечная высота столбика толщиной с волос, клетки, прибывшие последними, превращаются в плодовые тела, семенные капсулы которых содержат живые споры. Ветром семенные капсулы развеиваются и переносятся на новые пажити.

57

Вероятно, речь здесь идет об Артуре Арндте (1893–1974), а не о зоологе и враче Вальтере Арндте (1891–1944), как это указывалось в прежних изданиях.

Никто не усомнится в этом случае в том, что тонко выстроенная механика тела этого гриба суть произведение свободно живущих клеток, которые подчиняются лишь мелодии, властвующей над их звуками-субъектами.

Исследования Арндта весьма важны и потому, что здесь идет речь о живом существе, которое на первом этапе своей жизни ведет себя как животное, а на втором становится растением.

Нельзя игнорировать тот факт, что у всех амеб — и грибные амебы не являются здесь исключением — есть свой, пусть и ограниченный, окружающий мир. В нем из окружения в качестве носителей значения выделяются бактерии, их воспринимают и с ними взаимодействуют амебы. Сформировавшийся же гриб уже является растением, не имеющим характерного для животных окружающего мира, но заключенным в жилую оболочку, состоящую из факторов значения.

Фактором значения, который целиком определяет существование взрослого слизевика, является ветер, навстречу которому он разрастается с поразительной последовательностью. Хотя его строение не так совершенно, как шапка одуванчика, его споры легко становятся добычей ветра, который обеспечивает их распространение на большой территории.

3. Усвоение значения

Ареал обитания, который мы видим распростертым вокруг животного, с позиции самого животного представляет собой его окружающий мир, пространство которого наполнено самыми разными носителями значения. Ареал обитания растения, который мы можем очертить вокруг места его произрастания, с позиции растительного субъекта превращается в жилую оболочку, сформированную из различных факторов значения, которые подвержены постоянной смене.

Жизненная задача животного и растения состоит в том, чтобы усваивать носители или факторы значения в согласии со своим субъективным планом.

Нам часто приходится говорить об усвоении пищи. Однако, как правило, мы вкладываем в это понятие слишком узкий смысл. Усвоение пищи — это не только ее измельчение при помощи зубов и химическая переработка в желудке и кишечнике, но также ее распознавание при помощи глаз, носа и нёба.

Нельзя забывать, что в окружающем мире животных всякий носитель значения усваивается посредством восприятия и действия. И в каждом функциональном круге повторяется один и тот же процесс, состоящий из восприятия и действия. Допустимо даже называть функциональные круги кругами значений, поскольку их задача заключается в усвоении носителей значений.

В случае с растениями не может быть и речи о функциональных кругах, и всё же значение их органов, выстроенных из живых клеток, состоит в усвоении факторов значения, наполняющих их жилую оболочку. С этой задачей они справляются благодаря своей форме, приспособленной для таких целей, а также тонко слаженному строению своих тканей.

Когда мы наблюдаем, как ветер играет с облаками, мы приписываем меняющимся формам облаков меняющееся значение. Но это лишь игра нашей фантазии, ибо многообразие форм облаков — лишь порождение смены направления ветра, и оно строго подчинено закону причины и следствия.

Совершенно иная картина открывается перед нами, когда мы следим за грациозным полетом семени одуванчика по ветру или наблюдаем за вращением крыльев, несущих семена клена или легкие плоды липы.

Ветер не является здесь причиной формообразования, как это было в случае с облаками, вместе с тем формы настроены на ветер как на фактор значения, который они различным способом используют для распространения семени.

И всё же есть такие люди, которые склонны приписывать ветру роль первопричины возникновения форм, объясняя это тем, что он воздействовал на растение как на объект на протяжении миллионов лет. Однако, хотя влияние ветра на облака продолжается гораздо дольше, за это время им не было выработано никаких устойчивых форм.

Устойчивая форма, наделенная значением, всегда является продуктом субъекта и никогда не может быть продуктом объекта, каким бы длительным ни было бесцельное воздействие на него.

То, что было сказано о ветре, можно также отнести на счет прочих факторов значения растений. По желобкам на листьях дождевые капли стекают на землю, и вода подходит к тонким кончикам корней растения. Клетки растений, содержащие хлорофилл, удерживают солнечный свет, который необходим для поддержания сложных химических процессов. Хлорофилл настолько же мало является созданием солнца, насколько желобки на листьях — созданием дождя.

Распределение живых тканей и форма у всех органов, как растений, так и животных, обусловлены их значением, то есть усвоением поступающих к ним извне факторов значения.

Таким образом, вопрос значения является первостепенным для всех живых существ. Лишь после его разрешения обретают смысл исследования причинно обусловленных процессов, которые всегда очень ограничены, ибо деятельностью живых клеток руководят их звуки-субъекты.

Правомочно говорить о мелодии роста или же побуждении к росту, которыми управляют звуки-субъекты зародышевых клеток. Это побуждение к росту, как было показано в фильме Арндта, является в первую очередь призывом к образованию форм, организующему зоны, но также призывом к созданию в каждой из этих зон центральных технических пунктов, к которым устремляются все клетки. Дальнейшая судьба отдельных клеток зависит лишь от места, которое они займут в образующейся форме.

Изначальная равнозначность отдельных зародышевых клеток, которая ясно следует из фильма Арндта, была установлена уже Хансом Дришем [58] в ходе его знаменитых опытов с зародышами морского ежа.

Эмбриональные клетки большинства животных имеют форму, вначале напоминающую ягоду шелковицы, затем — полую сферу, которая постепенно становится трехслойной и вдавленной с одной стороны. Так возникает гаструла с тремя ее зародышевыми листками, представляющая собой первоначальную форму почти всех животных. С этой простой последовательности звуков начинается жизнь любого высшего животного.

58

Ханс Дриш (1867–1941) — немецкий философ и биолог, ученик, а впоследствии противник Эрнста Геккеля, ведущий теоретик неовитализма.