Путешествие в рай

Ей было страшно даже думать о том, что будет, если их попытка побега окажется неудачной.

Вместо этого Камала постаралась сосредоточить внимание на мельчайших нюансах вечернего туалета, например несколько раз заставила служанок поправить ей юбки.

Наконец, чувствуя себя актрисой, вышедшей на сцену, чтобы сыграть трудную роль, она направилась к гостиной. Конрад был уже там вместе с сеньором Квинтеро и адъютантом. Как только Камала вошла, последний поцеловал ей руку и сказал:

— Его превосходительство желает поговорить с вами в своем кабинете.

Камала бросила на Конрада быстрый взгляд и тотчас поняла, что для него эта просьба дона Мигеля так же неожиданна, как и для нее.

Увы, ей не оставалось ничего другого, как подчиниться. Адъютант провел ее к дальнему концу коридора, где два лакея в ливреях с золотыми галунами распахнули перед ней высокую дверь красного дерева.

Кабинет дона Мигеля был обставлен с той же роскошью, что и другие комнаты дома.

Войдя, Камала увидела, что он сидит за огромным столом, инкрустированным серебром. Дон Мигель встал, и Камала не могла не отметить, что в своем традиционном черном одеянии, сшитом точно по его прекрасно сложенной фигуре, он выглядит весьма привлекательно.

На булавке, которой был заколот его галстук, сверкал сказочной красоты бриллиант. Такой же крупный камень украшал перстень на его пальце.

Камала медленно приблизилась к нему. В следующий миг за ее спиной закрылась дверь, и она поняла, что они остались одни. Подойдя ближе, она учтиво поклонилась, и дон Мигель поцеловал ей руку.

— Вы очень красивы, сеньорита.

— Благодарю за комплимент, ваше превосходительство.

— Я не льщу вам, а говорю чистую правду. За свою жизнь я повидал немало красивых женщин, но ни одна из них не могла бы сравниться с вами.

Его взгляд оценивающе скользнул по Камале, и у нее возникло ощущение, будто дон Мигель мысленно перечисляет ее достоинства, довольный тем, что женщина, на которой он собрался жениться, по всем статьям превосходит остальных.

Было в этом взгляде нечто холодное и бесстрастное, что Камала сочла для себя оскорбительным.

Однако она потупила глаза, надеясь на то, что в эти минуты производит впечатление скромной молодой женщины, польщенной его вниманием.

— У меня есть подарок для вас, — сообщил дон Мигель. — Думаю, что он станет предметом зависти всех других женщин при королевском дворе Мадрида.

С этими словами он достал из ящика стола небольшую коробочку и открыл ее. Камала увидела, что в ней лежит кольцо, украшенное прекраснейшим бриллиантом.

Если желтый камень Хосефы был достоин всяческих похвал, то этот решительно его затмевал: бело-голубой, заостренный с обоих концов, он ослепительно сверкал в свете угасающего дня.

Дон Мигель вынул кольцо из коробочки и надел Камале на палец.

— Благодарю вас, ваше превосходительство, — сказала она прерывающимся от волнения голосом. — Это очень… очень щедрый подарок.

— Есть еще много бриллиантов, которые я приготовил для вас и которые вы получите еще до того, как мы отправимся в плавание.

— Таких огромных я еще ни разу не видела! — воскликнула Камала, чувствуя, что дон Мигель ждет от нее именно этих слов.

— Он был найден в моих алмазных копях несколько лет назад, — ответил дон Мигель. — С тех пор я хранил его для той женщины, которая будет достойна его великолепия.

— Благодарю вас, — повторила Камала.

Она собралась поклониться еще раз, но дон Мигель длинными тонкими пальцами приподнял ее подбородок. Поняв, что он собрался сделать, Камала нечеловеческим усилием воли заставила себя не отвернуться и не выбежать из комнаты. Впившись ногтями в ладони, она приказала себе оставаться на месте.

Хозяин дома нарочито медленно наклонил свою голову и жадно припал к девичьим губам. Теперь она знала, каким может быть поцелуй нелюбимого человека. Когда губы Конрада касались ее, она испытывала восторг, возносивший ее к вершинам блаженства, а поцелуй дона Мигеля не вызвал в ней ничего, кроме отвращения и желания убежать прочь.

Губы его были сильными и властными. Его руки крепко сжимали Камалу в железных объятиях, и она поняла, что под броней железного самообладания, коего от него требовали воспитание и присущая испанцам гордость, кроется свирепое желание, которое Камала ощущала каждой клеточкой тела. Ей захотелось сжаться в комок, исчезнуть, раствориться в воздухе.

Поцелуй сделался более настойчивым, по-звериному страстным. Несмотря на свою неискушенность в вопросах любви, Камала не могла не понять, насколько жесток и похотлив дон Мигель.

Наконец, поняв, что девушка больше не может дышать и вот-вот лишится чувств в его объятиях, он выпустил ее.

— Вы очень желанны, — произнес он охрипшим голосом. — Завтра вы будете моей!

Камала невольно прижала кончики пальцев к опухшим губам.

— З-з-завтра?! — пролепетала она и, чувствуя, что больше ни минуты не вынесет в его присутствии, выбежала из комнаты, терзаемая страхом, которого никогда еще не знала в жизни.

Больше всего ей сейчас хотелось найти Конрада и броситься в его объятия. Ей была нужна его поддержка, ощущение покоя и безопасности, которое он неизменно дарил ей; уверенность в том, что с ней ничего не случится, пока он рядом.

Однако пока Камала бежала по коридору, она вспомнила, что от ее поведения зависит успех их побега. Если Конрад увидит, что она расстроенна и напугана, он может наброситься на дона Мигеля и вызвать его на поединок.

Камала остановилась и заставила себя успокоиться. Она чувствовала на себе взгляды слуг, но сейчас это было совершенно не важно.

Самое главное — не рассердить Конрада, а значит, ничего не говорить ему о ненавистном поцелуе дона Мигеля.

Медленно шагая, Камала остановилась перед огромным зеркалом в инкрустированной золотом раме. От бега ее волосы растрепались. Она машинально поправила прическу и увидела, как блеснул отразившийся в зеркале бриллиант подаренного доном Мигелем кольца.

Оно показалось ей еще одной цепью, в которую ее хотят заковать.

Опасаясь, что дон Мигель может в любой момент выйти из своего кабинета, Камала зашагала дальше по коридору, стараясь обрести столь нужное ей спокойствие, чтобы предстать перед Конрадом и двумя другими мужчинами, которые находятся сейчас в гостиной.

Ужин, как ей показалось, тянулся бесконечно долго. Было нелегко держать себя в руках и пытаться беспечно болтать, отвечать на вопросы, обсуждать прогулку и красоты местной природы, слушать, как дон Мигель хвастливо рассказывает о своих владениях, богатстве и планах на будущее.

Когда Камала почувствовала, что самообладание ее на исходе и она вот-вот не выдержит и расплачется, ужин закончился и все разошлись по своим спальням.

Ближе к полуночи она внезапно осознала, что ждать прихода Хосефы придется еще не менее часа.