Путешествие в решете

– Бери-бери, – сказал тот, – у меня ещё есть. Специально взял для тебя… – он хотел что-то ещё говорить, но я прервал.

– А ведь мне, Андрюша, уже за тридцать, а всё кажется, что двадцать, что пацан.

Пехтя ничего не ответил. Может быть, он обиделся, что я не стал рассматривать фотографию, разговаривать с ним. Да даже не поблагодарил, не сказал спасибо.

Рыба на озере уже не плескалась: видимо, спала. Мы посидели минут пятнадцать, пока костёр осядет, и тоже легли. Я примостился на место Пехти, а он на моё. Теперь мне стало намного легче, и вскоре заснул. Мы ехали с Пехтей на мотоцикле. На летающем мотоцикле. Когда летаешь – растёшь. Одно огорчило меня, что с нами нет Лысого, который был где-то рядом в тумане с такой длинной бородой, что её приходилось затыкать за пояс. И вот мы уже едем по этой бороде, как по дороге, и всё не можем доехать до головы.

Разбудила меня девчонка. Она наклонилась над моей головой и шептала: «Братик, братик, братик».

Я вскочил, её волосы скользнули мне по лицу. Она отпрянула:

– Не тот, не тот!

Недалеко от нашей стояла настоящая машина, легковая, с горящими фарами. От неё к нам шёл высокий, широкий в плечах, да и весь какой-то широкий, словно квадратный, мужик в пиджаке. Около машины, оперевшись о неё, стояла ещё одна девчонка, белокурая.

Пехтя тоже поднялся и прихрамывая, так как отлежал ногу, пошёл навстречу мужику. Девчонка, которую я напугал, опомнилась и с лёту, подогнув ноги назад, повисла на Пехтиной шее:

– Братик, привет!

Он так и подошёл к мужику вместе с ней.

– Здорово, Руслан! Как ты доехал-то?

– Да вот, доехал, кое-как прополз. – Он достал из кармана пиджака руку и поздоровался. – Через хутор. Не знаю, как ещё обратно. – Улыбнулся. От Руслана пахло силой и, кажется, можно было спички зажигать. А наш костёр подёрнулся пеленой, красные угли чуть дрожали под ней.

– По делу?

Руслан ничего не ответил.

– А мы тут с Толяном на рыбалке, – радовался чему-то Пехтя, словно часть энергии через рукопожатие перешла к нему. – Служили вместе.

– Служили вместе, – оживился Руслан и обернулся к машине, – Аня, разбуди его.

Белокурая послушалась. Скоро с заднего сиденья появился высокий парень в форме и берете. На груди значки. Приехавшие подошли и поздоровались со мной прямо в шалашике. Парень представился Валентином. Пехтя обнял его, и я немного приревновал. Как можно обнимать кого-то так же дружески, как меня?.. Они пошли в лес за дровами. Чтобы что-то сказать, я окликнул Пехтю и спросил: «А что это за сестра?»

Он вернулся и шепнул на ухо:

– Да какая она сестра? Пятая вода на киселе. Если хочешь, можешь с ней. Видишь: ей и хочется, и колется, и мама не пускает.

От этих слов мне стало неприятно, словно меня предали.

Разжигать костёр в капоте больше не стали – жарко. А моя кроссовка, которая сушилась у огня, упала на угли и так оплавилась, что носить нельзя, разве только привязать подошву к ноге верёвкой.

Для нового костра Пехтя с Валентином, кроме обычных дров, притащили два деревянных креста. Ножки у них изгнившие, некрашеные, а сами ещё ничего. У одного видны саморезы – там, где была фотография.

– Тут раньше, Толян, деревня была – Хутор, – пояснил Пехтя, ломая об колено мелкие ветки и подкидывая в огонь. – Так это старые кресты. Наоборот, надо жечь! – Это он уже девчонкам сказал, строго, и засмеялся. – Памятники – оно надёжнее, чтоб не думалось.

– А самого Хутора почему не стало? – спросил Руслан, глядя на кресты. Он всё так и стоял как истукан, руки в карманах. И казалось, сможет стоять бесконечно.

– Ну почему? Нельзя стало жить, дед говорил. Запретили. Переехали. Кладбище ещё монастырское. Хотя я-то не знаю. Пустынь какая-то. – Пехтя ухмыльнулся так, словно соврал. – А что, разве нам уху сварить? Тогда надо сети ставить, – сказал он, чтобы перейти к более важным, по его мнению, вещам.

– У нас рыба есть, – спокойно ответил Руслан, не вынимая рук из карманов. – Валентин, девочки.

Валентин пошёл к машине, долго там недовольно возился, потом врубил музыку. (Я заметил, как Руслан поджал губы, но даже не оглянулся.) Вскоре Валентин вернулся с пакетами и ведром. Вывалил рыбу на пакет. Три рыбины, ещё живые и хищные. В отсветах огня они были страшны. Огонь играл на зрачках Валентина. Ведро с водой поставили на огонь. Девчонки, присев на корточки, чистили картошку. В темноте, без кожуры, белая, она была красивой и пахла крахмалом. Пехтя вызвался потрошить рыбу. Он крепко прижимал рыбину к доске и сдирал чешую, а она била хвостом по ножу. Это уже было чересчур: громкая музыка, издевательство над рыбой, горящие кресты – какой-то сатанизм. Подошёл к Валентину:

– Выключи музыку.

Он сначала не понял.

– Выключи музыку.

– Мне нравится. – До этого он сутулился, а тут встал прямо.

Я подождал немного.

– Ты давно пришёл?

– Пять дней назад.

– А что, всю жизнь теперь в форме будешь ходить? Всю жизнь?! Да?! Да?! – Я толкнул его в грудь, и мы сцепились, покатились по земле. Пехтя ловко подскочил и разнял нас, схватив за одежду на спине. Руки его воняли свежей рыбой. Ещё по армии я знал небывалую силу Пехти. Валентин задыхался от надавившего на горло воротника, я просто висел в воздухе, как щенок.

– Всё! Всё! Всё! – кричал я в истерике. И Пехтя поставил меня на землю. Валентин сходил в машину и принёс двуствольное ружьё. От нечего делать он несколько раз выстрелил с одного края по костру, который, получив дробовой заряд, взметал кверху огромный столб искр. Девчонки каждый раз вздрагивали. Мне стало плохо, и я потихоньку ушёл в лес. Прямо в одной кроссовке. Босой ноге было холодно и непривычно. Вдруг вспомнил, что могу наткнуться на старое кладбище. Мне стало от этого ещё хуже, чем было. Я сел на землю. По костру стреляли ещё несколько раз. Издали взметавшееся пламя было красивее, чем вблизи. Вдруг что-то зашипело, и костра не стало видно вовсе. Послышалась громкая ругань Пехти и ещё кого-то, восклицания девчонок. Так бывает, когда на вечеринке вдруг вырубается и свет, и музыка, или в кинотеатре, когда прервётся фильм.

Я закрыл глаза, а когда открыл снова, костёр горел как ни в чём не бывало. Оказалось – пролилось ведро с водой для ухи.

Нашёл меня Пехтя.

– Вот он, наш горячий парень! – услышал я сквозь дрёму.

Он взвалил меня на плечо, отнёс к костру и положил в шалашик. Но мне почему-то стыдно было лежать, я поднялся и сел. А может, только подумал об этом.

Наверно, и в деревню меня унёс Пехтя. Иначе как бы я оказался на крыльце его дома. Рядом на земле валялся огромный рюкзак. Мотоцикл стоял около гаража. Из трубы бани поднимались клубы дыма. Вдруг из бани выскочил Пехтя и мимо меня босиком пробежал в дом. Он, видимо, не заметил, что я проснулся.

Я решил уехать, встал и пошёл к машине. Но потом всё-таки надумал проститься. Пехтя глядел в одно из окон и звал меня. Я побежал к нему. Это оказался не Пехтя, а географический глобус с надетой на него шерстяной шапкой.

Если вы увидите, что встречная машина ведёт себя как-то странно: её носит по дороге туда-сюда, – это значит, что сидящего в ней человека только что предал лучший друг, а потом спас.

Случайно проведя рукой по груди, я обнаружил на левой её части двух маленьких клещей, которые только-только успели впиться. Знакомый с этими зверями ещё по армейке, я их легко вытащил с помощью перекрученной нити. Этому способу научил меня Пехтя. Я ехал к Лысому. Пехте я соврал, что меня нет в интернете. Меня нет «Вконтакте», но не в «Фейсбуке». Правда, и здесь я ни с кем не переписываюсь. Такой соглядатай. Наверно, никто и не догадывается, что я там есть. Но недавно пришлось выйти из засады. Через жену Лысого (на фотографии – стройную, красивую женщину) я узнал их точный адрес.