Путешествия Нельсона

Кожу пробивали маленькие снежинки, которые в порывах ветра становились ужасно колючими и еще более студеными. Шумы стали тише: зимой всегда так. Дни теряли жизненную силу, отдавая ее ночам. Весь город застыл в ежегодном ледяном спектакле.

Зимой трудно различить лица – они все как одно укутанные в защитные шарфы и прикрытые надвинутыми головными уборами. Улицы тоже становятся безликими – все укрыты одинаковой пеленой, из-под которой только здания сохраняют неприступный облик. В такую пору со всех уголков города пахнет вкусностями. Где-то свежей выпечкой с различимыми начинками, где-то – горячим чаем, кофе или какао. А кто-то готовит дома мясо, и его пряности чувствуются еще не на один квартал.

Бывает еще вот как: проходит мимо дама вся в мехах, а от нее тянется дорожка стойких запахов, словно откуда ни возьмись цветочно-фруктовое поле покрывает человека. Вполне возможно, что это некая зимняя магия – отражать запахи в самых мелких их проявлениях. Так бывает каждый раз, когда где-то происходит работа с запахом. А особенно это заметно в те дни, когда на дворе вместо переменных холодов поселяется долговременный мороз. Вы, наверное, часто замечали: выходишь на улицу и сразу вдыхаешь холод, причем этот запах не исчезает, сколько будешь идти – столько будешь чувствовать. Этот запах холода – как холст. На нем особо четко прослеживаются нанесенные цвета. На этом фоне любой штрих, будь то апельсин или колбаса, бросаются в глаза, а точнее – в нос.

Именно под такое сопровождение и шли Нельсон и Эмми. Это предавало их прогулке особый зимний шарм. Домой они пришли задумчивые и спокойные, что тоже есть особой метаморфозой зимы. Только и хочется, что забраться к себе в норку с горячим напитком, закутаться и наблюдать из-за своего теплого царства за вьюгой в ожидании весны.

Нельсон стряхнул с себя снег – сегодня ветер разбушевался и облепил мальчика с ног до головы. Он быстро избавился от верхней одежды и помог это сделать миссис Томпсон. Тем временем Эмми отправилась в класс. Нельсон и миссис Томпсон пошли к учителю. Они вежливо поздоровались, и мистер Гербехем пригласил их пройти в свободный кабинет. Он проводил их через весь коридор в отдельный маленький класс. Учитель сел за стол и поправил свою прическу. Миссис Томпсон представилась и сама села на один стул, а Нельсона усадила на соседний. Тут как раз к ним постучались. Дверь открылась, и за ней показались двое: Джо Тауэр, по всей видимости, его мать. Джо Тауэр и его мать мало отличались. Оба грузные с квадратным лицом, только миссис Тауэр была одета понарядней. На ней было коричневое платье с пышной юбкой, что она едва вместилась в такой маленький класс. Она фыркнула на сына и усадила его на диван, а сама уселась рядом с миссис Томпсон. Ее платье сразу же поглотило стул так, что казалось, что она парит в воздухе.

– Здравствуйте, мистер Гербехем, - произнесла женщина, откидывая назад скользящую шляпку.

Еще немного приветствий, и учитель приступил к сути дела.

– Мне неприятно об этом говорить, но один из присутствующих здесь учеников является нечестным человек.

– Господь с вами! – взвизгнула миссис Тауэр.

– Позвольте я продолжу. Дело в том, что несколько дней назад, проверяя заданные накануне сочинения, меня поразил тот факт, что задания учеников Джозефа Тауэра и Нельсона Кука являются идентичными, или, по крайней мере, слишком похожими. Я сверил все тщательнее, дабы не делать поспешных выводов. И я оказался прав. Темой обоих сочинений является описание городских улиц. «Нью-Йоркские закоулки» - название сочинения ученика Кука. «Улицы Нью-Йорка» - сочинение Джо Тауэра.

– Совершенно верно, - прервала его миссис Тауэр. – Мой сыночек обожает наш город, и все время восхищается его улицами! Правда, Джозеф?

– Угу, промычал он с дивана, не подымая головы.

– Вот видите.

– В сочинениях, - спокойно продолжал мистер Гербехем, - неоднократно встречаются повторяющиеся выражения. А описываемыми улицами выбраны одни и те же Западная авеню, Грин стрит и Милк стрит.

– Любимые улицы Джо! – не унималась миссис Тауэр.

– Таким образом, перед нами очевидный факт кражи идеи и списывания, - заключил мистер Гербехем. – Нам остается узнать, кто виноват и наказать его по заслугам, так как в любом случае, сочинение очень хорошее, и автора следует отправить на конкурс.

– Какой конкурс, мистер Гербехем? – поинтересовалась миссис Томпсон.

– На конкурс молодых авторов. Он проходит у нас ежегодно. Самые выдающиеся сочинения мы, учителя, отправляем на него. А победитель получает грамоту и знак почета на нашей доске. Несмотря на жульничество, я не хотел бы лишать автора такой возможности. Ну, - учитель встал из-за стола, - не хотите ли вы, господа признаться?

– Это мое сочинение, - сказал Нельсон, прямо смотря в глаза учителю.

Тут миссис Тауэр громко расхохоталась.

– Вы только посмотрите на него! – сказала она, тыча в Нельсона рукой. – И этот мальчишка, в способности которого говорить по-английски, не то что писать, я очень сомневаюсь, претендует на авторство лучшего сочинения!

– Да, - сказал Джо Тауэр. – Он же у меня и свистнул мое сочинение. Попросился почитать, а сам украл, потому что сам ничего придумать не может!

– Как тебе не совестно, Тауэр! – повысил голос Нельсон. – Это наглое вранье!

– Смотрите, - возмутился Джо, - он еще и меня обвиняет! Это, каким же надо быть вруном!

– Я у тебя ничего не крал, - настаивал Нельсон.

– По-твоему, это я украл? Да еще и у тебя – сказки.

– Да я так трудился над ним, так старался!

– Да уж, старался, когда списывал!

Одному Богу известно, как можно так натурально врать, не краснея, как это делал Джо.

– Это мое сочинение и точка, - сказал Нельсон и сел обратно на стул, скрестив руки на груди.

– Мистер Гербехем, - сказала миссис Тауэр, - вы же видите, он оговаривает моего мальчика. Бессовестно оговаривает. Украл его труды, а теперь вину перекладывает!

Ну, теперь уже и миссис Томпсон не сдержалась.

– Извините, - начала она, - вы не имеете никакого права оговаривать Нельсона! Это не такой мальчик, который был бы способен на обман.

– Ну знаете! – подняла она руки к верху.

Мистер Гербехем молча, наблюдал за происходящим. Споры шли не на шутку. А в конце все совсем запуталось.

– Какое вы право имеете обвинять моего сына! Вы, простая домработница.

– Я вам не простая домработница! Я, между прочим, этих детей с самого появления в доме знаю. Нельсон очень начитанный мальчик, очень смышленый. Посмотрите, он же учится отлично, получше вашего!

– Вот и учиться, потому что списывает постоянно.

– Да он при мне писал это ваше сочинение!

– А мой Джо, по-вашему, не при мне?!

И женщины еще долго не унимались. Мама Тауэра кричала и визжала будто резаная, а миссис Томпсон только и успевала защищаться от ее обвинений. Мистер Гербехем очень сожалел, что мистера Кука нет сейчас в городе. Уж он-то умел угомонить истеричную женщину. Наконец, и он устал от балагана.

– Значит так, - чуть не закричал учитель, - мы поступим следующим образом, - он достал Библию. – Вы молодые люди, должны будите поклясться на Библии, что не мошенничали.

Нельсон без колебаний положил руку на книгу и сказал, что никогда не списывал. И, как учила его Эмми, провалиться ему сквозь землю, если он врет.

– Да ведь Библия дня него пустой звук! – никак не унималась миссис Тауэр.

Потом и Джо подошел к учителю и произнес, искренне, смотря на учителя, обиженными на мир глазами, свою клятву.

– Молодец, мой мальчик.

– Неужели, - сказал учитель, - кто-то из вас мог опуститься до такого поступка! Врать, положа руку на святое…

– Это так ужасно, сэр, - сказал Джо, - трудно себе представить такого гражданина страны. Поверьте, для меня соврать Господу – величайший грех. И гореть мне в аду, если я соврал.