Пути-Пучи

Дама в Перьях, полногрудое и перезрелое существо бальзаковского возраста (в смысле родившееся предположительно в один год с Оноре де), густо накрахмаленное и всегда задрапированное в романтические одежды, а в сексуальных упражнениях предпочитающее грубый, под матерщину, наскок, обладала пугающей способностью – она отбирала растительные и животные яды, синтетикой при этом пренебрегая. В повседневной жизни такие яды при испорченном холодильнике – большая редкость. По крайней мере, в этом была уверена Дама в Перьях. Поэтому она отбирала их рефлекторно, не задумываясь, сразу, как только почует. Отравительницей меж тем, судя по всему, не была. Мечтала она изо всех сил научиться отбирать то, что умел отбирать Саша – дальше этого предела ее желания не простирались.

Единственным исключением из правила, то есть женщиной, мечтающей стать Правым Соседом Бога, была Иоанна Вечтомова, иначе "Бобик". Кругленькая, порывистая, с брежневскими бровями и жестким бобриком на голове, она походила на бомбистку девятнадцатого века, но была лесбиянкой и атакующей феминисткой – больше пятнадцати минут ее присутствия не выдерживал ни один мужчина. Да и с большинством женщин, как говорили, у нее были проблемы.

Гетеросексуальные акты она использовала только для достижения биджны – если читатель помнит, под биджной путипучеристы понимают максимально достижимую степень отвращения. Биджна Бобика была самой высокой (или, если хотите, самой низкой) в секте. Она в открытую заявляла, что претендует на роль человека Будующего и что кроме нее достойных кандидатов на эту роль во всей России просто-напросто не существует, а уж за границей так и подавно.

– Видали мы эти заграницы, бывали. Ах-ах-ах, футы-нуты. Про Запад я уж и не говорю, в Индии наших под корень выжгли, разве что в Африке кто-нибудь приличный остался, но там разве научат?

Биджна ее, кстати, была настолько высокой (читай низкой), что почти доходила до пределов, назначенных организмом. Во время особенно удачных тренировок Бобик доводила себя до того, что чувствовала прикосновение смерти. Однако полная амплитуда чувств, то есть разница между точкой максимального счастья и точкой максимального отвращения, оставалась у нее на среднем для всех уровне за счет очень низкой жикуды – дама была явно не самым лучшим экспертом в наслаждениях. Но она старалась. Изо всех сил.

Адамов не разубеждал Бобика в ее стремлении занять место Левого Соседа Бога на ближайшие триста лет, но когда Саша спросил его, неужели тот думает, что у Бобика в этом смысле есть хоть какие-то перспективы, ответил неожиданно коротко и ясно:

– Нет, конечно. Она сука, а суки бесплодны.

Когда человек вдруг, совершенно неожиданно, обнаруживал у себя умение по собственной воле "жать на газ" (то есть, напомню, увеличивать свои жикуду и биджну), причем "жать" до предела, второй этап практически заканчивался. Его еще некоторое время тренировали в том же духе, обучая искусству приближаться к смертельной границе, не пересекая ее; затем, после некоторого отдыха, начинался третий, заключительный этап начального обучения, называемого "Первым кольцом". Теперь обучение разветвлялось сразу по нескольким направлениям, преследуя множество целей. Саша, кстати, оказался одним из немногих, которые к этому этапу добрались, причем добился он этого за очень короткое время. Я не спрашивал какое, скажем, полгода-год. Он к ним очень долго ходил, к путипучеристам этим.

Да, так третий этап. Преследовал он, как я только что сказал, множество целей одновременно. Некоторых Саша не понимал, а когда спрашивал у Адамова, тот отвечал типа жри, что дают, что знать ему про это слишком рано, что узнай он о них, то вообще отказался бы и ушел, а это неправильно, потому что сейчас Саша еще ничего толком не понимает.

– Тут вера, - говорил он. – Вера, искусство и наука, вот три способа познания реальности. А тут вера. Так что помолчал бы ты до поры до времени.

Саша злобно молчал.

Были и другие цели, понятнее. Одна из них – СВП, сокращение времени перехода (имеется в виду переход от точки биджна к точке жикуда).

Я, кажется, уже рассказывал, что само по себе достижение жикуды, даже если она предельно высока, мало что дает. То есть, конечно, удовольствие от этого человек получает небывалое, но для целей Пути-Пучи этого явно недостаточно. К тому же, и это самое главное, наслаждение зависит не только и не столько от уровня жикуды, сколько от перехода к этому состоянию. Переходишь к нему, скажем, от нуля, той самой таинственной точки ройе, - получаешь один кайф удовольствия (удовольствие в Пути-Пучи исчисляется в этих единицах, в кайфах). Переходишь непосредственно от биджны – получаешь величину в два, а то и в три кайфа. Только все это не результат. Здесь получение более высокого удовольствия ограничено самим организмом. Максимальные биджну и жикуду не перепрыгнешь – за ними смерть. Но вот если научиться сжимать время перехода, ускорять вхождение в полное удовольствие из полного омерзения, можно достигать вполне удовлетворительных результатов – в десятки, а то и сотни кайфов. Адамов рассказывал, что самые продвинутые путипучеристы умудрялись сокращать время перехода до десятков микросекунд, получая при этом удовольствие в 3-4 килокайфа.

– И ведь все равно никто из них не стал Правым Соседом Бога? – спросил Саша.

– Пффф! – ответил Адамов и с презрением отвернулся.

У самого Саши с сокращением времени перехода что-то не ладилось, и это жутко раздражало Адамова. То есть какие-то результаты все-таки были, но предела в 10 кайфов (Адамов называл его первым ученическим пределом) преодолеть ему так и не удавалось.

Второй (скорей, какой-нибудь десятой) целью Третьего этапа была модификация организма, позволяющая максимально отдалять как нижний, так и верхний пороги близости к смерти и, следовательно, еще больше наращивать жикуду и биджну. Само по себе это было довольно неэффективное занятие – оно отодвигало упомянутые пороги на 20, максимум 30 процентов и очень напоминало Саше так нелюбимую им йогу: приходилось садиться в какое-то извращенное и ужасно болезненное подобие лотоса и заниматься концентрацией, помноженной на самогипноз. Однако Адамов требовал неукоснительно точного выполнения упражнений, объясняя свою требовательность тем, что не Сашиного ума это дело решать, какие из упражнений важнее, а какие нет.

– Ендоба, – восклицал он, – помни, недомерок, о дуновении ветерка! Ендоба! Разве ты знаешь, что тебе потребуется потом? Один я знаю!

Фамилия Ендоба звучала у него как самое грязное из ругательств.

Третьими по счету были упражнения, которые порадовали Сашу более остальных – их целью было улучшение отбирательных качеств. Каждый из путипучеристов отбирал что-то одно и, как правило, весьма специфическое, я уже имел несколько возможностей перечислить некоторые из них. Среди отбираемых предметов или, лучше сказать, тем, попадались как весьма бытовые, так и очень абстрактные. Поэтому с каждым учеником Адамов вел еще и отдельные занятия, оставаясь с ними подолгу в своем кабинете и что-то с большой секретностью обсуждая.

Саше перед началом этого цикла он сказал следующее:

– То, что ты КРАДЕШЬ доллары, - начал он, и Саша оскорблено поправил:

– Отбираю, а не краду!

– То, что ты КРАДЕШЬ доллары, - упрямо повторил Адамов, - то есть самую крепкую валюту мира (напомню читателю, что описываемые здесь события происходили задолго до появления евро), многие здесь считают великим признаком. Великим в том смысле, что отбирающий деньги может отбирать все. Поэтому на тебя – ты, может, и сам замечал – многие смотрят как на будущего Будующего, хе-хе.

Саша скромно потупился, потому что давно уже и сам причислял себя к числу этих "многих".

– Я не из их числа, - безжалостно продолжил Адамов, сверкнув прыщиками. – Я вообще очень сильно сомневаюсь, что среди нас найдется человек, который хотя бы на километр сможет приблизиться к уровню Правого Соседа.

Тут Адамов улыбнулся особой, потаенной улыбкой, которую редко встретишь среди Адамова и от которой лицо его стало почти приятным.

– И это несколько утешает, жизнь прожита не зря. На самом деле вовсе не деньги являются высшей целью отбирания для мастера Пути-Пучи. Деньги, это, конечно, очень высоко, и я смело могу прочить тебе крайне удачное путипучеристское будущее… Но запомни, Ендоба (теперь эта фамилия прозвучала у него как название чаши с драгоценнейшим из вин), деньги есть вещь, крайне далекая от нашего идеала.

– Ну, конечно, кто бы спорил, - сказал уязвленный Саша. – Деньги – грязь. Что же тогда идеал?

– Идеал? – переспросил Адамов, погруженный в какие-то свои, посторонние теме мысли. – Ах, идеал, да! На первых порах следует научиться отнимать ВСЕ. А потом уже из этого ВСЕГО ты сам себе выберешь идеальную мишень для высшего отбирания. Может быть, это будет перышко, упавшее с птички. А потом уже, только потом, ты сможешь создавать то, что прежде отбирал у других.