Путник. Легенда о забывчивом попаданце

Поссорились мы с Зорькой еще на первом курсе, как водится из-за девушки. Ленка Скоробогатова была в нашей группе первой красавицей. Зорин, с присущим ему энтузиазмом, взялся охмурять ее с первого дня учебы. Ленка, оказавшаяся весьма прагматичной и расчетливой особой, стала встречаться с новоизбранным старостой, что весьма благожелательно отразилось на ее успеваемости. Через полгода Зорька ей надоел, и они поссорились. И надо было так случиться, что мы с этой самой Ленкой пересеклись в одной компании...

Провстречались мы дня четыре, но оскорбленный староста это подметил и запомнил. Я не параноик, но с тех пор мне казалось, что Сенька затаил на меня глубокую обиду. Периодически я ловил на себе его взгляд, мутный и недобрый. Прошло время, и разногласия забылись, да и Ленка, ведь, того не стоила - уже на втором курсе она нашла себе богатого папика и бросила универ.

Я вздохнул, выбрасывая из головы неприятные воспоминания.

– Я примерно помню, где Зорькина дача находится. Пошли!
– закинул на плечо рюкзак с мясом и кетчупом.

Развернувшись спиной к остановке, я собрался идти на тропу, ведущую вдоль внешнего забора дачного кооператива "Огородник-3", но, бросив взгляд под ноги, увидел черный камень. Такие мне никогда не попадались: на фоне белесо-серой пыльной гальки, этот камень оказался первозданно чистым, блестящим и гладким, будто зеркальным. Невероятный, неземной, он пригвоздил взгляд, затянул в свою бездонную, живую черноту. Завороженный, я наклонился, чтобы разглядеть находку внимательнее, и почувствовал легкое головокружение, потом в глазах потемнело и все пошло кругами...

Наваждение исчезло - я очнулся. Бррр. Влад, Зорька, Ленка... Прокрутил в мыслях незнакомые имена. Зорька... два других имени уже не вспомнил - память стремительно уничтожала странные воспоминания или фантазии. Имена... Какие имена? Ничего уже не помню - только камень.

Я посмотрел под ноги. Да вот они - камни дороги, и ничего в них нет необычного. Все, как один, гладкие и черные. Какими они еще могут быть?

– Эй, Жила! Ты чего отстал?
– окликнул меня Адька.

– Иду, - ответил я, нагоняя и обгоняя попутчиков.
– Надо спешить, не нравится мне эта дорога....

Дальше мы с Адькой шли впереди, а нова ехала верхом, слегка отстав. Под ее тяжестью конь сбавил ход до медленного шага. Нова еще не пришла в себя окончательно, поэтому идти пешком не могла. Правда, чувствовать себя она стала существенно лучше: выпрямилась в седле, подняла голову, а огромные крылья, как плащ, накрыли проседающий лошадиный круп.

Путь начал петлять. Каждый новый поворот таил опасность - деревья подступали к обочинам вплотную - еще дюйм, и выйдут прямо на дорогу. Пришлось останавливаться и по очереди отправляться в разведку. Сначала вперед, вновь перекинувшись зверюгой, убежал Адька, после пошел я.

Дорога снова круто вильнула, и моему взгляду открылась большая деревня - огромный Дом, в котором, должно быть, обитало не менее сотни семей. Только нехороший это был Дом, недобрый и негостеприимный, такие здесь обычно называют Дурью.

Когда дорога влилась в главную улицу, нас сразу окружил холод. Осенний промозглый ветер метался между покосившихся черных заборов и уходящих в землю мрачных хибар. Нигде не нашлось ни души. Однако за некоторыми из черных окон я уловил движение. Похоже, местные жители прятались, не желая встречаться нос к носу с незваными гостями.

– Ох, и место! Дурь, а не место!

– проворчал Адька, настороженно оглядываясь по сторонам.
– Точно, Дурь. Надо поскорее уходить отсюда.

– Я это поселение знаю, - тут же отозвалась нова, - раньше оно таким не было.

Сказав это, она спешилась. Конь сразу встрепенулся, с великой радостью избавившись от нелегкого груза. Нова подхватила его за повод и медленно двинулась в сторону одного из жилищ.

– Собираешься зайти в гости?
– недоверчиво поинтересовался я.
– Думаешь, нас тут ждут?

– Вас нет, а меня ждут, - уклончиво ответила нова, прикладываясь ухом к дубовой двери, обитой стальными полосами.

– Нам от этого не легче, - вздохнул Адька, скидывая на землю свой вещмешок.
– Вы б, ребята, отвернулись. Мне перекинуться надо и одеться.

Я уже видел процесс перевоплощения человека в зверя и обратно однажды, поэтому, если честно, не горел особым желанием наблюдать подобное снова.

Дождавшись, пока Адька закончит свои сборы, наша спасенная тихо постучала в дверь. Стук получился едва уловимым, но его все же услышали. Дверь медленно отворилась - в темном проеме застыла девушка. Она стояла, не двигаясь ни одним мускулом, нереальная, жилистая, вся увитая мышцами, но какая-то обескровленная, болезненная, вся иссохшаяся, будто чернослив. Светлые волосы, падающие на лоб густой челкой искрили сединой, под глазами стояли черные круги, а в лице стояла такая тоска, что сперва я решил, что у нее что-то случилось, или какая-то неизлечимая хворь донимает ее... В руке у девушки был меч, опущенный лезвием вниз - напади кто сейчас, она не успеет его даже поднять.

– Стефания, - наша спутница склонила голову в коротком приветствии

– Здравствуй Азия-нова, - прозвучало в ответ, - какой тайной дорогой привело тебя сюда?

– Дорогой судьбы. Как видишь, я не одна. Впусти нас.

– Входите, - голос изморенной девушки был ровным и беспристрастным. Она отстранилась во мрак помещения, и мы прошли внутрь темного коридора. Я снова взглянул на странную незнакомку и кое-что понял. Она оказалась новой, лишенной крыльев. Ошибиться невозможно: слишком явно выделяются загривок и грудные мышцы, а также блестят под кожей проводки усилителей.... Так вот что случается с этими ангелами, когда их лишают возможности летать.

В бесконечно длинном, неосвещенном коридоре стоял затхлый воздух. Пахло трухлявой древесиной, плесенью и копченым мясом. Приглядевшись, я увидел подвешенные на крюках куски свиной туши. Пока мы брели в этом неприветливом сумраке, я поинтересовался:

– Значит, твое имя - Азия?

– Азия-нова, - прозвучало в ответ.

– Я запомню.

В конце коридора обнаружилась комната. Совсем небольшая, с темными стенами, по которым размытыми узорами расходились подтеки воды.

В дальнем углу у зарешеченного окна стояло плетеное кресло в котором сидела старуха, укрытая пледом. Ее седые, тонкие волосы выбивались из-под кружевного чепца, а костлявые узловатые пальцы перебирали деревянные четки. У ног старухи на овечьей шкуре сидела девушка, совсем юная зеленоглазая с длинной русой косой. Перед ней были разложены карты.

– Давно у нас не было гостей, - улыбнулась старуха, показав ровный ряд золотых зубов с узорчатыми гравировками. Друзья Азии - мои друзья. Я - Рябина, а это, - она кивнула на девочку, - Люта, моя внучка.