Пьяная Россия. Том третий

– За столь короткое время никакой ребенок не смог бы так быстро спуститься по веткам, – заметил Глеб.

– Может, он упал, – схватилась Нина за сердце.

На крыльце заскрипели ступени. Ребята замерли. Хлопнула входная дверь и в кухню вошла мать Глеба и Нины.

– Его пытались съесть, – устало опустилась она на стул, – собирайте вещи, мы уезжаем!

– Но, мамочка, у меня тут школа, друзья! – Нина начала в отчаянии ломать руки. – Пускай специальные службы идут в лес, ловят преступника!

– Какие специальные службы, – подняла голову мать, – мы в России живем!

– Что все-таки известно? – задал вопрос, Глеб.

Мать сглотнула и откашлялась.

– Следы укусов по всему телу и вырван приличный кусок мяса из предплечья.

– Может быть, зверь? – предположила Нина.

– Доктор сказал, похоже на следы зубов человека, – прошептала мать, глаза ее наполнились слезами, – а человек – существо разумное, может и за нами прийти!

Ошеломленное выражение на лице Нины вернуло Сашке дар речи.

– Куда же вы поедете?

– Может, в город, к моей сестре, – неуверенно предположила мать.

– Мама, – Нина подошла к окну, выглянула на сосну, – твоя сестра даже с днем рождения тебя не поздравляет, с чего ты взяла, что она вообще нас примет?

– Как мы объясним ей происходящее? – сощурился Глеб.

– Она скажет, у вас есть собственный дом и катитесь отсюдова! – изменила голос до истеричных ноток, Нина.

– Она сумасшедшая и ты это знаешь, – напомнила Нина.

– Кроме того, у нее пять детей, трое родных и двое приемных. Маленькая квартирка и большие обиды на тебя за дом, который достался тебе не по праву, так считает твоя сестра, – с досадой высказался Глеб.

– По праву – не по праву, – пробормотала мать, – этот дом достался мне от деда, он мне его завещал, потому что в то время я с вашим отцом мыкалась по общежитиям, а сестра уже имела квартиру.

– Сжила со света двоюродную бабушку, – кивнула Нина, – влезла в ее квартиру со своими детьми, когда бабушка обессилела и не смогла оказать ей сопротивление.

– Кажется, жив еще родительский дом в деревне, – сделав глубокий вдох, сказала мать.

– Это, который твоя сестра использует вместо дачи? – сиронизировал Глеб.

Мать мрачно посмотрела на детей.

– Надо смотреть трезво и рассуждать разумно, – с дрожащей улыбкой, сказала Нина, – даже, если случится война и наш дом разбомбят, нам некуда будет идти, твоя сестра ни при каких условиях, нас не примет.

– Но она, же в Бога верует, – сделала она слабую попытку убедить не столько сына и дочь, сколько себя.

– Витенька тоже верует, но это не мешает ему каждый день воровать в церкви кагор, – вспомнил Сашка.

Нина метнула на Сашку проницательный взгляд.

– Я буду вас защищать, – заверил ее Сашка, – и потом куда нам ехать, мою мать все родственники ненавидят.

– Держись, нас, друг, – Глеб похлопал Сашку по плечу. – С нами не пропадешь.

Сашка с усилием улыбнулся, демонстрируя уверенность, на самом деле он страшно испугался. И теперь благословлял жадность и дурость человеческую, не позволявшую тетке его любимой Ниночки вести человеческий образ жизни и принять родственников, испугавшихся неведомой угрозы идущей со стороны леса.

Бешеная мать

Сашка делил дом с матерью, но спал в собственной комнате. Он любил эту комнатку, уединяясь в своих владениях, закрывал двери от негодующих визгов матери и вечно работающего телевизора. Мать утомляла его, чтобы она перестала врываться в комнату, он прибил к двери надежный засов и принялся запираться, пока она не привыкла к постоянно запертой двери сына и не перестала ломиться.

Мать кричала постоянно и без умолку болтала сама с собой.

Сашка просыпался под ее болтовню и под ее болтовню засыпал. Работала мать на птичнике, где за гомоном многочисленных кур, другим птичницам ее не было слышно.

Иногда она налетала на Сашку и, потрясая кулаками, визжала тонким противным голоском:

– Я здесь единственная, кто занимается готовкой, стиркой, уборкой, так что меня можно назвать мать героиней.

– Потерпевшей тебя можно назвать, – бормотал тогда Сашка себе под нос и прятался в комнате.

У нее никогда не было ровного настроения, маленьким, она гоняла сына по дому, искать чистые носки или пропавшие ключи.

Повзрослев, Сашка перестал метаться вместе с ней по дому, теперь она лишь для себя устраивала ежедневный «пожар».

Сашка ее в свою комнату не пускал, самостоятельно прибирался, а пользуясь ее отсутствием, когда она пропадала на работе, нагревал воды в бачке и стирал свои вещи, ловко развешивая белье на веревках, протянутых высоко над землей, на заднем дворе дома.

Сашка любил читать, книг в его комнате имелось множество, он брал книги в поселковой и школьной библиотеках, но мечтал обзавестись электрокнигой, чтобы загрузить до нескольких тысяч приключенческих и фантастических повестей и романов, которые легко мог поддерживать электронный гаджет.

Однако сумасшедшая мать и думать не думала о дорогих подарках для сына, она уже давно повадилась дарить Сашке на день рождения либо носки, либо дешевые карандаши.

Компьютер Сашка видел только у друга да вот еще в школе, на уроках информатики. И не то, что у них не было денег. Деньги были, мать зарабатывала прилично, но не считала нужным следить за успехами технического прогресса, рассуждала, что компьютерные игрушки ее Сашке ни к чему, лишняя потеря сил, ведущая к лени и безобразию в виде головной боли. Часто она сравнивала геймеров имеющих из-за вечного пристрастия к компьютеру болезненный вид с вампирами и утверждала, что юные хакеры пьют кровь из родителей, не желая учиться и работать.

– Я не собираюсь содержать тебя до самой смерти, – орала она, – только потому, что ты уткнешься в экран безмозглой железяки и займешься игрой в выдуманные миры!

И потому Сашка страшно обрадовался, когда на следующий день, открыв дверь на требовательный стук, увидел на пороге дома, своих друзей с трудом удерживающих на весу стационарный компьютер.

– С днем рождения, – отдуваясь и еле удерживая в руках системный блок, проговорил Глеб.

– С днем рождения! – протянула Нина имениннику плоский монитор.