Пьяная Россия. Том второй

– Совсем старый, – махнул рукой Налимов, – семьдесят один.

На что Щербаков как-то странно поглядел на Налимова, но ничего не сказал.

– Сейчас бы чаю, – жалобно простонал Валентин Михайлович, вспоминая недопитую дома большую кружку зеленого чая.

– У меня с собой как раз бутылочка великолепного крепкого чая, – достал из портфеля Щербаков бутылку коньяка.

– Что ты, я за рулем! – замахал на него, Налимов.

– А мы к тебе домой поедем, – подмигнул Щербаков и хохотнул, – обедать!

Налимов смешался. Но Щербаков не дав усомниться, заметил:

– Завернем на рынок, продуктов купим, я плачу!

Налимов шумно сглотнул и кивнул. Он не любил тратиться, но обожал, когда тратились другие.

Возле дома, нагруженные пакетами с продуктами, они остановились, Налимов искал ключи.

– Почему ты мне не звонишь?

Налимов обернулся так резко, что едва не выронил все покупки. Валентина прижав кулачки ко рту, смотрела на него с ужасом. Щербаков с интересом наблюдал.

– Потому что я был занят! – уклончиво ответил Налимов. – Вот, кстати, познакомься, мэр нашего города, Павел Иванович Щербаков, мой давний приятель!

– Мэр? – непонимающе посмотрела на Щербакова, Валентина и снова уставилась на Налимова.

– Что происходит?

– Что? – глупо переспросил Налимов и покрылся потом, он не любил выяснения отношений.

Попытался придать голосу ласковости:

– Я тебе позвоню, обязательно позвоню, дорогая, когда освобожусь! А сейчас я занят!

Валентина молчала, не сводя с него пристального взгляда.

Налимов, заметно нервничая, принялся дрожать:

– Ты иди, Валечка, иди, с богом!

– Я-то с богом, – укоризненно произнесла она, – а вот ты с кем останешься?

– Напрасно ты так! – прокричал ей вслед Валентин Михайлович и радостно рассмеялся, испытывая эйфорию освобождения от ненужной пассии.

– Кто она? – задал вопрос, Щербаков и тут же добавил. – Впрочем, я знаю, очередная твоя бывшая!

Налимов пожал плечами:

– Просто, дура!

Дома, Налимов носил спортивные штаны с заниженной талией и майку-алкоголичку, но при мэре постеснялся переодеться, так и готовил в костюме, так и уселся за накрытый стол.

– Эх, Валентин Михайлович, ведь тебя на пенсию хотят отправить! – выпивая рюмку коньяка и закусывая кусочком формового шоколада, который Налимов покупал на кондитерской фабрике, сказал Щербаков.

– Как, на пенсию? – опешил Налимов, не донеся до рта вилку с хвостом соленой селедки. – Я еще молодой и здоровый!

– Куда там! – отмахнулся Щербаков. – Через месяц юбилей справишь, семьдесят лет!

– Ну и что, подумаешь, юбилей? – провел рукой по своим коротким, ершистым и седым волосам, Налимов.

– Так ведь ты уже пенсионер и пенсию получаешь! – напомнил Павел Иванович, разглядывая Налимова с неподдельным интересом.

– Я не согласен! – выкрикнул Налимов, вскакивая с дивана, и выпил рюмку коньяка.

За спорами и разговорами, он не заметил, как напился. Очнулся, опираясь руками на кафельную стену ванной. Налимов опустил голову, позволяя теплой воде хлещущей из душевой лейки барабанить по макушке.

– Павел Иванович! – позвал он, выйдя из ванной. – Паша!

Ответом ему была тишина, Щербаков ушел, захлопнув двери и оставив наготовленные Налимовым блюда почти не тронутыми. Допив остаток коньяка, Налимов повалился на диван спать.

4

– Чтобы съесть на обед? – задумался Валентин Михайлович, на следующий день и возвел глаза кверху.

– Да вон сходи в столовую при пивзаводе и дешево, и сердито! – на полном серьезе предложил Павел Иванович.

– А ведь я, брат, мультиварку купил, – воскликнул с воодушевлением Налимов.

– Думаешь, сама тебе будет пищу варить? – оживился Щербаков и привстал, протянул руку к сейфу, откуда извлек бутылку виски.

– Будешь?

– Не-а, – отвертелся Налимов, – я – патриот, предпочитаю русскую водку.

– Зря! – хватив стаканчик виски, заявил Павел Иванович. – От водки дух противный!

– А от заморских вин не противный дух? – съязвил Валентин Михайлович и встал.

– Придумал, что будешь есть?

Налимов остановился и, глядя на серую картину, висевшую на стене и изображающую рыбу неизвестной породы, погладил себя по брюху.

– Сварю куриного супа с макаронами, нажарю котлет да вот еще летнего салата сооружу!

– Погоди-ка! – поднял палец, Павел Иванович. – Ведь ты каждый день такой обед себе варишь?

– Ну и варю, – пробормотал Налимов и с тоской поглядел в окошко, – что делать, если жена ушла к другому, а проклятые бабы возле меня не задерживаются!

– Так ты их готовить заставляешь! – хохотнул Павел Иванович.

Налимов смутился и, поправив воротничок костюма, направился к двери, у самого выхода обернулся:

– Эй, Павел Иванович, может, ты хочешь присоединиться ко мне, так приглашаю! – великодушно повел он рукой.

Щербаков весело рассмеялся.

– Нет уж, уволь, ведь твоя стряпня ни на что не похожа!

– Зато здоровая пища, безо всяких там ГМО! – угрюмо заметил Налимов.

– Раньше надо было думать, – сказал Щербаков, – прости меня, душа моя, но нет!

– Не прощу, – покачал головой Налимов, – ей богу, не прощу! Вот ты сейчас в столовую при пивзаводе пойдешь?

– Какое, – отмахнулся Щербаков, – я, друг мой, в один ресторанчик повадился, жаркое в горшочке кушать!

Налимов притормозил и снял палец с ручки двери:

– Неужто, вкусно? – осведомился он.

– Ты не представляешь, как! – со вкусом произнес Павел Иванович и взглянул на настенные часы.

Валентин Михайлович проследил за его взглядом.

– Однако, без пяти, – задумался он.

– Так что? – прищурился Щербаков.

– Ну, а как в смысле денег? – пошевелил пальцами, Валентин Михайлович.