Пятая авеню, дом один

Его забытье прервал оживший мобильный телефон. Звонили из Нью-Йорка – видимо, Инид, с новогодними поздравлениями. Он испытал испуг. Придется сказать тетке, что Лола переезжает к нему, и ей это не понравится.

– Алло!

Его ждал приятный сюрприз.

– Привет, дружище! – радостно сказала Шиффер. – Как ты там? Что поделываешь?

– А ты? – спросил Филипп, садясь в шезлонге. – Я думал, ты на острове Сент-Бартс.

– У меня не вышло, – ответила она. – Пораскинула мозгами и передумала. Зачем продолжать отношения с человеком, которого я не люблю? Ведь он мне не нужен, верно?

– Тебе лучше знать, – сказал Филипп. – Я думал...

Она засмеялась:

– Не думал же ты, что у меня серьезно с Браммингером?

– Почему нет? От него все в восторге.

– Очнись, Окленд! – Меняя тему, она продолжила: – Ты где, собственно? Если где-то рядом, то не повидаться ли нам с Инид? Что-то я в последнее время ее забросила.

– Не могу, – пробубнил Филипп неохотно.

– Почему? – удивилась она. – Ты вообще где? Я тебя еле слышу. Говори громче, если хочешь, чтобы я что-то разобрала.

– Я на острове Мастик, – сказал он.

– Что?!

– Мастик! – крикнул он.

– Какого черта тебе там понадобилось?

Он почувствовал головокружение.

– Я с Лолой.

– Во-о-о-от оно что! – Только сейчас до нее дошло.

– Я подумал... Ты и Браммингер... В общем, я предложил ей переехать ко мне.

– Вот и славно, Окленд, – сказала она как ни в чем не бывало. – Тебе давно пора остепениться.

– Дело не в этом, просто я...

– Я все поняла, дружок, – перебила она его. – Ничего страшного. Я позвонила лишь спросить, не против ли ты пропустить вместе стаканчик. Встретимся, когда вернешься.

И она отключилась. Филипп посмотрел на телефон и покачал головой. Никогда он не поймет женщин! Он убрал телефон и стал наблюдать за Лолой. Она по-прежнему плескалась в воде, но, подражая европейским туристкам, сняла верх купальника. Весь пляж глазел на то, как Лола забавляется, не обращая внимания на окружающих. К ней уже торопились с другого конца пляжа двое седовласых джентльменов.

– Давай, детка! – крикнул один из них с английским акцентом. – Повеселимся вместе!

– Лола! – окликнул ее Филипп. Он уже собирался подсказать ей надеть лифчик, но спохватился, как смешно это прозвучит, – не папаша же он ей, в конце концов! Поэтому он улыбнулся и встал, делая вид, что готов присоединиться к ней в воде. Сняв солнечные очки, он аккуратно положил их на столик под зонтиком. Любуясь Лолой, он гадал, кто он на самом деле – счастливейший на свете человек или величайший болван.

Акт третий

Глава 13

– Вот послушай! – сказала Минди, входя в спальню. – «Действительно ли секс – необходимость?»

– А? – Жена застала Джеймса за копанием в ящике с носками.

– Действительно ли секс – необходимость? – повторила Минди, держа перед собой распечатку своего Живого Журнала. – Мы принимаем важность секса за данность. Расхожая истина гласит, что это так же важно, как воздух и еда. Но если хорошенько поразмыслить, то в определенном возрасте секс становится совершенно не обязательным...

Джеймс нашел второй носок и поднял оба носка над головой. Что действительно совершенно не обязательно – так это Живой Журнал его жены.

– «Зачем утруждаться, когда вы уже вышли из детородного возраста? – продолжала она читать. – Ежедневно по пути на работу я прохожу по меньшей мере мимо пяти плакатов, рекламирующих секс в виде кружевного белья...»

Джеймс, натягивая носки, представил Лолу Фэбрикан в кружевном белье.

– «Можно подумать, – не унималась Минди, – что кружевное белье – это ответ на все наши жизненные огорчения». – Может, и не ответ, подумалось Джеймсу, но вреда не приносит. – «И я говорю, – вещала Минди, – срывайте эти плакаты! Жгите магазины Victoria’s Secret! Подумать только, сколько всего мы, женщины, могли бы достичь, если бы нам не приходилось беспокоиться о сексе!» – Она сделала торжественную паузу и посмотрела на Джеймса: – Ну, хочу услышать твое мнение.

– Пожалуйста, не пиши больше про меня! – взмолился Джеймс.

– Я пишу не про тебя, – возразила Минди. – Ты что, услышал свое имя?

– Еще нет, но уверен, что оно еще прозвучит.

– Вообще-то здесь речь не о тебе.

– Есть надежда, что так будет и впредь?

– Ни малейшей! – вынесла приговор Минди. – Я замужем за тобой, ты мой муж. В блоге говорится о моей жизни. Мне что, делать вид, что тебя не существует?

– Да, – ответил Джеймс, хотя ответ был риторический. По каким-то невообразимым для него причинам блог Минди приобретал все больше популярности. Дошло до того, что у нее состоялась встреча с продюсером программы «Вид», подумывавшим, не сделать ли с Минди цикл передач.

С тех пор ее уже невозможно было остановить. Пусть у него, Джеймса, готовилась к печати новая книга, пусть ему недавно выплатили миллионный аванс, пусть его успех был уже не за горами – все по-прежнему вертелось исключительно вокруг Минди.

– Может, ты по крайней мере изменишь мое имя? – попросил он.

– Как ты это себе представляешь? – разозлилась она. – Нет, уже поздно. Всем известно, что ты мой муж. Кроме того, мы оба писатели. Мы понимаем, как это действует. В нашей жизни нет запрещенных тем.

За исключением сексуальной жизни в их семье, подумал Джеймс. И по одной-единственной причине: у них таковая отсутствовала.

– Тебе не пора собираться? – спросил он.

– Я и так готова, – зло ответила она, указывая на свои серые шерстяные брюки и водолазку. – Подумаешь, ужин по соседству, в «Никербокере». На улице сильный мороз. Не собираюсь наряжаться ради какой-то двадцатилетней потаскушки!

– С чего ты взяла, что Лола Фэбрикан – потаскуха?

– Типичное мужское высказывание! – заявила Минди. – Ни ты, ни Филипп Окленд не видите правды. Чего удивляться, ведь мужчины думают не головой, а головкой.

– Я – нет, – невинно возразил Джеймс.

– Неужели? – прищурилась Минди. – Зачем ты в таком случае нацепил галстук?

– Я всегда ношу галстуки.

– Никогда ты их не носишь!

– Может, это новый, – сказал Джеймс, стараясь превратить все в шутку.

На его счастье, Минди эта тема не слишком интересовала.

– Такой галстук с таким пуловером носят одни тупые мужланы, – заявила она.

Джеймс послушно стянул пуловер, потом махнул рукой и избавился от галстука.

– Никак не пойму, чего ради мы идем на этот дурацкий ужин, – повторила она в четвертый, если не в пятый раз за день.

– Нас пригласил Окленд, помнишь? Мы уже десять лет соседи по дому, но ни разу вместе не собирались. Я подумал, неплохо было бы поужинать вместе.

– Ну вот, тебе уже нравится Окленд, – скептически высказалась Минди.

– Человек как человек.

– А я думала, ты терпеть его не можешь. Он же тебя никогда не узнает.

Вот что такое брак, подумалось Джеймсу. Брак – это цепь, которой ты навечно прикован к гире прошлого.

– Я никогда подобной ерунды не говорил.

– Говорил-говорил! Только это и твердишь.