Пятая колонна

Саша тоже посмотрел на нее и улыбнулся в ответ. Палкин заметил эти переглядывания, демонстративно поднял вверх руки и пару раз громко хлопнул в ладоши, чтобы привлечь внимание.

– Не блестяще, конечно, но недурно. – Он повесил улыбку себе на лицо.

– Недурно? – возмутился Макаров. Он не играл с остальными, потому что чинил колонку. – Ты хоть что-нибудь понимаешь в музыке?

– Здорово, что у нас в школе есть такие талантливые ребята. – Палкин сделал вид, что не заметил слов басиста.

– Э! Слышь, я к тебе обращаюсь! – Макарова это разозлило. Он отложил инструменты и встал из-за колонки.

– Коль, не надо, – попытался успокоить его Рихтер.

– Не ну ты слышал? «Недурно», – Макаров передразнил снобистскую интонацию Палкина. – Типа понимает в музыке больше нашего и может кого-то оценивать.

– Я не хочу никого обидеть. – Володя нарочно даже не смотрел в сторону Коли. – Вы замечательные музыканты – это сразу видно. Но выбор композиции… Я думаю, это не совсем то, что может понравиться нашему гостю.

– Мы играем то, что нравится нам, – ответил Саша. – И нас слушают такие же, как мы.

– На ваших личных концертах – пожалуйста. Но тут, Саш, другой случай. Не вам выбирать, что играть. – На последней фразе улыбка Палкина перестала быть искусственной и стала искренней.

– А кому выбирать? Тебе, что ли? – Колю все больше задевало поведение президента школы.

– Я думаю, – Палкин поднял вверх указательный палец и повысил голос, чтобы перебить Макарова, – лучше всего сыграть гимн России.

– Что? – усмехнулся басист. Остальные участники группы удивленно переглянулись.

– Да! Уверен, это то, что нужно.

Палкин с удовольствием наблюдал за растерянными музыкантами. Боковым зрением он заметил, что Некрасова смотрит на него. Володя расстегнул пиджак и засунул руки в карманы брюк – так, по его мнению, выглядит поза уверенного в себе человека. Палкин слегка повернул голову в сторону окна, чтобы Аня могла видеть его профиль – он считал, что так кажется симпатичнее.

– Знаешь, Вов… Нет, это уже слишком. – Рихтер выдернул шнур из гитары.

В этот момент в актовый зал зашла директриса.

– Здравствуйте, ребята. – Она оглядела зал. – О, Эмилия Григорьевна, вы тоже здесь? Пришли послушать сына?

– Да. – Руновская подошла к ней поближе. – Ребята замечательно играют. Вот только ваш президент, – она пренебрежительным жестом указала на Палкина, – считает, что разбирается в этом деле получше, чем музыканты.

– Елена Николаевна, рад, что вы зашли! – Володя перебил Руновскую и радушно распростер руки, обращаясь к директрисе. – Как раз думал, хорошо бы вам все показать.

– Показывай, Володя, как вы расходуете наши тридцать тысяч. – Директриса прошла мимо Эмилии Григорьевны и встала рядом с Палкиным.

– Ты слышала? – спросила Аня у Матвеевой. Они обе стояли в стороне, у окна.

– Что?

– Директриса сказала, что дала на мероприятие тридцать тысяч. Володя говорил только о пятнадцати.

– Оговорилась, наверное, – Матвеева пожала плечами.

– У вас конфликт с музыкантами? – первым делом спросила директриса у Палкина.

– Ну какие могут быть конфликты, Елена Николаевна? Я предложил ребятам сыграть гимн России для нашего гостя. Думаю, в рокерской аранжировке это будет шедевр.

– Замечательно, – сказала директриса. – А у нас еще есть гимн области. Вы знаете его? Там замечательный патриотичный текст. – Она глянула на музыкантов. Парни собрались в центре сцены и, хлопая глазами, смотрели на директрису и президента.

– Точно! – воскликнул Палкин. – Гимн России и гимн области. Прекрасная идея. – Он смотрел на «Пятую колонну» и еле сдерживался от смеха: – Ребята, это будет бомба! Это ваша минута славы! Вы будете бесподобны! Я уверен, это очень понравится нашему гостю из министерства, – шепнул он директрисе, ударив на слово «очень».

– Прекрасно, – ответила Елена Николаевна.

Рихтер переглянулся с друзьями. Он поразмыслил минуту, потом вышел вперед и обратился к директрисе:

– Елена Николаевна, извините, но гимны мы играть не будем. Мы собирали группу как раз для того, чтобы перестать играть гимны, марши, классические романсы и серенады. Мы рок играем. Понимаете? Вот «ШАРЫ» только что сыграли, всем вроде понравилось.

– Да, ребята замечательно играют, – подтвердила Эмилия Григорьевна.

– Хотите, мы вам сейчас сыграем что-нибудь? – предложил Саша.

– Не нужно, – директриса жестом остановила музыкантов, которые уже направились к инструментам. – Вам, молодым, это, может, и нравится, но старшее поколение предпочитает более традиционные композиции.

– Мне нравится, хотя я тоже из старшего поколения, – подметила Руновская.

– Эмилия Григорьевна, я тоже мать и все понимаю, – снисходительно заметила Елена Николаевна. – Тут ваш сын играет. Вы априори не можете быть объективной. – Она снова посмотрела на музыкантов: – Ребята сыграют, что нужно. Я думаю, они без проблем подстроятся.

– Я тоже так считаю, – добавил Палкин.

Рихтер в раздумьях стучал пальцами по деке гитары.

– Ну ладно, – сказал он спустя минуту и повернулся к друзьям: – Собираемся, ребят.

– Что? – одновременно спросили директриса и президент.

– Уверен, вы легко найдете музыкантов, которые сыграют вам гимны, – пояснил Саша. – А мы – сцену для нашего репертуара.

– Вот как. – Палкин прикусил губу от злости.

– Да, вот так, – поддразнил его Рихтер. – Ищите другую группу.

– Это проблема? – директриса посмотрела на Володю.

– Нет. Ничуть, – ответил Палкин. – Музыкантов нынче как грязи. Найду других. А эти пусть играют, где им нравится: хоть в переходах, хоть в кабаках.

– Не вижу в этом ничего плохого, – сказал Саша.

– Тогда, – Елена Николаевна перевела взгляд на Рихтера, за спиной которого парни уже собирали инструменты, – можете идти. Творческих успехов.

– Ага, спасибо, – сказал Саша, повернувшись к ним спиной.

Первым спустился со сцены Руновский. Мама взяла его гитару, сам Гриша закинул на плечо рюкзак и откусил пирожок из просаленного пакета. Вместе они вышли из зала. Следом к выходу потянулись Назарук и Макаров, которые вдвоем выволокли барабаны и бас.