Пятая колонна

Планшет уже был наготове у Некрасовой, но пока лежал с выключенным экраном у нее на коленях.

– Я не совсем понимаю, что это значит, – ответила она на призыв президента.

– Как не понимаешь? – Палкин развел руками. – Надо найти недостатки девятой школы, рассказать о них и сравнить их с нашими достоинствами.

– То есть, – она с прищуром посмотрела на Володю, – надо написать о том, какие они плохие, а мы – хорошие?

– Да! Именно так! – звонкие возгласы Палкина эхом разнеслись по актовому залу.

– Но… это же просто пустая болтовня. – Аня, нахмурившись, пожала плечами. Она уже разблокировала планшет, открыла новую заметку, но там пока не было ни строчки. – Чтобы писать о чем-либо, нужны факты, а не просто мнение: они плохие, а мы хорошие.

– Ладно, придумаем для тебя факты…

– Придумаем? – переспросила Некрасова.

– Имею в виду… – Вова водил рукой в воздухе в поисках подходящего слова. – Отыщем. А пока можешь написать о том, как проходит организация мероприятия. Тут, думаю, в фактах у тебя недостатка не будет. И да, обязательно напиши о важности поддержки, в том числе финансовой, которую нам оказывает администрация школы и лично Елена Николаевна Скуратова.

Аня держала оба указательных пальца над клавиатурой на экране, но пока ничего не нажимала.

– Кстати, хотела тебя кое о чем спросить. Можешь назвать точную сумму, какую нам выделила школа на мероприятие?

– Ты уже спрашивала. Зачем это тебе?

– Собираю факты для статьи.

– Об этом ни к чему писать в статьях. Деньги, знаешь, любят тишину.

– И все-таки, Володь, какой у нас бюджет? Можешь окончательную цифру назвать?

– Чего ты на этом зациклилась? Неприлично так в лоб говорить о деньгах! Да и не это главное. Важнее, что мы вкладываем в это мероприятие душу, силы и энергию.

– Да, Ань, чего это ты? – К Некрасовой повернулся Уваров. – Вова сто раз говорил уже, что нам пятнадцать тысяч выдали. Можно было б запомнить.

– Это правда, Володь? Пятнадцать тысяч? – спросила Аня, ловя взглядом движение каждого мускула на лице Палкина.

Пауза после вопроса Некрасовой затянулась. Еще была возможность вылезти из этой истории: сделай вид, что проверяешь заметки в телефоне, притворись глупым и забывчивым и скажи правду – тридцать тысяч выделила школа. Не надо будет дрожать перед директрисой, перед настырной Некрасовой. Никаких уверток. Это так просто.

Вдруг с улицы послышался тяжелый медный удар. Володя вздрогнул, сразу вспомнил лагерь, вспомнил Дом культуры и его башенку с часами. Они били шесть вчера, когда Вову подкараулили в туалете. Палкину на секунду показалось, что он снова там, в туалете, что его снова схватили. Он похлопал глазами – нет, все в порядке.

В воздухе еще витал отголосок протяжного звона. Вова посмотрел в окно: из актового зала был виден центральный рынок. Там, на главном корпусе, самом старом здании в городе, висели большие часы. Колокола под ними давно не было, но медный бой все равно включали через динамики – дань традиции.

Палкин быстро успокоился. Вслед за испугом пришла решимость – ни за что он не вернется в лагерь.

– Да, пятнадцать тысяч, – ответил Вова наконец.

– Хм, интересно. – Аня напечатала несколько слов в заметках, после чего снова подняла взгляд на президента: – Я на днях заходила в бухгалтерию, спрашивала там про финансирование. Наша школьная бухгалтерша Лидия Петровна заверила меня, что школа выделила тридцать тысяч рублей, а не пятнадцать.

Уваров, Киреевский и Матвеева вместе обернулись к Некрасовой и удивленно обмерили ее взглядами, после чего так же дружно повернулись к Палкину. Аня внимательно следила за Володей. Пока она говорила, на его лице не дрогнул ни один мускул. Он даже не моргнул ни разу. Но когда Аня договорила, Палкин повернулся к ней и ко всем остальным боком, вновь зашагал по залу перед ними и начал бросаться размашистыми жестами, пытаясь руками отвлечь внимание от своего лица.

– Это ошибка. Тут явно какое-то недопонимание.

– Я своими глазами видела в документе цифру – тридцать тысяч.

– Наша бухгалтерша что-то напутала. Бюджет мероприятия – пятнадцать тысяч рублей.

– Как скажешь, Володь. Как скажешь, – задумчиво повторила Аня, уже набирая текст на клавиатуре.

– Лучше напиши о том, как в девятой школе потратили десять миллионов бюджетных средств на ремонт спортзала, а потом на соревнованиях у них баскетбольное кольцо отвалилось. Очевидно, купили по дешевке китайское барахло, а разницу себе в карман положили. Это известная история, можешь у наших спортсменов спросить, – Палкин кивнул в сторону Уварова.

– Да, было дело, – подтвердил он. – Я сам там был, все видел. Немов забросил сверху, и кольцо пополам переломилось, как игрушечное.

– Вот! Ты же хотела фактов, Аня. Напиши об этом.

– Напишу, Володь. Напишу, не сомневайся, – проговорила она, стуча пальцами по экрану.

Глава 9

Больше всего в должности президента школы Палкину нравилось чувство непоколебимой уверенности в себе, когда он шел по школьному коридору на перемене. Володя мог идти гордо выпрямившись и без стеснения смотреть на людей вокруг. Если он встречался с кем-то взглядом, то никогда не отворачивался первым. Отворачивались другие. Палкин часто так делал – смотрел в глаза случайному человеку и ждал, пока тот отведет взгляд, – особенно когда был не в духе или получал плохую оценку за контрольную.

Но в утро понедельника, за три дня до события, которое окончательно определит его статус в глазах директрисы, привычный способ почувствовать себя главным дал сбой.

Володя шел по коридору на первый урок и смотрел по сторонам. Взглядом он скользил по другим школьникам, но они не отворачивались, как обычно, а улыбались и хихикали ему в лицо. Палкин стал на ходу осматривать свою одежду – может, рубашка или галстук помялись? Нет, все было, как всегда, безукоризненно: серый пиджак поблескивал в свете ламп, галстук сидел на шее ровно, рубашка не вылезала из-за пояса, брюки были чистыми и отглаженными, а шнурки на ботинках – завязанными. Володя шел дальше и встречал все более смелые и неприкрытые ухмылки. Он достал телефон, открыл фронтальную камеру – может, прическа растрепалась или прыщ на лбу выскочил? Нет, и тут ничего смешного: волосы аккуратно уложены гелем, на овальном лице со вздернутым носом, похожим на вытянутую картофелину, не было угрей или других недостатков. Палкин удостоверился, что выглядит так же опрятно, как и в любой другой день. Но встречные школьники продолжали хихикать над ним.

– Палкин, дай денег! – крикнул ему кто-то в спину.

Володя резко повернулся на месте. Позади него собралось несколько компаний у окон и запертых дверей кабинетов. Палкин внимательно посмотрел на всех. Тот, кто крикнул, себя не показал. Володе было проще подумать, что он ослышался.

Палкин дошел до информационного стенда, который висел около актового зала. На нем, между расписанием занятий и уставом школы, были приколоты на кнопки распечатки школьной газеты. В этот раз все отведенное для газеты место заняла одна единственная статья. Жирным крупным шрифтом было написано название, которое отчетливо читалось издалека, «Палкин, дай денег!».

Эта фраза, будто рука, выросшая из стены, пошлепала Палкина по щекам, взяла его за шею и притянула к себе. Володя подошел вплотную к стенду и пробежался глазами по статье. «Присвоение средств… коррупция… тридцать тысяч… пятнадцать тысяч… президент школы… в бухгалтерских документах… ложь и обман… в собственных интересах», – эти слова кулаком били ему в лицо. В конце статьи мелким курсивом стояла подпись: «Автор – Анна Некрасова».

Володя, рыча и захлебываясь слюной, сорвал статью со стенда и запихнул скомканные листы в портфель. Он обернулся по сторонам. Его видели другие ученики, но какая разница – главное, что не видела директриса. Палкин поправил галстук и торопливо пошел на первый урок.