Пятая Сила

– Осторожнее, Саадан, - озабоченно сказал Нетар. – Осторожнее, не увлекайся…

Вместо ответа змей взмыл еще выше. Саадан, стоящий на холме рядом с Нетаром, засмеялся счастливо, пошевелил пальцами. Светлая, почти прозрачная прядь облаков укрыла змея, спрятала от глаз…

– Осторожнее, - снова сказал Нетар. – Сорвешься.

– Я сорвусь? – захохотал Саадан. – Ну, нет. Теперь это все – мое, - и он раскинул руки, а потом свистнул – совершенно по-мальчишески, хулигански и озорно.

Он летел на крыльях, он был этим миром, он был этим ветром и этим уже-вечерним, почти-грозовым небом. Он присвоил себе эту гряду облаков на западе – оранжево-алую, и синеву вечернего неба, и лиловые тучи на востоке, приближавшиеся к городу – он чувствовал, сколько в них влаги, как их швыряет ветер там, высоко-высоко, куда не залетают даже птицы. Все прежнее стало ненужным и неважным. Это было неведомое раньше счастье – слиться с ветром, стать воздухом, смотреть на мир с такой высоты, где кажутся маленькими и люди, и маги, где смешны войны и дрязги… неба хватит на всех! Вот отчего оно такое синее – оно свободно!

И он теперь свободен тоже. Он хозяин своей судьбы и своей Стихии. Стихия… маленьким, послушным котенком Она улеглась у его ног, пером скользнула в руку – пером, которым можно написать все, что угодно!

Саадан повел руками, словно крыльями. Повинуясь этому почти незаметному движению, тучи на востоке дрогнули, сдвинулись, стали чуть ближе. Цвет их изменился со стального на серо-лиловый. Этот мир теперь – мой, а я – его. И это прекрасно!

Юноша снова засмеялся, повернулся к Нетару.

– Хочешь бурю? Я могу!

– Спускайся, - не то приказал, не то попросил маг. – Саадан…

– Не-а, - так же беспечно ответил Саадан. – Не хочу…

Он опять пошевелил руками – тучи стали ближе. По воздуху прошла едва заметная рябь. Далеко внизу, в городе, прохожие озабоченно поглядывали на небо и торопились в укрытие. Стало тяжело дышать.

– Спускайся, - рявкнул Нетар. – Немедленно!

Небо стало ниже, темнее… Воздух закручивался вокруг них воронкой. Саадан ласково повел пальцами, словно струн скрипки коснулся – воздух ответил неслышным вздохом. Это и вправду была мелодия, только слышать ее могли всего два человека – стоящие на холме над городом маги. Люди внизу испуганно кричали, а здесь, высоко-высоко, под рвущими порывами ветра стоял скрипач – и небо слушалось его, и небо пело – песню, которую мало кому дано услышать… В музыку эту вплетался грохот совсем уже близкой грозы, потом ударили тугие, хлесткие струи – Саадан не слышал. Он запрокинул мокрое лицо и хохотал, как мальчишка, ловя губами капли дождя.

Потом юноша опустил руки и обернулся.

– Хорошо, а?

– Чертов мальчишка!
– рявкнул Нетар. – Я тебе говорил – спускайся?!

– Все хорошо, - Саадан тяжело дышал. – Все очень хорошо.

– Все плохо! – опять рявкнул Нетар. – Ты совершенно не умеешь держать контроль. А если бы сорвался?

– Нет, - Саадан покачал головой. – Никогда. Теперь не сорвусь. Я теперь все могу. Теперь Он меня держит, - и он ласково погладил Камень, висящий на шее.

* * *

Уже осыпались за окнами ветви деревьев, уже вечера стали длинными, а дорожки в саду занесло рыжими и золотыми сугробами, когда Нетар предложил – нет, потребовал! – сделать перерыв. Ты загонишь себя, сказал он строго, и в глубине души Саадан признавал, что он прав. Нужно остановиться. Передохнуть. Оглядеться. Снова почувствовать вкус жизни – той, реальной жизни, которая летела за окнами дома, одевшись в ярко-рыжий наряд осени. Саадан забыл, как пахнут деревья, каким высоким бывает небо, какой сухой и ломкой бывает трава на излете осени.

Они теперь часто гуляли в саду вечерами, беседуя о том о сем – и никогда о работе. Нетар с удивительной ловкостью переводил разговор на что угодно, уходя от магии, и Саадан порой злился на него за это – и тут же умолкал, втянутый в спор. Нетар много знал – так много, что Саадан иногда спрашивал себя, где пределы его знаний. Он неплохо разбирался в живописи и вполне прилично – в архитектуре, комментируя каждое здание в городе, мимо которого они проезжали. Он умудрялся читать все новинки литературы, выходящие в «Вестнике слова» - тогда как Саадан и не знал о таком, и не слышал. Он рассуждал о географических открытиях и освоениях путешественников прошлых лет. И только одной темы он не касался никогда – прошлого. И своего, и Саадана. Саадан и теперь, спустя несколько лет, знал о своем учителе не больше, чем в первый день знакомства.

Кто он, этот Нетар? Откуда взялся – такой? Кто был его учителем?

Саадан мог бы, наверное, выяснить хоть что-то, связавшись с магами из Гильдии – с тем же Хоремом. Но он не хотел этого делать. Это было бы… нечестно.

Несколько раз они выезжали в город. Бродили по улицам, сидели в кофейнях под открытым небом, неторопливо потягивая из крошечных чашечек ароматный темный напиток, смеялись, глядя на охотящихся за крошками воробьев. Вечерами Саадан сидел на подоконнике в номере гостиницы и смотрел на закат, а Нетар или уходил куда-то, ссылаясь на дела, или валялся на кровати, читая затрепанные книги без обложки, оставшиеся в номере, видно, от прежних постояльцев. Высокое небо плыло над головами прохожих. Все было хорошо и тихо – так тихо и так хорошо, что, казалось, неминуемо должно было закончиться бедой, ведь не бывает – так спокойно и просто.

Эти две недели остались в памяти Саадана путаницей дней, полных невероятного, нездешнего счастья и отчаянной горечи предчувствия – предчувствия большой, темной беды, которую он не в силах был отвести. Она витала в воздухе, тянулась темным шлейфом дождевых облаков, нависала карканьем воронов, она читалась в лице случайно встреченного ими в городе Ратиуса – Саадан поразился тогда, каким старым и усталым выглядит после этой встречи Нетар.

Они столкнулись случайно – у входа в городской парк, и Ратиус вежливо поклонился, приподняв шляпу, и обронил несколько фраз – что-то насчет чудесной погоды. Похвалил трость Нетара – с некоторых пор маг стал ходить только с ней, жалуясь на разнывшиеся к непогоде старые кости, вежливо откланялся. Нетар без улыбки поклонился в ответ.

– Поедем домой, - проговорил маг, когда высокая фигура Ратиуса скрылась в путанице переулков. – Поедем, Саадан, что-то мне… нехорошо.

Он тяжело опирался на трость и хромал, голос его стал глухим и надтреснутым, руки дрожали. Саадан подхватил его под локоть и оглянулся в поисках извозчика.

– Давай… посидим, - пробормотал маг, наваливаясь на юношу. – Здесь… в парке скамейка была…

Они медленно шли по засыпанным листьям аллеям, и Саадан крутил по сторонам головой, ища хоть какую-нибудь скамью, где можно было бы передохнуть. А Нетар вдруг глухо охнул и навалился на него всем телом – и стал медленно-медленно оседать.

Пропал голос. Саадан подхватил мага на руки, и скамья нашлась прямо тут же, почти рядом, и он уложил легкое, сухое тело на доски, расстегнул ворот.

– Сейчас, - шептал он торопливо, растирая ладони, - сейчас…

– Не надо… - Нетар улыбался обескровленными, белыми губами. Он силился приподняться и не мог. – Не надо… поздно. Ах, как не вовремя, как не вовремя… Мальчик… возьми меня за руку.

Саадан вгляделся в его лицо – худое, ставшее вдруг восковым. И понял все.

Это был сердечный приступ, и даже не смертельный и не столь опасный, чтобы умереть, если вовремя оказана помощь. Но не в нем дело. Просто – время пришло. Просто – срок жизни истекает, капает сквозь пальцы, рассыпается пылью, как платье Золушки… часы бьют полночь и волшебство уходит… теперь начинается совсем другая сказка.

Не уходи, - он сжал ледяную ладонь Нетара. – Не уходи… учитель!

Второй раз он назвал мага так, но это теперь не имело уже никакого значения.

Пора… Мне пора, малыш. Я знал… догадывался, что так будет.

Учитель…

Подожди… я не все сказал. Ты все знаешь теперь, все умеешь. Я отдал тебе то… что знал… теперь мне не страшно уходить. Мальчик мой… Силу… сохрани, не растрать. Я знаю, ты молод… горишь и стремишься творить… Но помни – не в Творении наша сила, а в Равновесии. Только оно способно остановить и удержать мир. Не поддавайся соблазнам… мы – ни на чьей стороне. Ты обещаешь мне?