Пятая Сила

Здесь тебя не оставят в покое. Попугай засунул голову под крыло. Тебя не оставят – ни Воздушники, ни Водные, ни тем более Огненные. За тобой будут следить, не прекращая и не ослабляя надзора. Брось эту дурную затею. Уезжай домой. Зачем тебе эта маета, вернись домой и работай в Гильдии, тебе будут рады. Особенно если ты закончишь работу… кстати, ты уверен, что закончишь ее?

Да, твердо сказал Саадан. Это теперь – моя жизнь. Я уже не смогу иначе.

Какой ценой ты ее закончишь, сказать тебе? Ты знаешь условие. Ты не сможешь получить третий Камень, потому что он у Тирайна. А Тирайн тебе его не отдаст. Отступись.

Я попрошу. Я приеду к нему, объясню, и он все поймет.

А если нет? Попугай выпрямился и злорадно посмотрел на него круглым глазом. Если Тирайн откажется? За это время он вполне мог тоже подчинить себе Камень… он не глупее тебя, и Силы у него хватит. Что ты будешь делать тогда? Брось эту затею.

Саадан молчал.

* * *

Если бы его попросили вспомнить подробно и описать поминутно, как он жил три следующих года, Саадан вряд ли смог бы это сделать. Это были три вихря, три дня, три песчинки в неумолчном потоке песочных часов.

Ратиус сказал правду – его не оставляли в покое. Спустя несколько месяцев после гибели Нетара в маленьком доме побывали главы всех трех Гильдий Суны. Все – с заманчивыми предложениями. Все – с обещанием работы, помощи и защиты в случае чего… в случае – чего? Сначала Саадан пытался объяснить им, что работа не закончена, что рано давать обещания, и вообще, с чего они взяли, что его изобретение будет иметь хоть какую-то ценность? Потом, потеряв терпение, просил непрошенных гостей удалиться. Потом стал замечать на улицах, что за ним следят… потом пришлось заново включить защиту. С благодарностью вспоминал теперь Саадан Нетара – тот озаботился оснастить дом защитой достаточно мощной, чтобы ее нельзя было прорвать вдвоем. Нападать большим числом маги пока не решались. Несколько раз Саадан заманивал парочку соглядатаев в укромное место, где не было лишних свидетелей, и, уложив одного, вежливо объяснял второму, как нехорошо следить за честными магами, просил передать это тем, кто… Обычно соглядатаи понимали. Трех таких случаев хватило, чтобы преследования прекратились.

Один раз случился настоящий бой. Недалеко от города начинались скалы, и окраинные домишки подходили вплотную к ним. Саадан с некоторых пор полюбил эти тихие окраинные улочки; почему-то лучше всего ему думалось именно там… почему, знать бы? Однажды он заехал довольно далеко – уже и домики скрылись из виду. Темнело, начинался дождь. Пока Саадан раздумывал, стоит ли повернуть назад или проехаться еще немножко – дождь пришелся бы кстати, от духоты болела голова, - почувствовал рядом чужое присутствие. Он едва успел поставить защиту, как из-за холма ударил синий луч, и – почти одновременно с ним, но с другой стороны – оранжевый.

Поразительно, что в этот раз Огненные объединились с Водными, своими извечными врагами. Их было четверо, и счастье, что Камень оказался с ним. Саадан даже не напрягался особенно – Силы Камня с лихвой хватило бы еще на один такой отряд. Когда он привел в чувство единственного выжившего мага-Огненного и очень вежливо попросил его больше так никогда не делать, маг только угрюмо кивнул. После этого нападения тоже прекратились.

Несколько раз приезжал Ратиус. Саадан принимал его вежливо, но холодно и не замечал показного добродушия главы Гильдии. Ратиус держался приветливо, но суть его ненавязчивых расспросов касалась лишь одного – как продвигается работа?

Саадан, впрочем, особенно и не скрывал того, что делает. Попробуй скрыть, если общение с Камнем – это выплески Силы… такой силы, что не понять этого не может только полный дурак. Не вдаваясь в объяснения, юноша говорил коротко: пока ничего.

Впрочем, нельзя сказать, чтобы Саадан оставался вовсе уж отшельником. Как ни крути, а жить было надо, и бирюком не проживешь. Несколько раз Саадан по просьбе Хорема проводил занятия в Гильдии для молодых магов. Интересные это были ребята – азартные, любопытные; не слишком моложе него самого, но рядом с ними Саадан чувствовал себя стариком. Никто из них не воевал, и это пролегло меж ними такой пропастью, перепрыгнуть которую не смогли бы ни ученики, ни учитель. Да и зачем, собственно?

Потом поступили предложения от Университета Суны. Саадан согласился – почасовая оплата, никаких дополнительных обязанностей, плохо ли? Целый год он читал курс «Основы воздушной магии», потом – по личной просьбе декана одного из факультетов – взял еще и «Практическую магию в действии». Ему было даже интересно – особенно с теми, кому хоть что-то было надо. Но – в отличие от Гильдии и даже Академии большинству студиозусов магия казалась чем-то восхитительно страшным и непонятным, но никак не сочетающимся с реальной жизнью.

Несколько раз за этот год Саадан решал, что дочитает курс – и вернется домой. Такой сильной стала вдруг тоска по родному городу, по Гильдии магов Воздуха Инатты, по улицам Ледена, по… даже по тем местам, где бродили они когда-то с Талой. Но, поразмыслив, понимал, что там – дома – его никто и ничего не ждет. Прав был Нетар – если бы он был нужен Гильдии, его бы искали… или хотя бы попытались. Маги одной Стихии при известном старании могут узнать, жив ли их собрат.

Да и что ему делать дома?

Про Талу Саадан ничего узнавать не пытался и не хотел. После того единственного раза, когда он увидел их свадьбу, больше Саадан не пытался заглядывать в Видящий. Он… наверное, он боялся. Боялся увидеть ее счастливой, веселой, забывшей о неудачной своей любви. А то и с сыном или с дочерью на руках. Умом он понимал, что, скорее всего, так оно и есть, ведь если она вышла замуж, то дети – логичное продолжение истории. Несколько раз подходил к Видящему – и не мог. Пусть она останется в его памяти девочкой, которой он поклялся когда-то в любви. Пусть у нее все будет хорошо.

Нельзя сказать, чтобы сам Саадан испытывал недостаток внимания со стороны прекрасного пола. То, что жил он уединенно и замкнуто, лишь подогревало интерес магичек – как юных, так и не очень – и студенток в Университете. Ах, как романтично, вздыхали девушки, узнав о его истории. А уж то, как он держал оборону у Последних Холмов, вовсе стало легендой, неведомо как просочившись (не Ратиус ли постарался?) в широкие круги. Не проходило и недели, чтобы очередная поклонница не напрашивалась на дополнительный семинар или консультацию и не смотрела на него преданными и томными глазами, кокетливо крутя локон или поводя плечом в вырезе платья. Саадан оставался вежливым, доброжелательным преподавателем, умным магом, но при этом совершенно тупым слепцом, не понимающим прозрачных намеков дам. Это приводило студенток в отчаяние, и после экзамена они хором рыдали в университетском парке или – того не лучше! – валились в обмороки прямо у него на глазах. Правда, после того, как нескольких упавших дурочек Саадан собственноручно облил водой и отхлестал по щекам, желающих портить прическу и платье заметно поубавилось. А сам он лишь усмехался про себя.

Жизнь его составляла только работа. Быть может, когда-нибудь найдется та единственная, которая сможет заменить ему Талу… Талу…

Пока же все заменяла работа. Она давала силы жить, но и забирала – так много, что вечером Саадан валился, как подкошенный, и засыпал мертвецким сном. Камень. Саадан порой ловил себя на том, что прикасается к нему с восторгом юного влюбленного на первом свидании. И новизна эта и восторг не притуплялись, потому что каждый раз – каждый! – все происходило совсем по-другому. Мир Воздуха раскрывался перед ним, подчинялся ему, жил вместе с ним, дарил свою силу и красоту.