Пятая жертва

– Статья о Бразилии.

– Вот, - Валдаев вынул из "дипломата" и протянул статью.

– Где статья о той даме, - Сомин прищелкнул пальца

ми.
– Как ее...

– Сатанистке?

– Именно. Она обещала сенсацию.

– Не будет сенсации.

– Это как не будет? Это твое личное решение?
– нахмурился главред.

– Наташа погибла.

– Как погибла?

– Горло перерезали.

– Как перерезали?
– радостно заинтересовался шеф, как интересуются криминальной хроникой в газетах, и подался вперед.

– От уха до уха.

– А ты откуда узнал?

– Я труп обнаружил. И меня по милициям затаскали.

– Садись. Пиши. Срочно в номер. Чтобы через час статья была готова.

– Хотя бы через два.

– Ладно, через полтора. Сразу отдаешь на вычитку. Работай.

– Работаю, - вздохнул Валдаев. И уселся за компьютер - благо этого железа в комнате хватало.

От этой работы его воротило. Слова не желали ложиться на лист. Они сопротивлялись, но Валдаев силой втискивал их в строчки. Наконец материал был готов.

– Посмотрим, - кивнул шеф, извлекая свою ручку.
– Ты не забыл, что завтра Зигелевские чтения?

– Не забыл.

– Завтра ты там. С утра.

– Будет сделано.

– Все, не мешай, - как вивисектор по призванию, Сомин углубился в увеченье материала.

Валдаев вышел из корреспондентской. Посмотрел на круглые часы в коридоре. Полтретьего. В три пятнадцать свидание с Эллой. Надо поторопиться.

Он пошел по улице. Сегодня поднялся шквальный ветер. Все чаще в Москве шалит стихия. После знаменитого урагана, срывавшего рекламные щиты, сносившего деревья и гнувшего фонарные столбы, шальные ветры все чаще стали посещать столицу. Ветер ударил в лицо. Валдаев поежился. Состояние у него было немного гриппозное. Но он знал, что причина не в простуде. Все дело в нервах. Он не думал, что может выдержать такое количество стрессов. Однако выдерживал, хотя, конечно, на пользу ему это не шло. Весь мир вдруг стал серым, омерзительным. И страшно неуютным. Ему не нравился этот мир, который будто инеем покрыла его холодная тоска. Единственным светлым пятном в нем сейчас была Элла. И Валдаев все больше зависел от нее. Она удержала его на грани, явившись той ночью. Она его добрый ангел.

Добрый ангел терпеливо ждал под часами на улице.

– Опаздываешь, - строго произнесла она, подставив щеку для поцелуя.

Он протянул ей цветы, которые купил только что. Она приняла их благосклонно.

– У тебя трясутся руки, - сказала она. Валдаев стыдливо спрятал руку в карман.

– Плохо, - произнесла она и взяла его под локоть.
– Ты должен выглядеть достойно... Вперед.

Через несколько минут они пили чай на кухне у профессора Ротшаля.

На этом визите к своему дядюшке настояла Элла. Она заявила, что он человек мудрый, даже если и не распутает ситуацию, то даст дельный совет. А если не даст совета, то хоть успокоит. "А то ты готов погрузиться в депруху, милый".

Это точно. Валдаев уже вполне был подготовлен для тяжелой депрессии. А следом за этим и для дурдома...

– Вино опять от коллеги из Франции?
– спросила Элла, когда они устроились на кухне у профессора. На этот раз стол был украшен жареной, отлично приготовленной телятиной.

– Нет. На сей раз из магазина напротив, - Ротшаль разлил вино по бокалам.

– Давай выпьем, чтобы Валера избавился от всех своих проблем, - предложила Элла.

– Совсем проблем не имеют только покойники. За мужчину пьют, чтобы он преодолел трудности, - сказал Ротшаль.

Тонкий звон бокалов. Несколько глотков неплохого вина.

– А теперь рассказывайте, - велел профессор. И Валдаев опять рассказал все. Ротшаль умел слушать. Он задавал вопросы. Подбадривал, когда рассказчик затихал. Делал перерыв, когда видел, что Валдаев слишком волнуется.

– Что скажешь?
– спросила Элла, когда Валдаев закончил рассказ.

– А что ты от меня ждешь? Я не знаю... Если бы милиция имела какие-то улики, думаю, никто бы вас не выпустил... Что касается убийства вашей знакомой. Ну что, нравы падают. Сейчас обществом правит его величество ПСИХОЗ. Он овладевает слабыми душами, и тогда рука тянется к ножу. Прекрасные, добросердечные люди вдруг обнаруживают, что в глубине души они хищники.

Профессор внимательно посмотрел на Валдаева. И тот съежился от этого взгляда. Потому что ощутил в нем недоверие. И настороженность. Взор был изучающим.

– Вы что, не верите мне?
– спросил Валдаев, голос вдруг сразу стал каким-то сиплым.

– Вера - не научное понятие... Но я хочу вам верить...

– Ну а что дальше?

– Чего беспокоиться? Время расставит все по местам. Излишнее беспокойство открывает двери врагу. Оно впускает Психоз. Точнее, выпускает его из глубин человеческого сознания.

– Я только и слышу об этих чертовых глубинах!

– Не надо нервничать, Валерий.

"Не надо нервничать, мой друг,

Врач стал еще любезней.

Почти у всех людей вокруг

История болезни",

выплыли не к месту из памяти Валдаева слова песни Высоцкого.

– Злиться на превратности судьбы, - продолжил Ротшаль, - все равно что ненавидеть торнадо или землетрясение. Есть данность, которую надо принимать твердо и честно.

– Я слышал нечто подобное от Эллы.

– Она способная ученица... Профессор разлил вино.

– Валерий Васильевич, если я смогу, то помогу вам всем. Мои возможности ограниченны. Я могу навести кое-какие справки.

– Нет, спасибо. Не надо...

– Почему же. Меня это не затруднит.

– Но...

– Не стоит беспокоиться, - Ротшаль поднял бокал.
– Твердость духа, которая позволяет нам оставаться людьми.

В груди Валдаева начало закипать раздражение. Его опять кормили бесплатными советами... Ну а, собственно что ему нужно-то? Выплакаться? Чтобы его успокоили? Чтобы сказали - ничего, все обойдется? Он знал за собой слабость - лезть ко всем знакомым и даже полузнакомым людям со своими неурядицами в надежде, что его станут успокаивать, в крайнем случае можно с комфортом падать дальше в пучину депрессии, если его не успокоят. Эта старая забава - игра с собственными чувствами, когда умом понимаешь, откуда что идет, но поделать ничего не можешь, Да, если Элла с ролью успокоительного средства справлялась, то с ее дядей дела обстояли куда хуже. Он своими словами только усиливал тревогу.

Неожиданно в Валдаеве вспыхнула молнией неприязнь к этому человеку. Но ему тут же стало стыдно.

Валдаев пригубил вино. Вдруг внутри он начал наполняться каким-то дискомфортом. Он бросил взгляд на висящие над компьютером большие, мерно тикающие часы. И затейливая медная секундная стрелка нервно вздрагивала. перелетая от одного деления к другому. Эта стрелка приковывала взор. В ней было что-то важное.

Он ощутил, что голова его на миг куда-то поехала.

– Что случилось?
– с тревогой тронула его за плечо Элла.

– Ничего. Все в порядке, - Валдаев стиснул зубы. Да, пора лечиться. Он опять взглянул на часы и вздрогнул. Секундная стрелка продолжала свой ход. И она показывала - куда-то вновь пропало секунд пятнадцать его времени...

* * *

Уже стемнело. На улице было не холодно, но как-то промозгло и туманно. Да еще нервы. В общем, Валдаева начала бить мелкая дрожь, и Элла почувствовала это.

Она подняла руку и остановила надвигавшуюся из темноты пушисто светящимися фарами автомашину. Водитель, несмотря на туман, увидел клиента.