Пятьдесят крупнейших мыслителей об образовании. От Конфуция до Дьюи.

Романом «Хайй ибн Якзан» восхищались многие выдающиеся деятели эпохи Просвещения. Великий немецкий философ Готфрид фон Лейбниц знал его в латинском переводе и высоко ценил. Совсем недавно была выдвинута гипотеза, согласно которой центральную идею своего знаменитого романа «Робинзон Крузо» Даниэль Дефо позаимствовал у Ибн Туфайля, скорее всего, ознакомившись с переводом Оукли 1708 года. Можно также рассматривать эту историю в качестве провозвестника европейского нравоучительного романа, такого, например, как «Вильгельм Мейстер» Гёте, популярного в более поздний период, где повествуется об образовании, полученном в «школе жизни» молодыми людьми, и из этого образования делаются нравственные выводы. Книга Ибн Туфайля остается актуальной по сей день. Как заметил один из комментаторов, ученые до сих пор «продолжают находить в ней что-то свежее и значительное», говорят, что она «все еще встречает благодарную аудиторию не только среди умудренных мужей, но и среди учеников с исламской философией в сердце» [66] .

66

Schembri M. Philosophy and Mystical Knowledge in Ibn Tufayl's Hayy Ibn Yaqzan. Ph. D. Diss. University of Malta, 1997. P. 4.

Буквальный перевод названия книги: «Живой сын неспящего» или «Живой сын бодрствующего». Название имеет огромное символическое значение. «Живой» означает человека или человеческий ум, в то время как «неспящий» или «бодрствующий» означает Бога или божественный ум. Это отсылка к стихам божественного Корана, где о Боге говорится, что «не овладевает Им ни дремота, ни сон». Таким образом, книга символически представляет, как человеческий ум вкушает от ума божественного, а значит, обладает способностью познавать реальность во всей ее глубинной истине независимо от пророческих откровений, содержащихся в писаниях. Ибн Туфайль использует слово в очень широком смысле, включая в него даже нечто вроде мистического визионерства. Это соответствует философии неоплатонизма, оказавшей большое влияние на представленные в книге доктрины.

В своем шедевре Ибн Туфайль стремится продемонстрировать через историю воспитания мальчика «в природном состоянии», что даже без помощи традиции и откровения человек может достигнуть познания природного мира и нравственности, а следовательно, и познания Бога. В книге говорится, что Хайй появился на свет «сам собой», и в раннем детстве его воспитывал олень. Разрезав оленя после его смерти, он начинает понимать – благодаря своей природной способности наблюдать и размышлять, – что смерть является результатом разъединения души и тела.

Роман предлагает любопытный взгляд на многие философские проблемы чрезвычайной важности. Например, возможна ли естественная, природная, стихийная религиозность – вера без откровения? В романе дается ясный и недвусмысленный ответ на этот вопрос – да, возможна. Даже если бы Бог не явил Себя через Своих пророков, Его открыли бы ученые, мистики, философы в своих наблюдениях природы, человеческой души и вселенной. Изучая природу, можно дойти и до открытия таких свойств Бога, как Его мудрость и любовь.

Подход Ибн Туфайля к доказательству бытия Божия, к познанию Его природы является исключительно эмпирическим и рациональным. Бог – поистине объединяющий принцип вселенной, и философ может без труда и особых сложностей подойти к доказательству этой истины. Мистик, глубоко проникая в собственную суть, способен обрести видение Бога в устремлениях собственной души. Для мистика это будет не просто «видёние», но живой контакт с конечной реальностью, единение с Богом. Ему становится очевидно, что Бог и дух человеческий родственны друг другу. Дух человеческий поистине вкушает от духа Божьего, отсюда и название: «Живой сын неспящего». Это накладывает на каждого человека особое обязательство «пытаться любыми возможными способами обрести Его свойства, ходить Его путями и лепить свой характер по образу Его. чтобы все отдать Ему» [67] .

67

Ibn Tufayl. Op. cit. P. 142.

В романе Ибн Туфайль со всей очевидностью выявляет чрезвычайно важное различие в педагогической теории и практике между двумя формами знания: логической, или опосредованной, формой и интуитивной, или непосредственной, формой. Лишь с помощью этой последней мы можем при жизни приобрести непосредственный опыт единения с Божественной сущностью. Однако первая форма имеет то преимущество, что она выразима в словах и, следовательно, может служить средством коммуникации с другими людьми. Поскольку не существует прямых средств для выражения интуитивного знания, приходится прибегать к изображениям и иносказаниям: отсюда и использование философской аллегории у Ибн Туфайля.

Непреходящее значение Ибн Туфайля для образования заключено в необычном для его времени настойчивом утверждении, согласно которому человек исключительно посредством разума и с помощью опыта может прийти к пониманию и узнать очень многое об окружающем мире, о том, как вести себя в этом мире. Подобно более поздним теоретикам «природного состояния», таким как Джон Локк или Жан-Жак Руссо, он пытается сделать это, демонстрируя, как люди, рассматриваемые вне традиций и условностей, могут достичь понимания и знания. Однако его концепция опыта и разума куда шире, чем у более поздних мыслителей. Его философия мудра, в ней многому найдется место, она консолидирует мистический опыт с повседневным чувственным опытом.

См. также очерки об аль-Газали, Локке, Руссо в данной книге.

Основные сочинения Ибн Туфайля

The History of Hayy Ibn Yaqzan / S. Ockley (transl.). L.: Darf, 1986.

Hayy Ibn Yaqzan, a Philosophical Tale / L. E. Goodman (transl.). Los Angeles: Gee Tee Bee, 1984.

Дополнительное чтение

Fakhry M. A History of Islamic Philosophy. L.: Longman, 1983.

Goodman L. E. Ibn Tufayl // Nasr S. H., Leaman O. (eds). History of Islamic Philosophy. Pt I. L.: Routledge, 1996. P. 313–29.

Lawrence L. I. (ed.). The World of Ibn Tufayl: Interdisciplinary Perspectives on Hayy Ibn Yaqzan. Leiden: Brill, 1996.

Дезидерий Эразм Роттердамский (1466–1536)

ДЖ. Р. БАТО

Человек рождается не ради себя самого, человек рождается не ради праздности. Твои дети рождены не ради тебя одного, но ради твоей страны, и не только ради твоей страны, но во имя Господа… На государственных деятелях и людях церкви в равной степени лежит обязанность обеспечить должное количество людей достойных и в нужной степени сведущих, чтобы просвещать молодую смену нации. Эта общественная обязанность ни в коей мере не ниже, скажем, командования армией [68] .

68

De Pueris Instituendis. 494A, 508D // Woodward W. H. Desiderius Erasmus Concerning the Aim and Method of Education. Cambridge: Cambridge University Press, 1904. P. 187, 209–210.

Хотя Эразм никогда не был школьным учителем, он с юного возраста проявлял огромный интерес к целям и методам образования. Гуманисты, – а его называли «князем гуманизма», – отстаивали новую учебную программу и новые методы преподавания в противовес так называемым «схоластам». Они предназначали «новое знание» не только для священников, но для всех христиан, особенно для государей и их наставников. Для них было важно формирование характера, а не приобретение знаний самих по себе. Об Эразме писали, что он больше, чем кто-либо другой, сделал для «Возрождения просвещения» [69] .

69

Crystal D. The Cambridge Encyclopedia. 2nd ed. Cambridge: Cambridge University Press, 1994. P. 392.

Родился Эразм в Роттердаме 28 октября 1466 года, у священника Герарда из Гауды и Маргарет, дочери врача из Зевенбергена. Он был назван в честь святого Эразма, принявшего мученическую смерть епископа Кампании (умер ок. 303 года н. э.). Незаконнорожденность мучила Эразма настолько, что в 1516 году, уже в пятидесятилетием возрасте, он официально попросил разрешения папы римского снять с него клеймо незаконнорожденного.

Он потерял родителей во время эпидемии чумы, они умерли с разницей в несколько месяцев в 1480 году. В ретроспективе можно утверждать, что Эразму не нравились все до единой школы, которые он посещал. В Гауде его послали в школу Петера Винкеля, ставшего впоследствии его опекуном, затем он посещал католическое хоровое училище в Утрехте, а когда ему исполнилось девять, он пошел в школу в Девентере при церкви Святого Лебуина, где директором был Александр Хегий, а его ассистентом – Синтгейм, выдающийся ученый. В Девентере Эразм так проявил себя, что один учителей сказал ему: «Отлично, Эразм, настанет день, когда ты достигнешь высочайших вершин образованности» [70] .

70

Epistles of Erasmus /F. M. Nichols (transl., ed.). 3 vols. L.: Longman, 1901–1918. Vol. 1. Letters. P. 26 (1901).