Пятьдесят лет в Российском императорском флоте

Раннею весною 1916 г. года Балтийский флот оплакивал потерю своего любимого, достойного начальника — адмирала Н.О. Эссена; он умер от воспаления легких, простудившись на переходе морем во льдах между Ревелем и Гельсингфорсом. На место Эссена командующим флотом был назначен вице-адмирал Канин (большую часть службы провел в Черноморском флоте, был моим сослуживцем — в 1906–1907 гг., командовал броненосцем «Синоп» и «Георгием Победоносцем»). Это был весьма обстоятельный, спокойный и разумный морской офицер, но он во многом уступал Эссену. Тот был природный моряк в душе, его предки были шведы, и море было родною их стихиею. Канин был хорошо образован и знал в теории военно-морское дело, имел и достаточную практику в плаваниях, но этого мало; он, как и все черноморцы, слишком сроднился со своей Малороссией, и его стихией была степь горячего юга, а не северное, туманное и бурное море.

6 июля я уехал на Юг. Мне предстояло побывать в Харькове, Юзовке, Таганроге и Новороссийске. В Харькове, как всегда, я хлопотал об угле, который с каждым днем доставался с большим трудом, так как требования на уголь росли. Далее я отправился в Юзовку. Там наше правление строило новый снарядный завод из 8-ми огромных корпусов и при нем строило целый город для устройства квартир личному составу. Постройка домов велась из железобетона. Работы исполнялись тремя тысячами военнопленных (немцы, австрийцы и итальянцы, последние из австрийской армии). Старшие капралы из немецкой армии были назначены руководителями этих работ, и надо отдать им справедливость — они вполне добросовестно относились к этому делу, как бы работая для своего фатерлянда.

Когда я в 1919 году был опять в Юзовке, то нашел там нескольких итальянцев из австрийской армии, оставшихся добровольно навсегда в Юзовке, женившись там на местных хохлушках, и служивших на нашем заводе уже во время гражданской войны. Территория строящегося завода находилась в 8-ми верстах от г. Юзовки и Новороссийских заводов; жить там еще было негде, и я поместился в главном доме директора г. Свидзына. Дом этот двухэтажный, обставленный с английским комфортом, был построен в конце 18-го столетия основателями Юзовки братьями Юзами — англичанами. Они были пионерами; в 1850-х годах построили здесь угольные шахты и грандиозный металлургический завод так называемого «Новороссийского О-ва». Наш директор О.О. Брунстрем в Лондоне откупил 75 % акций у братьев Юз, и вся территория Юзовки, бывшая до сих пор концессией Англии, стала теперь собственностью российских подданных.

Постройка завода требовала 300000 пудов цемента; я отправился в г. Новороссийск за цементом, который вырабатывался там на нескольких заводах. По пути туда я остановился в г. Таганроге, где средствами нашего Ревельского завода строился также новый снарядный завод, для которого вблизи морского берега была закуплена территория в 200 десятин земли. Работы производились под руководством инженера-технолога Малецкого (служил в Артиллерийском отделе Обуховского завода и приезжал в 1907 и 1908 гг. в Севастополь для установки на судах эскадры новых прицелов для наших стрельб). Этот грандиозный завод из многих корпусов бетонной постройки требовал миллионы пудов цемента, который надо было доставлять из Новороссийска.

Был август, в Новороссийске стояла обычная в то время жара, и я чувствовал себя неважно. На рейде я застал отряд военных транспортов под командою контр-адмирала Львова; командиром порта был капитан 1 ранга Верховский. Оба — мои бывшие сослуживцы, и мне удалось получить военный транспорт под командою капитана 1 ранга Федорова, погрузить в него закупленный в Новороссийске цемент и отправить его в Мариуполь, откуда по железной дороге в Юзовку, а в Таганрог цемент был отправлен несколько позже на другом транспорте.

В сентябре на морских фронтах воюющих держав положение было следующее: Англия объявила морскую блокаду всего побережья Северного моря; канал Ламанш был загражден английским флотом, дабы иметь беспрерывное сообщение с Францией. В ответ Германия объявила беспощадную крейсерскую (вернее, каперскую) войну всем торговым и пассажирским судам, даже нейтральных стран, в Атлантическом океане и Немецком море. Несколько десятков подводных лодок, прорывая английскую блокаду, взрывали в океане и в Немецком море все попадавшиеся им суда без различья наций. Между прочими был ими взорван в Атлантическом океане огромный пассажирский пароход под американским флагом «Лузитания», и на нем погибло несколько тысяч пассажиров, граждан Северной Америки и иных нейтральных стран. Северная Америка объявила ей войну и послала во Францию свою десантную армию. Весь коммерческий флот Германии, интернированный до сих пор в американских портах, теперь стал собственностью США.

Это для Германии был большой удар, и она с еще большим ожесточением топила своими подводными лодками нейтральные торговые суда. На это Англия стала захватывать всякие суда, везущие грузы хотя бы в порты Голландии, Дании и Норвегии, зная, что оттуда они могут перейти в Германию. Ожесточение с обеих сторон принимало характер беспощадной борьбы. Это вызвало в Германии голод, и она не стесняясь, стала грабить покоренные страны: Польшу, Литву, Остзейский край, Румынию, Сербию и те русские губернии, которые попали под ее власть.

Начался голод в этих странах. В России ощущался недостаток в хлебе. Дороговизна съестных припасов росла. Это вызвало волнения и забастовки на заводах и фабриках и уныние на фронтах. На юге морские силы Франции, Англии и Италии оперировали в Адриатике, заняв там порты Австрии, и объявили блокаду Дарданелл. Пытаясь проникнуть в Константинополь и через Босфор в Черное море, дабы доставлять России военные грузы, английский и французский флоты Средиземного моря предприняли систематические операции к форсированию Дарданелльского пролива. Но здесь нашим союзникам пришлось встретить упорное сопротивление немцев. Здесь Гольц-паша еще с начала войны (когда Турция считалась еще нейтральной) сильно укрепил Дарданелльские форты, а теперь немцы поставили в проливе минные заграждения. Одна подводная лодка, английская, прорвалась в Мраморное море, но дальше все попытки англичан оказались тщетны, и, потеряв несколько броненосцев и малых судов, англичане были вынуждены отказаться от этой затеи.

Черноморскому флоту не удавалось поймать «Гебена» и «Бреслау», которые безнаказанно обстреливали черноморское побережье и Крым, всегда удирали благополучно и прятались в Босфоре. На далекий север, в Мурман, в конце этого года прибыл отряд русских судов, возвращенных Японией из тех, которые были японцами взяты в Артуре в 1904 году. Этот отряд охранял Мурманский порт от немецких миноносцев и подводных лодок, которые по временам забегали туда и у входа в порт накидывали мины.

К концу этого года граница фронта, начинаясь от меридиана Ревеля, шла через Динабург, Брест-Литовск, Каменец-Подольск и до реки Днепр. Вступившая в союз, по настоянию Франции, Румыния была в течение одного месяца разгромлена немцами, и румынский король со всем двором и штабом вынужден был покинуть Бухарест и забрался в Яссы, к русской границе.

За этот год русский фронт тратил снарядов мало, а заводы, наоборот, производили их в значительном количестве. Запасы боевых припасов поэтому накоплялись в обилии; а к тому же через Мурман (по новой железной дороге) и Архангельск союзники присылали их на многих транспортах, имея в виду с началом весны, когда обсохнут дороги, начать всем вдруг общую атаку на Германию со всех сторон. Для составления программы совместных действий приезжала в Россию комиссия из представителей главных командований союзных армий; в ставке совместно с генералом Алексеевым комиссия составила общий план совместных наступлений весной. Но начавшаяся 1 марта русская революция помешала осуществлению этого плана. Война бы окончилась поражением Германии на два года раньше.

Внутренние враги России — революционные партии в связи с немецкой тайной агентурой усердно работали, производя аварии и забастовки на железных дорогах, на фабриках и заводах, работающих на оборону. Участились взрывы и аварии на заводах и военных судах; так в Черном море без всякой видимой причины произошел взрыв в трюме нового дредноута «Императрица Мария», стоявшего на якоре в глубине Севастопольского рейда; корабль сел на дно, опрокинувшись на борт, и никакими средствами не удалось его поднять.