Пятый свидетель

— Спасибо, Микки, — сказала Лайза, поднимаясь, чтобы выйти в коридор с Гербом Дэлом, который ждал ее у входа в зал.

Я посмотрел на него, потом на нее и ответил:

— Пока рано благодарить.

22

После перерыва Андреа Фриман вывела на сцену свидетелей, которых я называю массовкой. Их показания часто бывают весьма драматичными, но не ведут к заключению о виновности или невиновности подсудимого. Они — лишь рабочие сцены, устанавливающие декорацию, в которой позже предстоит играть ведущим персонажам.

Первой свидетельницей обвинения была секретарь-администратор банка по имени Рики Санчес. Это она нашла тело жертвы в гараже. Ценность ее показаний сводилась к помощи в уточнении времени смерти и к тому, чтобы произвести шокирующее впечатление на членов жюри — простых людей, не сталкивавшихся в жизни с жертвами убийств.

Санчес ездила на работу из Санта-Кларита-Вэлли и строго соблюдала утренний график поездок. Она сообщила, что всегда въезжает на банковскую стоянку в 8.45, это дает ей десять минут на то, чтобы найти место для парковки, проследовать до служебного входа, занять место за своей стойкой к 8.55 и подготовиться к открытию банка и приему посетителей, начинающемуся в 9.00.

Она показала, что в день убийства, следуя той же утренней рутине, заметила ни за кем не закрепленное свободное место приблизительно за десять машин до персональной стоянки Бондуранта и заняла его. Выйдя из машины и заперев ее, она направилась к мостику, соединяющему гараж с банковским зданием. И именно тогда заметила тело. Сначала она увидела разлитый кофе, затем открытый портфель на полу и, наконец, самого Митчелла Бондуранта, окровавленного, лежавшего лицом вниз.

Санчес опустилась на колени возле тела и проверила, есть ли признаки жизни, после чего выхватила из сумки мобильник и набрала 911.

Из показаний участников массовки защите редко удается выудить что-нибудь полезное для себя. Их свидетельства обычно очень предсказуемы и почти никогда не помогают ответить на вопрос о виновности или невиновности. Тем не менее никогда нельзя знать наперед. Когда настала моя очередь, я встал и задал Санчес несколько вопросов в надежде, что что-нибудь выскочит.

— Мисс Санчес, вы очень подробно описали свою утреннюю рутину, однако, насколько я понял, после того как вы въезжаете в гараж, рутина заканчивается, так?

— Не совсем понимаю, что вы имеете в виду.

— Я имею в виду, что у вас нет персонального места стоянки, поэтому каждый раз приходится искать, где поставить машину. Вы въезжаете и начинаете искать место, так?

— Ну… да. Банк в это время еще не открылся, поэтому мест достаточно. Обычно я въезжаю на второй этаж и паркуюсь приблизительно там, где припарковалась и в тот день.

— Хорошо. Раньше вы приезжали на работу одновременно с мистером Бондурантом?

— Нет, обычно он приезжал раньше, чем я.

— А в день, когда вы обнаружили тело мистера Бондуранта, в каком месте гаража вы увидели обвиняемую, Лайзу Треммел?

Она запнулась, подозревая подвох — и не зря.

— Я не… то есть я ее вообще там не видела.

— Благодарю, мисс Санчес.

Следующей свидетельское место заняла оператор службы 911, которая приняла звонок Санчес в 8.52. Ее звали Лешонда Гейнс, и ее допрос предварял демонстрацию записи звонка Санчес. Прослушивание записи было излишне драматичным и не вызванным необходимостью маневром, но судья разрешил его, несмотря на заранее выдвинутое мной возражение. Раздав присяжным, а также судье и защите распечатки разговора, Фриман проиграла сорокасекундную запись.

Гейнс: Девять-один-один, что у вас случилось?

Санчес: Тут человек. Думаю, он мертв! Он весь в крови и не шевелится.

Гейнс: Назовитесь, пожалуйста, мэм.

Санчес: Рики Санчес. Я нахожусь на автомобильной стоянке «Уэстленд нэшнл» в Шерман-Оукс.

(пауза)

Гейнс: Это на бульваре Вентура?

Санчес: Да, вы пришлете кого-нибудь?

Гейнс: Полицейские и медики уже выехали.

Санчес: Я думаю, он уже мертв. Тут полно крови.

Гейнс: Вы знаете, кто это?

Санчес: Кажется, это мистер Бондурант, но я не уверена. Хотите, чтобы я его перевернула?

Гейнс: Нет, просто дождитесь полиции. Мисс Санчес, вам ничто не угрожает?

(пауза)

Санчес: Ну… не думаю. Я тут никого не вижу.

Гейнс: Хорошо, ждите полицию и не занимайте линию.

Я не стал утруждать себя перекрестным допросом этой свидетельницы. Здесь защите нечем было поживиться.

После того как Гейнс отпустили, Фриман послала первую крученую подачу. Я ожидал, что следующим выступит явившийся по вызову полицейский, которого она будет расспрашивать, как он приехал и установил ограждение, параллельно демонстрируя присяжным фотографии с места преступления. Но вместо этого она вызвала Марго Скейфер, очевидицу, чьи показания близко привязывали Треммел к месту преступления. Я тут же просек стратегию Фриман. Вместо того чтобы отправлять присяжных на обед со стоящими у них перед глазами картинами места преступления, она огорошивала их напоследок первым «ага!» в процессе — первым свидетельством, подразумевающим причастность Лайзы к этому преступлению.

План был хорош, однако Фриман не знала того, что знал я о ее свидетельнице. Оставалось лишь надеяться, что мне удастся допросить ее до обеда.

Скейфер была маленькой бледной женщиной, которая явно нервничала, оказавшись на свидетельском месте. Ей пришлось пониже опустить микрофон по сравнению с положением, в котором его оставила Гейнс.

Из ответов на вопросы выставившей ее стороны не без труда выяснилось, что она работала в банке кассиршей и вернулась на работу четыре года назад, после того как долгое время сидела дома с детьми. Корпоративной преданностью не отличалась. Ей просто нравились ее служебные обязанности, нравилось общаться с публикой.

После еще нескольких личных вопросов, призванных установить контакт между Скейфер и присяжными, Фриман перешла к существу и стала расспрашивать свидетельницу об утре убийства.

— Я опаздывала, — начала Скейфер. — Мне положено быть на месте, у своего окошка, в девять. А до этого я должна пойти в хранилище и отметиться. Поэтому обычно я приезжаю без четверти девять. Но в тот день я попала в пробку на бульваре Вентура, которая образовалась из-за аварии, и сильно опаздывала.

— Вы помните, на сколько именно вы опаздывали, миссис Скейфер? — уточнила Фриман.

— Да, ровно на десять минут. Я все время смотрела на часы на приборной доске и видела, что отстаю от расписания на десять минут.

— Хорошо. А когда вы подъезжали к банку, вы заметили что-нибудь необычное или что-нибудь, что вас встревожило?

— Да.

— И что это было?

— Я увидела Лайзу Треммел, идущую по тротуару из банка.

Я встал и заявил протест: свидетельница не могла знать, откуда именно шла женщина, которую она приняла за Треммел. Судья принял мой протест.