Пыль дорог

Менестрель вскинул голову: перед ним стоял, перекатываясь с носка на пятку и обратно, юноша лет двадцати. Чуть раскосые глаза выдавали в нем потомка коблинаев, а тонкие музыкальные пальцы – творческую натуру.

За спиной парня застыли огр и горгулья.

– Чем могу помочь? – вежливо поинтересовался менестрель, приглушив ладонью недовольное ворчание басовой струны.

– Я не ошибся? – на всякий случай уточнил нежданный собеседник.

Музыкант пожал плечами:

– Нет, но, боюсь, я не знаю, чем вызван такой интерес к моей скромной персоне.

Юноша улыбнулся:

– Господин Лингур, я вам все расскажу, но прежде пройдемте со мной.

– А если я откажусь?

Новая улыбка:

– Боюсь, моим сопровождающим это не понравится.

– А если я позову городскую стражу? – Беседа проходила в столь спокойных тонах, что несведущий мог решить, что это двое приятелей обсуждают свою недавнюю встречу. И лишь побелевшие костяшки пальцев, сомкнувшихся на тонком гитарном грифе, выдавали напряжение.

– Боюсь, господин Лингур, городская стража с радостью выполнит приказ эмиссара герцога Корелийского и доставит вас по назначению. Может, вы пойдете со мной по собственной воле?

Вести то ли пленника, то ли гостя в особняк герцога Артаир (а это был, разумеется, именно он) не стал. Менестрель не жилец – это ясно даже идиоту, а потому заводить знаменитого музыканта на глазах у всего честного народа в герцогский дом было бы равносильно самоубийству.

Для обстоятельного разговора самым подходящим местом оказался крохотный домик на окраине Корели: стены заплетены плющом, окна занавешены, входные двери укреплены полусотней заклинаний. Никто не знал, кому принадлежит это полузаброшенное жилище. Даже подчиняющиеся Артаиру огр и горгулья не могли показать тех, на кого они работают: общаясь с наемниками, юноша всегда предусмотрительно пользовался недавно появившимся заклятием личины.

Руки менестрелю связали, едва странная компания переступила порог дома. Правда, присесть на стул все-таки позволили. Сам пленитель разместился на небольшой софе напротив:

– Господин Лингур, прошу прощения за столь суровые меры, но вы же понимаете…

– Ничего я не понимаю, – отрезал менестрель, косо поглядывая на небрежно брошенную в углу комнаты гитару – не дай Скхрон, тот же огр наступит.

Артаир печально вздохнул:

– Господин Лингур, вам не следует считать меня за идиота. Я знаю, что вы старший сын оркского барона. Я знаю, что по этой линии передается определенный дар. В вашем случае этот дар – способность убивать без оружия либо магии. Поверьте, пришлось искать очень долго, но у нас получилось. А потому, будьте так любезны, – из голоса исчез всякий намек на доброту, – расскажите, как это делается.

Менестрель небрежно закинул ногу на ногу и, зацепив о колено связанные руки, рассмеялся:

– Боюсь, вы что-то путаете. Ничего подобного я не умею. Я музыкант, не более того.

В глазах Артаира промелькнул гнев.

– Господин Лингур, не стоит пытаться меня обмануть. Я знаю, что вы – это именно вы…

– Господин – не знаю, как вас по имени, – грубо оборвал его Найрид, – смею заверить, что вас обманываю не я, а те, кто рассказал вам подобный бред. Я – музыкант. Я отродясь не держал в руках оружия.

– Я и не говорю про оружие.

– Я никогда не убивал и не умею этого делать, – резко сказал менестрель. – И если вам кто-то наплел подобную чушь, то идите и выясняйте, какого черта меня решили оболгать.

– Но вы ведь сын барона Лингура?

– Сын.

– И?..

– У орков нет и никогда не было никаких особых даров, – отрубил менестрель.

– Вы уверены?

– Мне поклясться?

Юноша вздохнул, встал и медленно и четко начал:

– Господин Лингур, я хотел бы сказать вам следующее. Я неоднократно слышал ваши произведения. Я всегда почитал ваш талант. Я благоговею перед вашей музыкой. Я считаю, что с вашей смертью Гьерт потеряет очень многое.

– Благодарю за комплимент, – усмехнулся менестрель.

Артаир на мгновение склонил голову в поклоне – и вышел из комнаты.

Плотно закрыв за собой дверь, он бросил замершим у входа огру и горгулье:

– Он слишком много знает. Убить. – И растаял в зеленоватом облаке портала.

Наемники переглянулись, горгулья взвесила в руке тяжелый кинжал…

До выбранного заговорщиками дня оставалось не более двух суток. Артаир принес неутешительные вести: дар оркского барона – всего лишь миф. От идеи пришлось отказаться.

Да черт с нею, с этой идеей, решил герцог Корелийский. Среди быдла уже давно посеяны ростки гнева. Ненависть к троллям колосится буйными травами. Кинь лучину – и на сухом хворосте разгорится костер. А пока стоило заглянуть в Пиковую гильдию: герцог еще вчера оставил заказ – следовало выяснить, будет ли он принят.

С фавном, работающим связующим звеном между заказчиками и пиковым тузом, герцог должен был встретиться у входа в Императорскую библиотеку. Господин Доран (герцог, как ни старался, не смог выяснить, какую ступень в криминальной иерархии он занимает) стоял, опершись рукой о гриву каменного льва, лежащего на широких перилах близ входа.

– День добрый, – поприветствовал он герцога.

Герцог выдавил улыбку:

– И вам того же, господин Доран. Заказ принят?

Фавн вздохнул и, переступив с копыта на копыто, покачал головой:

– Увы, в течение ближайшей недели заказы не принимаются. Таково решение пикового туза. – Перед лапами каменного льва, словно по волшебству, появился небольшой кошелек – возвращаемый убийцами аванс.

Такой подножки герцог Корелийский попросту не ожидал. Черт с ним, с баронским даром, но отказ Пиковой гильдии – это уже чересчур. И ведь надо-то всего ничего: ровно через два дня, ночью, перерезать глотку главе гильдии купцов. Задаток был внесен хороший – и пики отказываются от работы?

Герцог сам не заметил, как озвучил вопрос. Фавн только вздохнул:

– Таково решение пикового туза. Кстати, обращаться к гастролерам не советую.

Герцог сплюнул под ноги, чувствуя, как стягивается на шее удавка. Хотя остается ведь еще один вариант. Но фавн словно прочел мысли заказчика:

– Трефы тоже не возьмутся. У них тот же мораторий.

Кровь Та-Лиэрна! Что делать?

Герцог окинул фавна задумчивым взглядом. И медленно пододвинул к его ладони, лежащей на каменных перилах, тяжелую золотую монету: крупную, идущую из расчета даже не десять сребреников, а сто.

– Пиковый туз запретил, – заискивающе начал он, – но мы же с вами разумные существа. Вы ведь могли принять этот заказ и до запрета, не так ли?

Доран скользнул пальцами по блестящей поверхности злотого и вкрадчиво поинтересовался:

– Вы сообщали кому-нибудь о нашей встрече?

Что-то жуткое было в голосе неприметного фавна, отчего герцог поежился и поспешно соврал:

– Конечно.

– Только поэтому вы не умрете сейчас. Это произойдет… Когда должен быть выполнен заказ? Правильно, через два дня, – мягко сообщил ему фавн. – Смерть в результате несчастного случая. В нашей гильдии не принято решать вопросы через голову пикового туза.