Пыль моря

Мишка затаился шагах в пятидесяти от пляжа и оглядывал пространство, которое его отделяло от работающих.

У самого берега Юй Кэ-фа кричал на И-шаня и размахивал палкой. И-шань тоже стал огрызаться, и палка стала полосовать по спине и голове неугомонного матроса. И-шань злобно ругался и, выхватив палку, стал её ломать. Капитан Юй рассвирепел и набросился с кулаками. Началась драка, сбегались матросы.

Капитан Ли примчался, изрыгая потоки ругани и грозя палкой. Толпа зашумела и раскололась на две части. Кричали так много людей, что ничего разобрать было нельзя. Мишка видел, что капитан Ли потерял власть над людьми и только махал палкой, раздавая кругом удары.

Кто-то выхватил у него палку и отбросил её.

Постепенно стало стихать. Объявились вожаки и их стали слушать, не прекращая волноваться. И-шань вскочил на куль с рисом и стал держать речь. Противников оттирали от него и те бесновались от злобы. Капитан Ли выстрелил в кого-то, и в это время Мишка выбежал на берег и, растолкав матросов, протиснулся к говорившему И-шаню. Все разом замолчали и с недоумением уставились на него.

– Ага! Вот оно что! – завопил Ли, – Я так и знал, что здесь дело не чисто! Жива собака! Ну, сейчас мы с тобой покончим!

Капитан стал пробиваться к Мишке, а Чао, снова вошедший в доверие, подскочил к Мишке и стал кривляться перед ним.

– Ты, требуха собачья, опять здесь? – крикнул Мишка и со смаком ударил того по голове. Чао икнул и грохнулся на песок, скребя пальцами. Затих и все поняли, что он умер.

Воцарилась тишина, а потом капитан Ли бросился к Мишке, вытаскивая из-за пояса пистолет.

– Ты ещё убивать нас собрался! Хватай его!

Мишка поднял пистолеты и рявкнул громовым голосом:

– Стой, капитан, голову размозжу! Все назад! Кого вы защищать собрались? Он же вас грабит! Бежал трусливо, а делает вид, что выполняет важное задание! Разбойник он, а добычу себе присваивает!

Матросы всполошились и так загалдели, что в шуме ничего нельзя было разобрать. Голос И-шаня визжал:

– Потрясти его надо! Всё добро поделить поровну! Зачем нам капитан, который только свой карман набивает, а мы кровь за него лей! Хватит! Пусть отдаёт добычу, а мы своего капитана выберем!

Ли метался, пытаясь прорваться к Мишке. Его оттирали. Многие отшатнулись, и он остался с кучкой боцманов и помощников. Даже капитан Жень остался в стороне от свары и наблюдал со стороны.

Капитан Ли испугался. На него лезли с ножами, требуя дележа добычи. Он исходил слюной, орал и визжал. Но помаленьку гвалт поутих, и И-шань крикнул:

– Давай нам капитана Миша! Он не станет грабить нас! Мы теперь вольные и сами хотим решать свои дела!

Вспыхнула короткая потасовка, но быстро кончилась. Сторонники Мишки оказались в большинстве, да к тому же вооружены. Быстро распределились по джонкам. Никто уже не стал оспаривать «Догоняй» у бунтовщиков, но желающих плавать на нём оказалось слишком много. Почти половина матросов отошла к Мишке. Пришлось сделать отбор. И-шань придирчиво отбирал команду и составил её из тридцати трёх отличных матросов.

Мишка вступил в командование.

Глава 49. Снова в море

Как-то очень быстро и мирно разошлись матросы по джонкам, которые были уже почти готовы к плаванию. Оставалось наполнить все бочки водой из ближайшего ручья.

Капитан Ли со злобой вынужден отдать на делёж свои драгоценности и матросы быстро забыли вчерашние волнения. Стало легко и весело. С ненавистными тиранами и начальниками покончено. Теперь каждый участвовал во всех спорах и делах. Старые моряки вспоминали обычаи вольных морских волков. С восторгом ожидали дележа скорой добычи. Мечтали о весёлых портах, где можно прогулять свои богатства. Жизнь представлялась в радужных тонах, и веселье вырывалось наружу.

Мишка же ходил мрачным и наконец не выдержал и послал Ювэя на гору.

– Пойди скажи, что мы завтра отплываем и что можно всем вернуться в деревню. Пусть не боятся. Я не позволю никого обидеть, да и никто больше на берег съезжать не будет. Пусть Янхонг поторопится.

Ювэй с явной неохотой отправился в тяжёлый, хоть теперь и знакомый, путь. И к вечеру на берегу появилась толпа островитян, тащивших свой скарб и детей. Пляж заполнился людьми, и Мишка в подзорную трубу разглядел у самой воды дорогую фигуру. Он торопливо прыгнул в лодку и бешено заработал вёслами. Он поминутно оглядывался, и радость растягивала губы в улыбке. В груди разлилось ликование, и он не мог сдержать его. Рот раскрылся и над морем пронёсся радостный призывный рёв, прокатившийся по лесным дебрям. Это далёкие предки вырвались наружу.

Янхонг не стыдясь, бросилась в объятия, и Мишка подхватил её на руки, уберегая от прибойной волны. Он шёл по обнажённому дну, спотыкался и падал. Веселье захватило его так сильно, что он даже не чувствовал падений, а только крепче целовал похудевшие щёки и побледневшие губы.

Ночь прошла, как одно мгновение. И когда И-дун потревожил своего капитана, тот недовольно огрызнулся. Он с недоумением обнаружил, что утро вот-вот наступит и пора пользоваться отливом и выходить в море. Вот и кончилось счастье. Как коротко оно! Мишка не стал тянуть с прощанием. Янхонг затихла и безвольно смотрела в его виноватые глаза, прерывисто дыша и едва заметно всхлипывая.

– Мне пора, не горюй, мой лепесток! Я обязательно вернусь! Прощай!

Мишка бегом бросился к шлюпке и, не оглядываясь, сел за руль. Отливная волна подхватила лодку, и она стала быстро удаляться от берега. И только у самого борта джонки он оглянулся и в лучах только что выскочившего солнца увидел маленькую жалкую фигурку девушки. Он махнул рукой и полез по штормтрапу.

Другие джонки уже разворачивались носами к выходу из бухты. Лёгкий ветерок качнул джонку, паруса зашелестели, джонка стала медленно выходить на большую воду. А Мишка стоял у фальшборта и не мог оторвать глаз от уже неясных очертаний далёких фигурок людей, среди которых была и его Янхонг.

Неожиданно он заметил, что в руке вертит что-то. Он взглянул и с изумлением увидел крохотную сумочку из кожи козлёнка, висящую на шнурке.

Он сразу узнал её и полез внутрь. Там лежал огромный алмаз округлой формы. Он никак не мог вспомнить, как он оказался у него на шее. Видимо его подарил ему через Янхонг старик старейшина. Мишка улыбнулся и незаметно прижал камень к щеке. Он ощутил холод и свежесть, и тут же вспомнились ночи на горе. Жгучая тоска заполнила грудь и он готов в ту же секунду броситься в воду с высокого борта джонки. Даже отошёл от борта, чтоб не искушать себя.

В глазах стояла фигурка Янхонг, придавленная горем, такая жалкая и маленькая. Мишка не находил себе места, а матросы только посмеивались, глядя на страдания своего капитана. А тот ничего не замечал вокруг себя и продолжал глядеть на удаляющийся остров, где остались душа и сердце.

Ветер усилился в открытом море. Пологие волны качали маленькие суда, и далёкий уже остров то исчезал среди валов, то появлялся снова, а Мишка всё смотрел и смотрел. Никто не осмеливался тревожить его, и все дела делались без его участия.