Пыль всех дорог

Обучение Тха-Сае длилось почти год, а потом она потихоньку стала искать возможности исправить свое прошлое. Увы, чистое перемещение назад, как и встреча с самой собой, невозможно. Личное прошлое блокировано для каждой из малиновок, синх просто не сработает. Она долго искала пути решения проблемы, и нашла — на уровне слухов, ходящих среди малиновок, что можно попасть в ту ветку времени, откуда появился временной прототип, исказивший реальность… Тха-Сае сбежала во время выполнения очередного задания.

— Если бы не мой длинный язык и дурной характер, никто бы еще долго не узнал, кто ты. Вы с отцом остались бы живы, как и Аиса.

По тому, как дрогнул голос девушки, Марина догадалась, что это имя много значит для самой Таи. Ничуть не меньше, чем имена родителей.

— Компас малиновок позволяет мне управлять синхом и ориентироваться во временных потоках. Я… готова показать и то, и другое.

С этими словами Тая расстегнула свою черную сумочку и достала оттуда…

… странные часы. Каплевидной формы, размером почти с женскую ладонь, с циферблатом, лишенным цифр и стрелок. Наверное, они вдохновили бы Сальвадора Дали. Розоватый мерцающий корпус, скорее всего, из станза. Ковалев вдруг понял, что может только частично подтвердить, что перед ним. У предмета не имелось законченного вида. Если сфокусировать взгляд и не моргать, очертания цифр и стрелок проступали довольно четко, а вот, сколько там цифр и стрелок, непонятно совершенно. Как только глазные яблоки совершали минимальное движение, или же требовалось моргнуть — все, картинка смазывалась, и приходилось снова напрягать зрение.

И откуда же получает энергию этот прибор, и сколько нужно той энергии, управляющей временем?! Что, карманная черная дыра? Только вот вес такого объекта должен быть запредельно большим, и хрупкая девушка никак не может держать на ладони гигантский астрономический объект.

Или может?

Майор протянул руку ладонью кверху.

— Осторожно! — Одними губами пробормотала Тха-Сае. — Не дави, только держи.

Синх не был тяжелым. Он просто… ничего не весил. В руке у Ковалева лежала пустота.

Это было настолько противоестественно, что захотелось стряхнуть предмет на пол, как ядовитое насекомое. Между тем, демонстрацией синха дело не ограничилось.

Без какого либо кокетства, стеснительности или просьбы к мужчине, чтобы отвернулся, Тая быстро сняла футболку, оставшись в светло-голубом бюстгальтере. Но не он привлек внимание Валентина, и не безупречно красивое тело девушки.

Точечные, полустертые округлые шрамы — это первое, что бросалось в глаза. По четыре прокола с каждой стороны грудной клетки, как раз между ребрами. Потом девушка повернулась спиной и подняла волосы, давая возможность рассмотреть ряд крохотных ажурных металлических вставок вдоль позвоночника, почти сливающихся с поверхностью кожи — по-видимому, тоже станзовых. Они как будто врастали в каждый позвонок, начиная от седьмого шейного, и убегая вниз, под пояс джинсов.

Какие-то имплантаты?! Не приходилось сомневаться, что за этой кажущейся легкой, чужеродной красотой стоят сложнейшие операции, и, наверное, ни одна и не две.

— Это… что? — Резко спросила Скворцова, сузив глаза, полные гнева.

— Мой личный компас для прыжков во времени и нейтрали.

Голос Тха-Сае был бледным и бесцветным, как будто ей было совершенно безразлично происходящее.

— Кто это сделал?! Кто они вообще?

Ковалеву тоже хотелось бы знать, кто. Чтобы от души так подержаться за шею любителя вживлять непонятные штуковины в женское тело.

— Я не знаю. Просто хозяева времени. Они не открывают свои лица. Люди они или нет, непонятно. Они как-то приручили морфов, или привели их из другого мира, сложно сказать. Но всем управляет тот, у кого есть имя — Эльгирин. Маг и, по слухам, бывший Путешественник. Я его никогда не видела.

Скворцова прижалась пылающим лбом к прохладному оконному стеклу. Сколько сейчас? Уже час ночи… «А время вообще имеет значение?.. Или только в нашем воображении, запертом в клетку в виде собственного тела? Где я слышала имя Эльгирин?»

— Уйдите, пожалуйста, оба. — Сказала женщина, потирая виски и думая только о том, что ужасно устала от всех этих загадок. — Хотя нет… Тая, ты ночуешь у меня. Вы, Валентин, приедете за нами завтра.

— Нет. — Возразил майор. Ему самому казалось, что в голове ворочаются камни, в попытке стряхнуть условности трехмерного восприятия действительности. — Я не знаю, что может случиться ночью. Таю я здесь не оставлю.

— Хорошо. Тогда уходите оба, мне… надо осмыслить все.

Да, самым разумным было сейчас уйти.

Уже в лифте мужчина задал вопрос, который не осмелился озвучить в присутствии Скворцовой.

— Тая… Я могу предположить, но… все же: каков критерий того, что твое будущее — и будущее родителей, — изменилось после вмешательства?..

И снова дрогнули плотные шторы, на миг показав испуганную маленькую девочку, живущую несколько лет с чувством вины.

— Сейчас я вне времени, Валентин. Если все получится, то… та Тха-Сае продолжит линию жизни с откорректированного момента вместе с родителями и Аисой, а я… Я просто исчезну. Раз и навсегда. Для этого мне и нужны свидетели, особенно — временной прототип…

Прода от 28.03.2019, 04:27

Глава 7.

Родственные связи

Ночной разговор с Жаровским облегчения Марине не принес. Едва услышала в трубке его голос — захотелось расплакаться. Что сказать: «Андрей, тут нарисовалась дочь твоего двойника из будущего? Только он должен был погибнуть, но это ерунда…»

Бред какой, правда?

Между ними только-только начала устанавливаться хрупкая близость, основанная на взаимном физическом притяжении и желании выстроить доверие. Даша от дяди Андрея без ума, бывший супруг к этому относится равнодушно, как и прежде, уделяя общению с дочерью одно воскресенье в месяц.

Обстоятельства складываются как нельзя лучше для личной жизни Скворцовой. А теперь возникло нелепейшее чувство, что все это опять вот-вот рухнет или свернется в черный комочек, как бумага в пламени. Только дунь — и он разлетится пеплом…

За сотни километров Андрей как будто ощутил неладное, не уступая в прозорливости человеку-тигру.

— Марина? Что с тобой?

Вытирая пальцем уголок глаза, словно опасаясь быть увиденной, Скворцова нарочито громко шмыгнула носом:

— А… насморк, насморк. Угораздило вот заболеть в июне.

— Я надеюсь, ты хотя бы на больничном? — В голосе Андрея появились особые нотки, которые были невероятно приятны Марине. Забота, выдающая зарождающиеся глубокие чувства. — Переживет твоя мушкетерская школа без директора! Если позвоню Димке, а он доложит мне, что ты ходишь на работу — вернусь и откручу ему голову. Потом тебе.

Женщина невольно рассмеялась:

— Знаешь, если мне открутишь голову, насморк закончится, тут свои плюсы. А Димке за что?..

— За недосмотр и отсутствие служебного рвения!