Пыль

Вздрогнув, она убрала руку и положила другую, ладонью вниз, на пол. Она сделала глубокий вдох, пытаясь успокоить постоянно растущее давление. Резко через нос, долго и медленно через губы. Через несколько мгновений тошнота снова прошла, и ей удалось перевернуться на колени.

"Что происходит?" - спросила она, ее голос был слабым в темном пространстве. Она могла слышать, как движется, дышит, щелкает и...

Она старалась не обращать внимания на звуки. Они не были естественными. Она не знала, откуда ей знать, что такое естественность, если она даже не могла вспомнить, как ее зовут, что произошло и как она сюда попала. Но она знала. Инстинктивно, она знала. Это было заложено в нее миллионами лет. Что-то глубоко внутри нее, далеко в глубине ее древнего мозга ящерицы, который оставался практически бездействующим, за исключением тех случаев, когда таилась опасность.

И она была уверена, что сейчас она таится.

"Я не..."

”Ттттттииииишшшеееееее", - тошнотворный голос проскользнул в ее уши из бездны вокруг нее, леденя кровь на месте.

Ее позвоночник завибрировал, по спине и рукам побежали мурашки. Даже ее ягодицы покрылись мурашками. Ее глаза расширились во мраке, хотя она поняла, что видит чуть больше, чем раньше. Сначала она подумала, что глаза привыкают к темноте, но потом увидела тонкие лучи света, пробивающиеся сквозь внешние края пары закрытых ставнями окон в другом конце комнаты. Снаружи вставало солнце.

Окна, подумала она. Окна. Солнечный свет. Ты знаешь такие вещи, женщина! И ты - женщина! Кто ты? Думай!

"Кто ты?" - спросила она голос в темноте, поднимаясь на шаткие ноги. "Что это такое?"

В ее сознании вспыхнуло воспоминание. Она стояла под домом, прижимая кого-то к груди. Это был мальчик. Маленький мальчик. Это был ее мальчик?

Да. Она знала это, как знала, что такое окно и что такое солнечный свет. Они были под домом, а сверху кричали мужчины. Кто-то был ранен, и его тащили по доскам над ними к выходу. Мальчик плакал, а она отчаянно пыталась успокоить его, заставить замолчать, потому что там были плохие люди, очень плохие люди, и если они услышат его, их тоже заберут.

"Ниггер!" - вспомнила она голос одного из мужчин, кричавший над ними. "Ваши части стоят дорого! У тебя тут есть черная сучка, парень? Где-то припрятана маленькая угольная крошка?".

Это возвращалось к ней. Очень плохие люди причиняли боль кому-то над тем местом, где прятались она и мальчик. Ее мальчик.

"У меня никого нет, сука!" - хныкал новый голос. Голос кого-то, кого она знала. Кого-то, кого она...

Она любила их. Кто бы это ни был, она любила их, и мальчик был не только ее, он был их. Плод их любви. Ее... он был ее...

Муж.

"Я здесь совсем один, сука, я говорю тебе правду!" - говорил мужчина, которого она любила.

Он лгал. Лгал, чтобы спасти ее и мальчика. Как его звали? Как звали мальчика?

Как ее на...

"Маааааааарррррррррлллллллллллллееееееееннннааа", - шипел из мрака сатанинский голос, вырывая ее из воспоминаний.

Ее голова дернулась в направлении звука, от этого движения ее зрение поплыло, и она оступилась на шаг, прежде чем прийти в себя. Она узнала имя. Она отреагировала на имя, а не только на голос. Как будто к ней обращалась та мерзость, которая затащила ее в это ужасное место.

Это было ее имя.

"Марлена", - повторила она свое имя, словно впервые пробуя его на вкус. Но она сразу же почувствовала, что оно ей совершенно родное и знакомое. Оно было такой же частью ее, как и ее рука.

”Ддааааааааааа", - сказало скользящее существо, когда его легкие и ужасающие шаги, казалось, эхом разнеслись по комнате, его булькающее, щелкающее, хриплое дыхание теперь сочеталось с низким рычанием. ”Вам выпала большая честь покормить Старейшину Рррррррррррр".

Слова твари тянулись безумно долго, прежде чем наконец смолкли. Теперь ее взгляд был более сосредоточенным, и она оглядела комнату, в которой находилась. Оно было знакомым, но в то же время каким-то неправильным. Она различила ряды сидений с проходом в центре и поняла, что стоит в задней части того, что, похоже, было церковью. Это не было похоже на ее собственную церковь, куда они с мужем ходили по воскресеньям вместе со своим мальчиком - Мартином, так его звали. Только в передней части святилища все было не так. Вместо пюпитра там был какой-то странный алтарь. Даже это не должно было показаться неуместным, но он не был похож ни на один алтарь, который она когда-либо видела, и воспоминания нахлынули на нее с новой силой. Алтарь был довольно большим, более десяти футов в длину, и, казалось, представлял собой идеальный куб.

"Что это за место?" спросила Марлена, обращая свой взор во мрак, где она в последний раз слышала речь прыгающей твари. Там она слышала его ужасные щелчки и булькающее рычание.

Она услышала, как тварь засмеялась, а затем зашевелилась. Ступни его ног - слишком много ног, решила она - двигались перед одним из окон, свет из которого струился по краям жалюзи. Ей показалось, что она может различить грубую форму человека в центре, руки и ноги болтались как лапша, но на этом все сходство с человеком заканчивалось. С обоих концов фигуры выходили дугообразные, суставчатые штуки, и хотя в темноте она не могла быть уверена, ей показалось, что они торчат из головы и... ануса?

Она задохнулась, зажав рот рукой. В безумии она вспомнила, как выбралась из-под дома вместе с Мартином через некоторое время после того, как очень плохие люди забрали ее мужа, и как ее ударили дубинкой по затылку. После этого все было черным.

До сих пор.

"Эттттттттоооооо храм Н'йеа'туулллла".

Раздался влажный чавкающий звук, и она смогла различить багровую сферу, которая, казалось, поднималась из середины скользящей штуки. Когда мокрый чавкающий звук повторился, она наконец разглядела, что это была за сфера.

Это был мигающий красный глаз. Она закричала.

10

Свет пробивался сквозь поредевшие верхушки деревьев, когда Джеймс и Денариус шли рядом. Рассвет близился, хотя небо было затянуто серыми тучами, грозящими надвигающейся грозой. В воздухе пахло хвоей и влагой, температура была комфортной, несмотря на теплое время года, и ветерок пробирался сквозь деревья, неся прохладный воздух мимо них, как ледяной бальзам.

Их лошади фыркали и скулили, казалось, что они не спешат, несмотря на настоятельные просьбы Джеймса и Денариуса. Что-то впереди их не устраивало, и они неохотно повиновались, чтобы продолжить путь. Мягкое цоканье копыт барабанило по музыке ранних утренних птиц и ползающих тварей.

Впереди Джеймс увидел то, что казалось устьем тропы. Деревья расширялись, редели все больше, и вот показался небольшой подъем. За ним виднелась верхушка крыши, но уклон скрывал остальное.

"Похоже, мы нашли Даст, Денариус", - сказал Джеймс, натянув поводья, чтобы остановить своего коня. Денариус сделал то же самое. Лошади, казалось, слишком хотели остановиться.

"Я буду сыном пушки", - сказал Денариус, прикрывая глаза рукой, чтобы заслонить серый утренний свет. "Значит, это реальное место".

Джеймс бросил на него косой взгляд.

"Ты сомневался во мне, друг?" - спросил он, лукавая ухмылка раздвинула его губы.

Денариус выгнул спину дугой, поправил себя в седле, покачал головой и махнул рукой.

"Так, так, я этого не говорил, мистер Джеймс. Я вообще ничего такого не говорил. Я просто... ну, черт возьми, после всего, что ты рассказал и показал мне прошлой ночью, я... это просто слишком много для того, чтобы переварить все сразу. Человеку нужно время, чтобы переварить такую информацию".