Пыльные окна

Он смотрел на меня, прищурившись.

— Вы не врете. — сказал он наконец. — Но ведь и Максим мне не врал. По крайней мере, мне так казалось. Почему я не должен доверять ему?

— Потому что он идеалист! — выпалил я. Запил коньяк пивом, поморщился. — С идеалистами так всегда. Говорят они гладко и красиво, и им очень хочется верить. А в итоге получается какая-то лажа. Я и сам из их числа, поэтому и утверждаю так уверенно.

Я почувствовал себя пьяным. Встал с кресла, прошелся по комнате.

Мальчишка сидел на кушетке и смотрел на меня.

— Что вы собираетесь делать?

— Увезу тебя в Москву.

— А там, там что будет? Я что, понадобился кому-то, кто сидит там?

— Там тебе помогут. — сказал я. — Помогут развить твои способности.

— Стать таким же, как вы? Не хочу.

Я покосился на него. Ухмыльнулся.

— Это ты с непривычки. Тебе понравится, уверен. А если не захочешь, всегда сможешь вернуться обратно. В этот чудесный городок.

— Сволочи вы. — сказал мальчишка спокойно.

Он встал с кушетки, ушел в спальню, захлопнул дверь.

— Точно. — кивнул я. Сел в кресло, выпил еще. — Сволочи мы, да еще какие. Но ты зря волнуешься, все будет хорошо, Дима. Увезу тебя в Москву, в город больших возможностей. Тебе там понравится. Покажу тебе Третьяковку, Пушкинский, Царь-колокол. Еще конечно пойдем с тобой в Зоологический музей. Знаешь, там так здорово. Эти длинные стеллажи, а на них множество пестрых насекомых, самых разных. Таких причудливых. И животные. Целые куски миров под стеклом. Каждый на своей территории, кто на пенопластовом снегу, кто на бархане из папье-маше. Как живые. Такая тщательная работа. Можно ходить, смотреть. Там лучше, чем в зоопарке. Никаких всплесков, никаких чувств, никаких голосов. Кроме одного. Один голос там все же слышится, но очень тихо. Как шепот на ухо. И на елочном шаре ничего не отражается, понимаешь? Они все молчат…

Не знаю, слышал ли он меня через дверь или я говорил сам с собой.

Я поставил бутылку на стол.

Почувствовал, как проваливаюсь в сон. Все-таки нашел в себе силы доплестись до душа. Постоял какое-то время под горячими струями, смывая с себя всю налипшую за день грязь.

Проклятье, последние дни я слишком часто оказываюсь на земле в горизонтальном положении. Куртка уже, как у бомжа.

Но это ничего, завтра в Москву, а там как-нибудь устроится.

У меня еще оставалось кое-что из командировочных, выданных Черномором. И можно было попробовать наведаться в старую квартиру, хоть старик и запретил. Но мало ли что сказал старик. Из-за него, в конце концов, я ввязался во всю эту историю.

Я еще некоторое время боролся с желанием отключиться прямо здесь, в ванной, упершись лбом в кафельную стену. Потом наконец вылез, наспех вытер голову, натянул чистые плавки, джинсы, футболку. Шаркая и свешиваясь головой как зомби, доплелся до кушетки.

И рухнул, как подкошенный.

Завтра утром выезжаем, сказал я себе. Завтра.

И провалился в сон без сновидений.

10. Уруту

Меня разбудил холодный ветер, коснувшийся лица.

Не хлестнул, не погладил. Потрепал по щеке. Настойчиво, требовательно.

«Просыпайся, проводник».

Я вздрогнул, приподнимаясь на локте.

Димино сопение доносилось через приоткрытую дверь. Сам я лежал на кушетке в гостиной.

Я приподнялся, уставился на балконную дверь. Почему-то я ожидал вновь увидеть на стекле желтое пятнышко света от сильного фонарика.

Вместо этого моей щеки вновь коснулся невесомый холодок.

«Выходи, проводник, я жду».

Все-таки, и он не сдержался. Тогда на лестнице, понял что все его молодчики с автоматами против меня не выстоят. Его карта бита. Но все же лакомый кусок и он упустить не смог. Не сдержался.

Я стал одеваться, очень тихо, чтобы не разбудить Диму.

Засунул за брючный ремень пистолет, аккуратно приоткрыл балконную дверь, вышел.

На улице было темно и зябко. Ветер шелестел падающей листвой.

Лидер Уруту стоял на том же месте, где в первую ночь ждал меня Максим. Серая фигура в полумраке казалось призрачной, нереальной.

А позади него, чуть покачиваясь, слепо пялясь на здание широко раскрытыми глазами, стоял залог его победы, его «доноры».

Снова это были совершенно разные мужчины и женщины, разных возрастов, по-разному одетые. Но все в одинаковых застывших позах, с окаменевшими лицами. Совсем рядом, в тени дерева, белела, чуть подрагивая, женская ночная рубашка. Лица ее обладательницы не видно было в густой тени. Заметив ее, я поежился.

Я молча покачал головой, глядя серому человеку в подбородок.

Глаза его наливались тусклым светом. Все эти люди, сомнамбулами пришедшие, приковылявшие за ним с разных концов города, сейчас питали негласного хозяина Краснорецка своей энергией, своими жизненными силами.

Холодок вновь пробежал по лицу.

«Поединок!»

Должно быть, он чувствовал тоже самое, что совсем недавно чувствовал я, расшвыривая его охрану или разгоняя эмиссаров Каскавеллы. Упоение предстоящей схваткой, кипучие движение сил, требующее адекватного применения. Удара, выплеска, выброса. Шквала первозданной энергии, который сметает все на своем пути.

Ни в одном окне гостинице свет не горел, казалось, мы с Димой были единственными ее обитателями. Но я все же решил не рисковать. Всплеск силы мог зацепить спящих людей.

«Выбор места за мной?», мысленно спросил я у противника.

«Места, но не времени».

Конечно, он очень торопится.

«Тогда на берегу».

Я указал рукой в направлении водохранилища.

Перескочил через перила, приземлился. Пошел к берегу, огибая угол здания, повернувшись к лидеру Уруту спиной.

Я был уверен — в спину он не ударит. Они конечно аморальные мерзавцы, но в некоторых случаях на удивление старомодны. Ему важно было сломить меня в честном поединке, глаза в глаза, как он не успел сделать с предводителем Каскавеллы.

Я дошел до песочного замка, на который обратил внимание еще в день приезда. Он чуть осыпался, но контуры угадывались в темноте.

Лидер Уруту следовал за мной. А позади плелись люди, погруженные в транс и подчиненные его воле. Как стадо за пастухом.

По песку зашуршали десятки ног.

Я молча ждал, пока Уруту остановится напротив меня.

Еще совсем недавно, лежа на крыше барака возле полигона, я и представить себе не мог, что мне придется самому участвовать в противоборстве. И с кем — с опытным и уверенным в себе лидером, полновластным хозяином города.

«У тебя есть шанс».

Я сплюнул на песок.

«Не играй в героя, проводник. Уступи мне. Я возьму часть твоей силы и мы разойдемся».

— Не пугай меня, Уруту, — сказал я, глядя на дымку, стреляющуюся над озером. — мне все равно не страшно.