Пышка для чудовища

— Что за дискриминация по комплекции? — возмущаюсь я.

Мужчина закатывает глаза.

— Я же вам говорил, что король не любит таких. Хотя у вас очень привлекательные формы. Тем более, вы упомянули, что вас выгнали. Так что вас просто туда не пустят. Да и не нужно туда вам идти в вашем положении.

С одной стороны приятно, с другой обидно. Кристина наконец выпутывается из мужских объятий, отряхивает платье и посылает мне доброжелательную улыбку. Они так похожи с Эциком. Но нет времени сопоставлять их.

— Это в каком? — прищуриваюсь, не сводя взгляда с булочника.

— В положении полного безденежья. Понимаете, отбор – это немного сложнее, чем просто времяпрепровождение в замке. Участницы травят друг друга, не гнушаются убийством, предательством и так далее.

Я задумываюсь. А ведь Маргарет по дороге сюда хотели убить. Среди тех наемников был Нот. Ее ограбили, а людей убили. И возможно, это было подстроено кем-то из участниц отбора. Оно мне надо – без капельки знаний про этот мир лезть в это змеиное логово? Нет.

— Ладно, я вас поняла.

Мы входим в булочную. Дым уже рассеялся.

— Вы знаете, все же она сломалась не из-за адской белки, — Эцик осматривает дымящуюся печь.

Несколько булочек чернеют на ее полках, а верхние лишь слегка подрумянились. В принципе, они еще съедобны.

— Придется с ней провозиться целый день, чтобы починить. Еще как назло деталей нужных нет.

Эцик очень расстроен. Понимаю, целый день без выручки.

— Мы можем присмотреть за булочной, пока вы сходите и купите нужное.

— Ох, нет. Не надо. Вы уже присмотрели, — он смотрит на Бэллу. — У меня дома что-то есть. Кристина, прибери булочную. Я скоро вернусь.

Да что он так? Мы же с хорошими намерениями: помочь хотим.

***

Мы убираем булочную. При этом на меня так странно смотрят, будто видят человека, ходящего по воде. Хмм, а вдруг тут кто-то действительно может ходить по воде? Раз драконы и маги есть.

Бэллу я на всякий случай сажаю в клетку, где она скручивается в клубочек и засыпает.

— Целый день без выручки, — печально отзывается Эцик, ковыряясь в печи.

— Я ж говорю, можно было продать за полцены. Приходила же старушка и просила хлеб.

— Но мы не можем продавать закопченный и некачественный товар людям. Они будут плеваться, — доносится приглушенный голос Эцика из печи. — Кстати, что вы там говорили про фитнес, или как там правильно?

Он почти полностью туда влез, лишь ноги свисают.

— Мы будем делать деньги на таких как я, — отвечаю ему. — Заодно и здоровье у населения поправлять. Продумаем программы похудения и всякое такое.

Что-то бумкается о металлическую перегородку. Эцик выравнивается, потирая лоб. Он снял свою робу, в которой встретил нас. Теперь на нем клетчатая грязная рубашка и темно-коричневые штаны с огромными карманами. Из них торчат всякие инструменты и железки.

— Рядом с булочной? К нам люди приходят, чтобы отведать вкусноты или купить хлеба. Многие едят буханку всю неделю.

— Вы не понимаете? У вас самые вкусные булочки, которые я когда-либо ела. Только представьте, сколько женщин будет приходить в фитнес-зал, а затем уходить отсюда. Ваша булочная будет соблазном: купить, съесть, а потом прийти в спортзал, чтоб согнать наетые килограммы, — загорается во мне идея.

А на самом деле это я так вспоминаю тот фитнес-зал, в который ходила в своем мире. Там пока до него дойдешь, нужно преодолеть череду препятствий в виде Макдональдса, кондитерской, супермаркета и магазина “все по пять рублей”.

— Проведем рекламную кампанию. Кристина и Нот смогут раздавать флаеры с приглашением. Конечно, еще желательно сделать бы картинку “до и после”. Например, нарисовать меня и Кристину, вас и Нота – и, соответственно, это и будет “до и после”.

— Но это же будет ложь, а кроме того, нанесет вред людям, — Эцик потирает затылок.

Его лицо в копоти, но глаза, как два озерца, виднеются на нем. Я понимаю, что балдею от красивых мужских глаз.

— Людям вредит избыток хлебобулочных изделий, а мы будем заниматься их здоровьем. В общей сложности, мы оба будем делать деньги на слабостях людей.

— Пока что я скептически смотрю на вашу идею, Маргарет, — качает головой Эцик. — Тем более, когда за вами приедет семья, то вам будет явно не до фитнес-зала.

— Так я им просто напишу, что я на отборе и со мной все в порядке, — отвечаю я.

Нот подставляет мешок и сбрасываю в него мусор.

— Мы с Нотом разгребем ваш сарай. Он же ваш?

Спрашиваю, а то вдруг окажется, что какого-то соседа, который заберет его, как только там наведут порядок.

— Да, — подтверждает Эцик. — Это было частью булочной. Я хотел там сделать ресторан, но оказалось, что это нерентабельно. Людям проще купить булочку и уйти, чем сесть и насладиться ее вкусом.

Он мягко улыбается. Будто солнце светит. На душе становится так светло. Странное ощущение.

— Вот. Мы там разберем этот хлам, освободим место. Я продумаю всякие диеты. Не смотрите на меня так. Я знаю, что такое правильное питание, просто не всегда его хочется придерживаться. Да, еще бы найти приятную музыку.

— У нас к вечеру собираются бродячие музыканты, — вставляет Кристина.

 — Вот можно будет взять их со временем на зарплату, — говорю я.

— Боюсь, что они за вечер зарабатывают больше, чем могли бы на зарплате, — спускает с небес на землю Эцик.

Да, точно, вряд ли тут есть музыка на каких-либо носителях.

— Тогда, если что, можно будет заниматься вечером какими-либо упражнениями. Мне еще потребуются тренеры.

— Это весьма дорогое удовольствие, — говорит Эцик. — Один тренер по владению мечом стоит, как вся эта булочная. Точнее, курс обучения на год.

— Да что, в этом городе не найдутся хорошо выглядящие девушки, которые захотят заработать благодаря своему телу?

Прозвучало двусмысленно, но да ладно. Так и представляю рекламное объявление на работу:

“Если у вас красивая фигура и вы хотите помочь другим почувствовать себя на седьмом небе, то эта работа именно для вас”.