Пытка любовью

Ошарашенный таким ответом и предложением капитана, Игорь ответил:

– Спасибо, не курю. Бросил.
–

– И правильно сделал, - сказал капитан, прикуривая папиросу, - А я вот не могу. Постоянно что-нибудь мешает. Я к тебе пришёл вот по какому вопросу. Может, ты и сможешь помочь мне.
–

– Постараюсь, чем смогу, - сказал Игорь, - А в чём у вас проблема?
–

– Понимаешь, я тут с женой развёлся, - сказал капитан, - С ней мой маленький сын остался. Квартиру мы разменяли на две. Я ей всё оставил. Взял себе только диван и два стола, письменный и кухонный, да из постельного кое-что. Сам понимаешь, - Для сына всё остальное нужнее будет.

–

– Понимаю, - согласился Игорь, - Я тоже через это на воле проходил.
–

– Смотри-ка, а вроде бы ты молодой, - удивился капитан.

– Это я выгляжу чуть моложе, - пояснил Игорь, - А мне уже двадцать семь.-

– Понятно. Значит, ты сразу всё поймёшь, - вновь заговорил капитан, - Вот у меня в чём проблема. Дома у меня и сидеть-то не на чем, кроме дивана. На кухне сесть не на что, чтобы поесть за столом. А друзья придут, - и их за стол посадить не на чем будет.

Мне тут зэки в столярке сделали четыре табуретки из финской фанеры. А они смотрятся как какие-то слишком уж самодельные. Ты не мог бы хоть что-нибудь на них вырезать, чтобы они хоть чуть-чуть смотрелись получше?
–

– Смочь-то я смогу, - ответил Игорь, - Но если я привезу сюда резаки из зоны, то у меня их здесь прапора или козлы сразу же отметут, если увидят. Это ведь колюще-режущие предметы. Они и в зоне запрещены. Я их и там прячу, чтобы не отмели. А у меня один лишь самодельный набор.
–

– Об этом не беспокойся, - сразу же успокоил его капитан, - Я прикажу прапорщикам и козлам вообще не заходить сюда к тебе в это время. Я ведь здесь им всем главный командир. А за какое время ты табуретки сможешь хоть как-то облагородить?
–

– Ну, тогда, я завтра привезу сюда резаки, - начал медленно отвечать Игорь, - И, если табуретки уже будут здесь, у меня, то завтра же и начну их резать. А на следующий день, скорее всего после обеда, они должны быть уже и готовы. Тогда, значит, послезавтра в конце дня вы их и сможете забрать и увезти к себе домой.
–

– Ох, как прекрасно!
– обрадовался капитан, - Тогда я сейчас пойду в столярку и скажу столяру, чтобы он их к тебе принёс. А от меня тебе что-нибудь ещё нужно будет?
–

– Да нет, вроде бы, больше ничего, - ответил Игорь, - Лишь бы мне здесь никто не мешал и резаки не отмёл.
–

– Об этом вообще уже не волнуйся, - опять успокоил его капитан, гася окурок папиросы в пепельнице, - Тогда я сейчас - в столярку. Ну, до свидания, Игорь, - и он протянул Игорю руку.

– До свидания, Михал Сергеич, - сказал Игорь, вставая со стула, и пожав протянутую ему руку, Вы свои папиросы забыли.
–

– Ай, - махнул рукой капитан на это, - Угостишь кого-нибудь из своих друзей, - и вышел.

Через полчаса к Игорю пришёл зэк в годах и принёс четыре табурета, сидения у которых были из коричневой финской фанеры, сантиметровой толщины, а деревянные ножки были окрашены белой краской. Финскую фанеру привезли в столярку, чтобы делать из неё сборные щиты опалубки для бетонных работ. К глянцевой поверхности финской фанеры, смазанной техническим маслом, не прилипал бетон, и такую сборную опалубку можно было использовать многократно на различных бетонных работах.

На следующий день Игорь привёз с собой резаки, несколько кусочков наждачной бумаги, две из которых были с очень мелкой крошкой "нулёвкой" и "двухнулёвкой", металлическую линейку длиной сорок сантиметров, немного сухой морилки в маленьком пузырьке от какого-то лекарственного аптечного настоя и маленький кусочек поролона. Всё это он привёз без проблем, потому что при вывозе зэков на выездные объекты, никого из них не обыскивали. Шмон был лишь по возвращению зэков с рабочих объектов.

То, что ему нужно будет сделать с табуретами, Игорь уже обдумал. Он чуть закруглил острые углы сидений на табуретах при помощи крупной наждачной шкурки, навёрнутой на небольшой деревянный брусок, и покрыл очень тёмным раствором морилки все боковые грани сидений, нарезанных из финской фанеры дисковой пилой на станке. Затем, когда морилка высохла, он разлиновал при помощи карандаша и линейки верхние части сидений, разметил контуры продуманного им орнамента, и начал резаками гравировать размеченное им на сидениях табуретов. Резать по очень твёрдой финской фанере было трудно, и приходилось очень часто подтачивать резаки. Финская фанера была спрессована из слоёв древесного шпона, на обе стороны которого был нанесён тёмно-коричневый слой какого-то непромокаемого покрытия. Поэтому обе стороны такой фанеры были гладкими, глянцевыми и тёмно-коричневыми.

Игорь вырезал на каждом сидении табуретов квадратные рамочки при помощи металлической линейки, с закруглёнными вовнутрь рамочек углами. За внешней стороной этих рамочек, по краям сидений, он вырезал орнамент из чуть изогнутых лавровых веточек с листьями и их мелкими плодами-горошинами. А там, где четыре угла сидений были чуть закруглены, а углы рамочек были закруглены в обратную сторону, и в этих углах получалось чуть больше свободного места, он вырезал по цветочку. Все четыре табурета выглядели одинаково и довольно-таки красиво. Эту свою работу он закончил на другой день к обеду. Посмотрел на сделанное им, - и остался доволен.

Каково же было радостное удивление капитана Коробова, пришедшего к Игорю чуть позже, после обеда. Войдя в дверь и увидев табуреты, стоявшие рядком, он остановился, и глаза его чуть расширились, как будто он увидел нечто необычное.

– О! Вот это красота, - сказал он медленно нараспев, глядя на табуреты, - Ну, прямо как на выставке.
–

Он глянул на Игоря, вышедшего из-за стола и ставшего посреди помещения, недалеко от табуретов, потом подошёл к табуретам, взял один из них и стал разглядывать вырезанное Игорем поближе.

– Вот это работа! Вот это класс!
– говорил он при этом, а потом вновь посмотрел на Игоря, - Да тебе же цены нет с твоими руками! Ты же специалист экстра класса! Дай-ка я пожму тебе руку.
–

Он поставил табурет и, взяв руку Игоря как при рукопожатии, начал трясти её обеими своими руками.

– Давай-ка присядем, покурим. Я хоть немного отойду от удивления, - сказал он, присаживаясь за стол, на котором стояла лишь пустая пепельница, - Бери, Игорь, закуривай.
–

Он быстро выбил из пачки папирос, которую он вынул из кармана, папиросу для себя и положил пачку на стол перед Игорем так, как ставят на стол стакан после выпивания из него хорошего вина.

– А... Ты же не куришь. Забыл совсем, - Коробов смотрел то на Игоря, то на табуреты. На табуреты смотрел дольше, любуясь ими. "Ну, красота!" - вырывалось у него иногда при этом. И это было приятно Игорю, как мастеру, за свою сделанную работу.

– Единственно, что вам ещё нужно будет сделать с ними, - кивнул Игорь на табуреты, - это покрыть торцы сидений нитролаком. Я закрасил их тёмной морилкой, а она на воде, и может, если её там намочить, испачкать руки или одежду при прикосновении. Я бы сам это сделал, но у меня нет нитролака. А его и нужно-то меньше полстакана.
–