Пытка любовью

И тебе всё это постоянно и ежесекундно напоминает об этом же. О том, что ты - зэк. Зэк, которого в любой момент может остановить прапорщик или какой-нибудь другой зоновский мент, полностью обшмонать тебя, выискивая что-либо "неположенное", заставив при этом, если ему это захочется, тебя разуться, и даже снять носки. А если он не найдёт ничего "неположеного", а у него просто плохое настроение, то он с лёгкостью может придраться к чему угодно. И это только лишь потому, что он есть "кто-то", а ты - всего лишь зэк, самая мерзкая скотина для таких как он.

– Да, - подумал Игорь, - я зэк. Но я всё же не раб, и уже никогда не стану им. И только лишь потому, что имею возможность свободно мыслить. У меня не рабский уровень сознания, а потому и не рабские мысли. И это моё основное человеческое достоинство.

И это благодаря лишь тому, что мне удалось познать то, что ещё неизвестно другим людям. И я просто обязан передать им всем эти знания. И если я этого не сделаю, то перестану уважать сам себя, и окажусь тогда для себя просто мерзким скотом. А тогда и жить-то мне будет зачем?

Ах, как же мне нужно вырваться на волю! Но вырвусь ли я? Или сдохну в зоне? Но ведь и подыхать-то мне уже нельзя! Если я сдохну, то через сколько тогда лет ещё появится тот, кто вновь откроет то, что уже удалось открыть мне? И тогда все эти годы люди будут вынуждены жить в этой самой страшной и отвратительной эпохе, привычно оправдывая всю её цивилизованную мерзость.

Нет, знания, несущие всем людям счастье не должны пропасть. Пусть даже эти знания и рождены в зоне. И я уже обязан их беречь и приумножать, пусть даже пока и в зоне.

Да. Я уже обязан в этом перед всеми людьми на Земле. И ответственен за это, и перед собой, и перед всеми. Хотя среди людей сейчас слишком много различного рода мерзавцев, подлецов и прочих негодяев, не прошедших ещё через горнило своей совести. И только лишь новые знания, которые я обязан буду издать книгой, помогут им очистить себя от нравственных пороков и от цивилизованной грязи.

А пока же все мы вынуждены ещё жить в этой её грязи. А я, к тому же, ещё и обязан и не оскотиниться, и выжить, и преодолеть всё, чего бы мне ещё ни предстояло преодолевать. И сейчас, и в будущем, я уже обязан "нести на себе этот крест", и обязан донести его, несмотря ни на какие трудности. А на этом пути надо мной, может быть, будут и издеваться и даже плеваться те невежды, которые не будут знать ещё того, что я делаю это и ради их блага тоже.

Чёрт побери! Проклятущая жизнь!
–

СУББОТА

Этого дня Игорь и ждал, и опасался. Опасался, конечно, за Светлану. В мыслях он прокручивал различные ситуации, которые могли бы произойти в этот день, и то, как в любом случае можно было бы отвести от неё любые неприятности. В любом случае он должен был брать всю вину на себя, или умело перевести её на тех, кто явится явным или случайным соглядатаем и стукачом.

И вот этот день настал. Это была та самая суббота, когда санчасть в больничке не работает, а они со Светланой будут работать, якобы, из-за большого объёма нахлынувшей на них работы. Светлана уже заверила Игоря, что в зоне никто не может проверить объём её работы, потому что многое делается в мастерской от зубопротезного отделения в городе, где есть печь Денисова, и где у неё есть свои хорошие связи. Сашку Колоду в субботу и в воскресенье в больничку совсем не пускают по приказу Баранчина. Опасаться можно будет лишь четверых зэков, работников больнички, и незваных гостей из ментов.

Но менты из кумовского отдела бывают в субботу иногда и лишь до обеда, потому, что у них есть и свои личные дела в выходные дни. А дежурные прапорщики "нюхаются" в такие дни лишь по зэковским баракам, чтобы отмести у зэков что-либо "неположеное", и этим "нагреться" самим. Однако всегда и везде могут произойти и непредвиденные случайности. Особенно в зоне.

Утром Игорь делал всё, как и всегда, но несколько медленнее, как бы показывая этим, что сегодня он отдыхает от работы в зубопротезном кабинете, потому, что сегодня у врачей санчасти выходной. После завтрака он лёг поверх одеяла и открыл самоучитель английского, делая вид, будто читает. Но он лишь делал вид и ожидал.

Когда в палату зашёл зэк-санитар и сказал: - Там Светлана Ивановна пришла. Сказала, чтоб и ты шёл, - Игорь с недовольным вздохом поднялся с кровати, положил книгу в тумбочку и медленно пошёл за санитаром, чтобы тот открыл ему дверь для выхода из стационара.

В вестибюле Игорь услышал за собой звук закрываемой за ним на ключ двери. Он посмотрел на ригельный замок входной двери в больничку и увидел, что и эта дверь закрыта на замок. Войдя в коридор санчасти, он остановился и прислушался. Никаких звуков не было слышно, и ничего необычного в коридоре он не увидел. Линолеум пола был чистым. По-видимому шнырь вымыл его ещё вчера вечером, поэтому сегодня его появления ожидать не стоит.

Игорь постучал в дверь зубопротезного кабинета, и, услышав "войдите", открыл её.

– Здравствуйте, Светлана Ивановна, - сказал он как всегда громко, в открытую им дверь, и ещё раз посмотрел вправо и влево по коридору санчасти.

– Здравствуй, Игорь, - Светлана уже шла к нему, улыбаясь своей очаровательной улыбкой.

Игорь шагнул в кабинет, а подошедшая к нему Светлана, взяв его за кисть руки, которой он держал ручку не прикрытой ещё двери кабинета, закрыла её и обняла Игоря за шею.

– Я так соскучилась по тебе, - тихо сказала она, улыбаясь ему, и Игорь, видя эти любимые ему глаза, нежно обнял её и начал осыпать её лицо поцелуями.

– Я тоже стосковался по тебе, - говорил он при этом тихо.
– Просто опасаюсь, нет ли ещё кого в санчасти.
–

– Да я уже ходила в зубопротезный кабинет, когда была одна, - с удовольствием принимая его поцелуи, говорила Светлана, - и проверила все двери кабинетов. Все они закрыты. Никого быть и не должно. А когда я шла сюда от вахты, то возле клуба видела и завхоза санчасти и Могильникова. Там, по-видимому, привезли какое-то кино. Машина с будкой стояла у клуба. А здесь должны быть одни санитары.
–

Она нежно чмокнула Игоря в губы и добавила: - А ещё я вкусных печеньев принесла, и какао уже сварила. Можем сейчас и попить.
–

– Да ну его, - руки Игоря уже ласкали тело любимой и были под её кофточкой.

– Нет-нет. Давай попьём, - Светлана прогнула талию и отклонилась назад, обнимая его шею и теснее прижимаясь к нему бёдрами и низом живота, - А за это время мы уже точно и узнаем, есть кто-нибудь ещё в санчасти или нет.
–

Эти слова, тихо сказанные улыбающейся Светланой, подействовали на Игоря.

– Тогда я переоденусь, и попьём, - сказал он всё же с некоторой досадой, неохотно выпуская любимую из своих рук, и добавил, - Разливай пока.
–

Игорь переодел халаты, заметив при этом, что его "непокорный" уже несколько оттопыривает его трико. Он подумал, что не стоит сейчас больше прикасаться к Светлане, пока не станет известно, есть ли кто-нибудь ещё в санчасти или нет. А то может случиться и неприятный поворот событий.

Светлана расстелила на рабочем столе чистое вафельное полотенце, как скатёрку, поставила на нём две чайные чашки, сахар рафинад в раскрытой пачке, положила две чайные ложки и распечатанную ей пачку печенья. Когда Игорь подошёл к столу, она уже была готова разливать какао из кофейника.